Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

«Так, стоп!»

«А кто собственно я?!»

«Что-то на «л»…»

Лора!

И тут воспоминания о случившемся нахлынули мгновенно, от чего перехватило дыхание. Я попыталась закричать от возмущения, но даже вдох сделать не смогла, но зато пошевелила головой. Из-за этого ничтожного движения, под закрытыми веками глазами вспыхнули яркими фейерверками тысячи искр вперемешку с болью.

«Что происходит?!»

Паника никогда не была мне хорошим подспорьем, а потому я собралась с мыслями и постаралась больше не шевелиться, хотя конечности порядком походили на парализованные. Едва приоткрыв глаза, я пожалела об этом. Когда тусклый свет добрался до зрительного нерва я одновременно испытала неприятное ощущение от того, что чувствительную слизистую резанула холодная вода.

Валил густой снег, который сантиметров на пять прилично меня припорошил и только добротные ботинки и куртка, выданная Элеонор спасали меня от холода. Брезентовые перчатки, тоже числились в списке героев. Пальцы хоть и окоченели, но не были отморожены.

«Что у нас из подвижного?» — тривиально пронеслось в мозгу, и я начала стараться расшевелить ноги и руки. В списках особо пострадавших пока числилась только голова.

Настороженное фырканье послышалось совсем рядом.

«Какой-то зверь», — догадалась я, но наверняка не крупный. Волк бы уже пригрыз меня и пировал во всю. Может быть лисица или хорек.

«Так, так…. Значит у меня кровотечение».

Но за морозной анестезией я не могла понять где именно у меня рана. Логично было предположить, что на голове, учитывая симптомы.

Правая рука была настроена наиболее серьезно на то, чтобы вытащить меня из того оврага, в который я благополучно скатилась после того, как меня подрезала промчавшаяся мимо машина.

Да, я помнила марку машины, до кучи еще и номер, даже более того, знала кто был за рулем. Но сейчас это никак не могло мне помочь.

Любовно стряхивая с лица слой снега, правая рука старалась спасти своего носителя, которого внезапно охватило лиричное настроение.

Сколько же раз я представляла себе, какой могла бы быть моя смерть, а тут такой казус — ни пуля, ни нож, никаких хитроумных планов и засад. Провинциалка, которая обшивает деревню трусами.

Красивую, застывшую физиономию Агнес Мунд мне и надо было рассматривать, когда я услышала, как за спиной взвыл мощный мотор внедорожника. Можно было подумать, что дамочка не справилась с управлением и ее занесло, если бы не исправная работа грейдеров Фюссена, которые чистили дорогу дважды в день.

От неожиданности я отскочила в сторону, но не рассчитала расстояние и покатилась по крутому склону, пересчитывая на ходу сосновый молодняк, пока не треснулась лбом о толстый ствол дерева.

И судя по тому, как окоченели руки и ноги, я не один час провалялась без сознания.

Глаза привыкли к свету, и я апатично рассматривала заснеженные кроны сосен, невольно залюбовавшись красотой зрелища. Природа всегда поражала меня до глубины души, кажущейся простотой, которую только стоило потревожить человеческим вниманием и она раскрывала всю сложность и красоту своей сущности.

Такое состояние, вполне могло быть началом агонии — полное отсутствие желания двигаться.

Хотя, это слово — агония — мало подходило к данной ситуации. От него веяло паникой, чем-то суетливо мерзким и фатальным.

Несмотря на ужас моего положения я, как ни странно, не испытывала страха, что было уже ни в какие ворота. В мозгу заиграла некогда любимая песня. Казалось, из кустов сейчас донесется беззаботный, чистый и звонкий голос Жульена Клерка с его «Се требьян!», а я буду так же любоваться широкими сосновыми лапами в снегу, и может быть, начну подергивать ногой в такт оптимистичной композиции, если конечно, их величество нижние конечности согласятся восстановить кровоток и чувствительность.

Странно, то ли я была далека от человеческой нормы, то ли факты о помешательстве на пороге смерти действительно были в разряде мифов, но никакого длинного темного тоннеля с мерцающим светом или лиц родных я не увидела, но нечто похожее на шизофрению, уже каталось на зеленом единороге в моей голове.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И пока одна часть моего сознания ударилась в философию, другая натужно сдерживалась, чтобы не отдаться мысли, что именно здесь я и подохну.

Как животное.

На обочине.

Любые следы моего падения, сейчас уже трудно будет различить.

Спасибо снегопаду.

— Кампана! — беззвучно двинулись мои губы.

Внезапно захотелось прокричать фамилию героя Жана Рено, в точности, как это сделал Франсуа Перрен, оставшись в джунглях с промокшими спичками, веревкой и пустой флягой с водой, чтобы прибежал дебёлый мужик с мачете на перевес и вынес меня из этого кошмара на своих сильных плечах.

Да, я начинала бредить.

Нервный смешок сорвался с моих губ произвольно. Вот тут-то и крылось истинное зло. Ничтожное движение мимических мышц, отдалось адской болью.

Я едва снова не потерялась сознание. Сильная тошнота подкатила к горлу.

«Надо, хоть, на живот перевернуться, чтобы рвотой не захлебнуться!» — промелькнула мысль.

Что же следовало из данных обстоятельств — искать меня, навряд ли, кинуться в этой чаще, а фрау Мунд не для того дернула руль, чтобы героически признаться в покушении на убийство. Кричать не было никакого смысла — точно отключусь.

«Телефон!»

Он, родненький, лежал в рюкзаке.

«Рюкзак, я перекинула через левое плечо. Так, так… Это единственный реальный шанс вызвать помощь! Только бы найти, куда отлетела эта мешковатая сволочь».

Худо-бедно план спасения вырисовывался. Дело оставалось за малым…

— Подымаемся, милочка, — прошептала я вслух.

И тут же замерла, будто ждала ответа.

Как и минуту назад, я совершенно не имела сил, чтобы пошевелиться. Только правая рука, безвольно копошилась в снегу.

Адреналин! Да именно это чудо, вырабатываемое в теле любого человека, позволяет творить чудеса. Но эту химическую скотину в моей ситуации надо было еще вытащить на сцену, где ставилась драматическая миниатюра «Я и обморожения». И тут вспыхнула вторая подсказка друга — боль!

Да, она родная. Только боль, и при чем сильная, могла заставить съежиться мышцы, которые, казалось, уже наполовину превратились в лед.

Если долго собираться, то ничего не выйдет!

От слов, я мгновенно перешла к делу и повернулась шею влево. Именно на этой стороне я ощущала, как кожу холодит мокрая шапка, насквозь пропитанная или кровью, или водой.

Сквозь взрывы искр и острых, прорезающих ощущений, я резко распахнула глаза и едва не вскрикнула от радости.

Моя голова была в жалких сантиметрах от ствола сосны внушительных размеров.

Прекрасно!

— Вперед, — тихо прошипела я себе и резко качнула голову на встречу корявой, жесткой поверхности.

Тихий удар, вырвал из моего горла настоящий крик, а тело содрогнулось в конвульсии, что позволило мне перевернуться на живот, после чего я еще минут десять лежала, задыхаясь от боли и привыкала к головокружению.

Тошнота и боль, водили головокружительный хоровод, который грозил новой потерей сознания и чтобы отвлечься от них я запихнула в рот пригоршню снега. Пить хотелось страшно!

Но тело, как по мановению волшебной палочки инстинктивно скрючилось. Ноги, как родные согнулись и подтянулись к животу.

Ах, сюрприз, сюрприз… У меня еще и правая нога в хлам разбита. Под шумок, я ощупала сквозь толстую ткань штанов место чуть ниже голени, подозревая, что там чудненький перелом, но при легком нажатии, которое должно было разразиться новым болевым приступом, я почувствовала его бледное подобие и покалывание, характерное при сильных порезах. Палец, как раз залез в дыру, встретился в голой кожей и я чуть ни зашипела — похоже порез только перестал кровоточить, пока я была без сознания и худо-бедно стабилизировался, но даже легкие манипуляции и напряжение мышц заставили кровоток усилиться и кровь потекла из раны с новой силой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я осторожно стянула с шеи шарф и туго перевязала ногу.