Жесть - Вячеслав Шалыгин

На переход через кольцевую дорогу в неположенном месте у группы ушло минут сорок. Не потому, что помешала дорожная полиция, руины поста которой торчали неподалеку, как напоминание о пробках и заторах. МКАД славилась ими целых полвека, вплоть до Катастрофы. Даже после того, как стала трехуровневой.

Но сейчас Леший просто снова поосторожничал. Патруль чистильщиков остановился на берегу Сетуни и никак не желал убираться восвояси. Вряд ли чистильщики могли разглядеть с такого расстояния бойцов, ползущих под прикрытием бетонных обломков эстакады – в прошлом второго уровня кольцевой. И все же Леший решил не рисковать.

К тому же сталкеру снова стало плохо. Внутренности скрутил сильнейший спазм, да так крепко, что какое-то время Леший не мог даже пошевелиться. Завис по полной программе, и не столько от боли, сколько рефлекторно.

Постепенно боль ушла, проводник снова установил контроль над телом, но момент группа упустила. Чистильщики развернулись и двинулись по Троекуровскому проезду в сторону улицы Рябиновой. Пришлось дождаться, когда они проедут мимо и скроются из вида.

Перебравшись, наконец, через бывшую автостраду, группа поднялась в полный рост и двинулась строго на север, к первому из замаскированных въездов в Одинцовский подкоп. Именно въездов, а не входов, потому что по этому подземному лабиринту вполне могли ездить небольшие машины. Диаметр прорытых чугунками тоннелей впечатлял.

Не все тоннели запутанной сети годились для движения транспорта, но семь или восемь автомобильных маршрутов выдавал любой навигатор. А еще три-четыре использовались контрабандистами, то есть считались секретными. На самом деле никакого секрета тут не было ни для кого. Но военные делали вид, что не знают о тайных тропах сталкеров, а ходоки за это не мешали их грузопотоку по официальным тоннелям.

Когда Леший предупреждал Бортника о возможной встрече с чистильщиками у Немчиновского въезда, он имел в виду именно этот нюанс. Самый ближний к городу и самый удобный из въездов в подкоп считался «красным», то есть использовался исключительно военными и официальными лицами. Соваться в него без мандата не рисковали даже самые отчаянные ходоки.

Ведь военные не всегда вели себя корректно и снисходительно. Если обстановка была относительно спокойной, могли подпустить к въезду, поинтересоваться, «какого черта забыл», и даже что-нибудь купить или выменять. Вести мелкую меновую торговлю со сталкерами чистильщикам никто не запрещал. Но если случался какой-нибудь аврал (а поблизости от Сколкова это происходило очень часто) и по местным подразделениям объявлялась полная боевая готовность, случайный ходок или торговец запросто мог получить пулю в лоб. Просто так, для профилактики.

В общем, решение идти в Немчиновку Леший считал ошибочным. Но Бортник отказался обсуждать другие варианты, и сталкер подчинился. А что ему оставалось? Да и путь этот из всех прочих был самым коротким.

В связи с дрянным самочувствием этот довод подействовал на Лешего больше всего. Сталкеру уже не хотелось никаких денег, коврижек и разгадок страшных тайн. Ему хотелось только добраться до пункта назначения и получить расчет. В смысле избавиться от проклятой мины, которая грозила уничтожить носителя, даже не взрываясь, просто заблокировав все его импланты.

Короткий путь оказался еще и на удивление чистым. Даже в кромешной темноте группа умудрилась пройти по нему абсолютно без приключений. Разве что несколько раз притормозила, когда слева или справа начиналась какая-то возня.

У Лешего даже мелькнуло подозрение, что параллельно идет кто-то еще, и этот «кто-то» старательно отгоняет биомехов и лихих людишек, не позволяя им перекрыть дорогу ночным ходокам. В принципе, такое предположение имело право на существование. Было только непонятно, кто страхует группу и с какой целью.

Чтобы помочь ей добраться до «подкопа» и уже там заставить «бройлеров» поделиться хабаром? Или же это резвилось другое подразделение команды «сто один»? Или группу Лешего – Бортника все-таки нагнали упрямые сталтехи, но теперь их командиры не рискуют нападать, пока не созреет ситуация?

Ни на один из этих вопросов Леший не сумел найти подходящего ответа. Да и не вопросы это были, а предположения. А на них ответов вообще не бывает. Они либо оказываются верными, либо нет.

Когда впереди показался черный провал Немчиновского въезда, предположений у Лешего возникло еще больше, но снова ни одного верного.

Привычного, будто уличный фонарь, блокпоста чистильщиков у въезда не оказалось. Поблизости не наблюдалось даже никаких следов присутствия военных. Ни тебе свежих, еще теплых кострищ, ни следов от ботинок бойцов и от колес бронетехники, ни мусора.

Леший нарочно обошел поляну, на которой обычно стояли военные, и подсветил себе не только штатным ИК-фонариком, но еще и врубил ночной прицел «Шторма». Компьютер боевого костюма добросовестно обработал изображение и спроецировал на лицевой щиток отличную, яркую, цветную, практически дневную картинку. Леший рассмотрел мельчайшие детали, даже срок годности на втоптанной в грязь упаковке из-под бутербродов. Все вокруг свидетельствовало о том, что чистильщики не появлялись у Немчиновского въезда уже как минимум сутки.

Леший осторожно приблизился к жерлу тоннеля и прислушался. Внутри «подкопа» тоже никто не прятался. Во всяком случае, поблизости от въезда.

Леший вернулся к группе и остановился напротив Бортника.

– Чисто.

– Очень хорошо, – инструктор подал бойцам знак входить в тоннель. – Сейчас спрячемся, чтобы не отсвечивать, и подождем.

– Чего подождем? – спросил сталкер.

– Транспорта, – Бортник указал на просвет тоннеля. – Давай, топай, не тормози. Прикроешь, пока грузимся – и свободен.

– Прикрывать лучше оттуда, – Леший указал на темные зигзаги неглубоких траншей слева от въезда.

– Здесь я подежурю, а ты со стороны «подкопа» прикроешь, – пояснил Бортник. – Не нравится мне, что чистильщиков нет на месте. Могут в тоннеле обнаружиться. Ты тогда…

– С военными драться не буду!

– Сигнал подашь, – Бортник поморщился. – Что ты все время норовишь поперек встать, как шлагбаум какой-то? Да, нехорошо с тобой обошлись, но ведь скоро все закончится. Чего после драки кулаками махать?

– Драка пока продолжается. – Леший резко развернулся и пошагал в глубь тоннеля.

Сделал он шагов двадцать, не больше, когда внутренности сковал новый приступ. Сталкер остановился, скрючился от боли и едва не рухнул на колени. Устоять на ногах ему помог «пятьсот пятьдесят пятый», который вновь оказался поблизости.

– Нет военных, – вдруг тихо проронил боец. – Я помню, когда так бывает. Я стоял в этом карауле.

– И когда так бывает? – прокряхтел Леший, безуспешно пытаясь разогнуться.

– Когда готовится зачистка «подкопа». Раз в месяц. Плазмой.

– Да, бывает такое, – морщась от боли, согласился Леший. – Но этот тоннель на прошлой неделе чистили, точно знаю…

– Транспорт! – прервал их диалог рапорт бойца, наблюдавшего за обстановкой в тоннеле.

– Первые номера ко мне, – почти сразу же крикнул Бортник, – к бою!

– Какого… – Леший не закончил вопрос.

Как только «пятьсот пятьдесят пятый» отпустил проводника, спазмы скрутили внутренности Лешему с новой силой. Но сталкер и без пояснений Бортника понял, в чем дело.

Под покровом темноты к Немчиновскому въезду медленно, но верно приближались сталтехи. Шли они, не маскируясь, и точно по следам группы.

Леший обернулся. Из глубины тоннеля задним ходом вырулил большой пикап. Грузовичок остановился в двух шагах от группы.

Бортник и двое бойцов прикрытия тут же попятились, стараясь отойти к машине.

Вторые номера тем временем закинули свои рюкзаки в кузов пикапа, забрались в него сами и приготовили «Штормы» к стрельбе.

Бортник приказал одному из бойцов прикрытия занять место в кабине, а второго отправил помогать Лешему.

Помощником вновь оказался «пятьсот пятьдесят пятый», то есть Найденов. Он попытался подтащить Лешего к машине, но не успел. В тоннель начали втягиваться сталтехи, в авангарде которых двигался целый десяток тех странных биомехов с четырьмя манипуляторами.

Сообразив, что сейчас начнется, Бортник не стал запрыгивать в кузов пикапа, а бросился к Лешему и Найденову и прижал обоих к стене. И этим спас жизнь не только проводнику и бойцу, но и себе. Потому что дальше началось нечто невообразимое.

Сталтехи вдруг ринулись, как застоявшиеся жеребцы, вперед и в три секунды очутились у машины. «Бройлеры» успели выпрыгнуть из кузова, рассредоточиться и открыть огонь, но железный натиск оказался слишком мощным. Сталтехи перевернули пикап и, втаптывая в землю хабар, а заодно и тела гибнущих под пулями соратников, бросились на бойцов.

Вряд ли эти киборги помнили, что такое эмоции, но в их порыве ощущалось что-то вроде ярости вырвавшихся из клетки хищников. Их будто бы долго сдерживали, не кормили и постоянно дразнили, а тут вдруг распахнули дверцу и подстегнули бичом.