Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

Под ногами теперь будет гореть земля, ведь взять просто так десяток сотрудников и без единого ареста вывезти их на другой конец света для безуспешной слежки, множгочисленные нарушения инструкций, которые так и сыпались в последнее время, когда приходилось идти ва-банк, и которые можно было потом подтереть за собой, если пост главы ФБР будет в кармане, все это будет расценено как нарушение полномочий и директору подадут голову его заместителя на блюде.

Фил постарался успокоиться, не смотря на то, что его била мелкая дрожь. Он убрал в ящик стола медицинское заключение, где черным по белому было расписано, что у Виго Оттернея был выявлен вирус имуннодефецита человека.

* * *

Три месяца назад

Рождество не удалось, мягко говоря.

Я очнулась в скромной больничной палате, ровно на вторые сутки. Об этом мне с милой улыбкой поведала медсестра.

Ну, как очнулась?

Приоткрыла глаза, поняла, что жива, обрадовалась этому, насколько это было возможно, мимолетно испытала желание хоть что-нибудь вспомнить, но, когда задела мыслями краешек воспоминаний и перед глазами возникло лицо Рэгворда, я послала все в тартарары и снова отключилась.

Слишком много эмоций нахлынуло.

Сквозь тяжелый сон, я чувствовала, как меня периодически обтирают губкой, шевелят больную ногу, накладывая новую повязку и обрабатывают место удара на голове. Мне не было больно.

Боже, храни морфин!

На смену шевелениям приходили звуки. В основном, пространные разговоры о моем состоянии и голоса, которые мне были знакомы. Они переплетались в разных вариантах: два женских, два женских и один мужской и самый частый — один женский.

Это была Хильда. Даже в отключке, я чувствовала, что она улыбается. Эта была ее суперспособность. Заразительно живой голос, казалось, бубнил тихим радио. Если бы во сне можно было подкатить глаза, я непременно сделал это. Но на горизонте маячила более тревожная проблема.

Где-то через сутки, я почувствовала голод. Даже до того, как окончательно прийти в себя и попытаться воссоздать полную картину своего состояния, мой организм предательски требовал калорий в самом распространенном смысле.

Поэтому, когда мой лечащий врач скромно появился в палате, по его ошарашенному виду, я поняла, что моего аппетита не ждали, как минимум еще неделю и вид, добиваемой пачки печенья, которую я обнаружила у себя на тумбочке, наверняка, любовно оставленной Хильдой или Бронелем, подвел под моим критическим состоянием жирную черту.

Несмотря на оптимистичный прогноз и захлебывающуюся похвалу доктора, мое настроение было не то, чтобы скверным. В таком расположении духа, я могла решиться на отчаянные меры, вроде того, что сейчас же сбежать из больнички и продолжить прерванные процесс выздоровления в своей крохотной комнатке в замке. Находиться в среди малознакомых людей, при моей мании преследования, вполне тянуло на скорый перевод в психиатрическое отделение. И хотя, чувство вины боролись во мне со старой знакомой паранойей, но вариант, как избавиться от доктора, медсестры и администратора, был сформулирован за несколько секунд.

Меньше всего хотелось отвечать на вопросы, но едва поняв, что я в состоянии принимать посетителей, доктор допустил ко мне полицейских. Меня допрашивали с полчаса и в качестве вишенки на торте прочитали лекцию о правилах безопасности пеших прогулок на проезжей части.

На само слово «допрос» у меня был стойкий рвотный рефлекс, учитывая прошлое, но дров в огонь подбросила подоспевшая рано утром Элеонор. За моей начальницей появилась раскрасневшаяся от мороза Хильда.

Полицейские уже закончили и собирали бумаги в папку, как вдруг из широкой термосумки появилось блюдом со штампоттом. Судя по запаху — с зеленым горошком. И мнимая тошнота перешла в реальную. С кислой миной я быстро наклонилась за пластиковой емкостью, рядом с кроватью и меня согнуло пополам в рвотном спазме.

Ничего хорошего из меня вышло — завтрак давно переварился.

Хильда догадалась и выхватила блюдо с угощением у изумленной матери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Положу в холодильник….чтобы не испортилось. Потом перекусишь!

Святая женщина!

Я перевела лицо в режим умиления и благодарно кивнула. Не хотелось обижать фрау Гроссмахт, ведь это было первое проявление дружелюбия с ее стороны с момента моего появления в Швангау.

От Элеонор я услышала только выдавленное пожелание в скором времени поправиться, чтобы вернуться к своим обязанностям, после чего она убралась восвояси.

— Все, выдыхай, — Хильда подскочила на месте и бросилась к холодильнику. Она вытащила миску со штампоттом и отнесла ее содержимое в туалет.

Звук смываемой воды в унитазе показался самой дивной мелодией.

На мой удивленный взгляд она рассмеялась.

— Как я тебя понимаю. Представь, я ела это почти четырнадцать лет. Ну, что? Выглядишь неплохо. Как самочувствие?

— Врачи говорят, что продержат меня тут минимум две недели, — я пожала плечами.

— Я не про врачей спрашиваю. Как ты себя чувствуешь?

— Если не считать ноги и головы, то очень даже неплохо, — мне пришлось откашляться, как ни как, я плашмя пролежала два дня и во рту постоянно сохло, а легкие нагружал кашель. К тому же, я не любила запах дезинфицирующих средств, которые в изобилии присутствовали в медицинских учереждениях.

— Ну и отлично!

Хильла внезапно смолкла, не сводя с меня восхищенно выпученных глаз. Пауза повисла не то чтобы неловкая, но зная ее, можно было с точностью сказать, что в этой странной голове шла дилемма, с чего бы начать затяжную беседу. Этот напор сдерживался только плотиной общепринятых канонов воспитанности.

— Ты ведь понимаешь, что он…, - на слове «он» был произведен многозначительный кивок, — тебя спас.

— Он?

— Да, Рэгворд. Ты представляешь, где бы ты сейчас валялась с дивным швом от шеи до пупка?

Красочная картинка незамедлительно вспыхнула в моем мозгу и я машинально потянулась за пластиковым контейнером.

— Да, любопытно.

— Любопытно? — фыркнула Хильда. — милочка, любопытно, что сказал Зедан Матерацци тогда на футбольном поле, или странная фраза Каллипсо в третьей части Пиратов Карибского моря. Кажется, ты накануне новых отношений. Это тебе не пустые кувыркашки от случая к случаю. Ты Рэгворду жизнью обязана.

В связи с таким напором, теперь настала моя очередь растеряно выпучить глаза.

— У вас с ним связь, — продолжила Хильда, дергая бровями и выставляя напоказ щербатые зубы.

— Да, через дверь, которая снабжена приличным засовом. Хильда, не мели чепухи! У нас такая же связь, как у Мартина с Вивьен.

— О….хо-хо-хо, — заревела подруга на всю палату. — Ну, держись за свою койку, дорогуша. Последние новости! У этой сладкой парочки случилось свидание. Дэнглер пригласил Ви на прием в замке. Шампанское, балет, кринолины и поклоны сделали свое черное дело. Младшая Херст-Бьюрон проснулась в кровати Мартина, но того уже с след простыл. Постепенно блаженная улыбка сошла с бледной мордашки Вивьен. А то ходила, как зомби пару дней. Смотреть противно. И слава Богу, я уже чувствовала, что меня эта приторность доконает…

В палату зашла медсестра, но увидев Хильду, женщина переменилась в лице и замерла, будто испугалась.

— Ой, Реджина, не знала, что ты теперь здесь, — с нотками угрозы, прозвучало вместо приветствия от Хильды.

Опустив глаза в пол, женщина проверила капельницу, и ни сказав ни слова ретировалась.

— Ты с ней знакома? — я внимательно наблюдала за реакцией девушки, почуяв, что дело пахнет давней и гадкой историей.

Но прозвучавшего вопроса подруга будто и не услышала. Карие глаза замерли с нездоровым блеском, а губы плотно сжались в тонкую линию. Это был самый настоящий ступор. Сказать честно, я испугалась, как после просмотра добротного фильма ужасов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну, ветреность Мартина не такая уж и свежая новость, — нарочно громко произнесла я, чтобы вывести Хильду из состояния оцепенения.