Агент ливийского полковника - Михаил Нестеров

План был назван по имени французского маршала Льотэ. В преамбуле к плану был упомянут эпизод из военных походов этого маршала. Однажды в Марокко Льотэ направлялся со своей свитой во дворец. Стоял полдень, нещадно палило африканское солнце. Изнывающий от жары маршал распорядился по обе стороны дороги посадить деревья, которые давали бы тень. Один из его приближенных заметил: «Но ведь деревья вырастут через двадцать – двадцать пять лет». – «Именно поэтому, – прервал его маршал, – работу начните сегодня же». Вот этот принцип долговременности операции, результаты которой предполагалось получить не сразу, а где-то через пятьдесят лет, и был положен в основу содержания плана «Льотей». И для реализации плана английские власти создали на правительственном уровне ряд спецорганов по планированию и координации подрывных акций. Главной задачей плана было выявление и использование трудностей и уязвимых мест внутри стран советского блока.

Паттерсон подумал о том, что, если бы за Макгрегора взялись серьезно, в рамках разработанной спецпрограммы, а не воздействовали бы на него путем уговоров, его сломили бы в короткий срок.

Найти уязвимость...

И Паттерсон более внимательно, чем обычно, вгляделся в Макгрегора.

Его притянуло воспоминание о той давней, рассчитанной на долгую перспективу спецоперации, и он погрузился в море деталей; он их хорошо помнил, потому что «Льотей» всегда служила примером британским разведчикам, они оттачивали на ней премудрости непростого ремесла разведчика.

Итак, непосредственное планирование и организация операций в рамках этого плана были поручены спецгруппе, возглавляемой представителем МИД Великобритании и созданной Комитетом по борьбе с коммунизмом еще в июне 1953 года. На МИ-6 был возложен сбор развединформации и ее дальнейшее использование в свете поставленных задач. В функции МИ-6 вошли также задачи по координации со спецслужбами других стран. В структуре МИ-6 была создана секретная служба под названием Социальные политические операции (СПА). И вот отрывок из директивы: «...осуществление таких мероприятий, как организация переворотов, «тайных» радиостанций, подрывных мероприятий, издание газет, книг, срыв международных конференций или руководство ими, оказание влияния на выборы и т. д.». Согласно концепции операции «Льотей», реализаторам политических операций рекомендовалось использовать «различные националистические отклонения в целях ослабления советского блока, и действовать при этом уравновешенно, придерживаясь правдивой информации, и сочетать антикоммунизм с антикапиталистическими аргументами, как это делается в спорах с парламентской лейбористской партией». Кроме всего прочего, английской разведслужбой для работы против СССР был создан отдел во главе с английским подданным.

Как это часто бывает в оперативной работе, успех приходит с везением. В Лондоне осенью 1971 года изменил Родине майор ГРУ Феликс Сахаров, делом которого незамедлительно воспользовались англичане, заставив перебежчика на весь мир заявить о «зловещих планах» Москвы – затопить метро столицы Великобритании и вывести из строя всю лондонскую водопроводную и канализационную сеть.

Феликс Сахаров родился и вырос в Клайпеде. Окончил разведшколу ГРУ в Москве, вернулся на работу опять же в Клайпеду, далее был откомандирован с семьей за границу для работы в лондонской резидентуре ГРУ на направлении подготовки диверсий на случай войны. Работая в области морских перевозок, он профессионально мог оценить значение диверсионной работы на морских стратегических объектах Англии. У кадровиков как КГБ, так и ГРУ была мода приглашать для работы в центральном аппарате «управляемых людей» с периферии. В случае с Сахаровым эта практика дала серьезный сбой. Как выяснилось позднее, посадить человека с «морской линии» на филигранную работу с агентурой глубокого оседания, да еще в стране с жестким контрразведывательным климатом, было опрометчивым шагом. В результате провал Сахарова привел к тому, что он стал наглядным свидетельством подготовки СССР к войне и агрессивного изучения советской разведкой предполагаемого театра военных действий.

Сахаров попал в так называемую медовую ловушку, которую сам себе и подготовил. Британская разведка «задокументировала» его встречу с замужней представительницей торгпредства. Таким образом, в руках британской разведки оказались серьезные основания для шантажа советского разведчика. В итоге простенькой операции, в ходе которой Сахарову были продемонстрированы снимки порнографического содержания, он подписал бумагу о сотрудничестве с британской разведкой, рассчитывающей на долгосрочную перспективу, однако через несколько дней принял решение попросить политическое убежище и сделал заявление о своем невозвращении в Советский Союз. Этим неожиданным поступком он внес коррективы в планы МИ-6, но Сахаров все же оказался полезным: он работал в диверсионном подразделении и знал механизмы технологии этой структуры; плюс он сдал агентурную группу армян-киприотов, находившихся у него на связи. Сахарова перевели в графство Сассекс, где на одной из вилл МИ-6 с ним продолжилась кропотливая работа по съему информации и по проверке – не заслан ли такой человек ГРУ в качестве двойника или наживки противника.

В этой беседе с Макгрегором Паттерсон увидел след, оставленный Андреем Рахмановым. Тонкий след, который могла взять только опытная ищейка. «Льотей» была неразрывно связана с именем человека, изменившего Родине. И помешанный на долгосрочных операциях Паттерсон подумал: «Провал Сахарова – это спланированная акция ГРУ. Да, Сахаров сдал агентуру, что стало серьезным, но не смертельным ударом для военной разведки еще и потому, как выясняется, что акция эта была тщательна спланирована, а агентурная группа – никчемная, подставная. А дальше Сахаров, пройдя проверку на вшивость, работая на британскую разведку, в открытую черпал секретные сведения и передавал их в центр». Забегая немного вперед, Паттерсон представил картину, грунтовка которой – встреча Сахарова и Рахманова: Сахаров легко добивается аудиенции у шефа МИ-6 (штаб-квартира военной разведки из списка возможного места встречи, разумеется, исключена), сообщает об этом Рахманову, и тот, зная место и время, совершает теракт.

Этот тонкий ход военного разведчика, имеющего выход на законсервированный контакт, сочетался с другим его неординарным шагом – это контакт Рахманова со Стивеном Макгрегором, который стал его другом по причине, что являлся врагом врага своего.

И тут Паттерсона будто прострелило. Он вдруг понял, что означал термин «медовая ловушка» (как бы подготовленная самим Сахаровым). Британские разведчики зафиксировали факт его измены с замужней сотрудницей торгпредства. Какого черта он испачкал рабочее место? Намеренно. Он знал, что с первых дней попал под рутинное наблюдение контрразведки МИ-5 и Спешл бранч Скотленд-ярда.

Сахаров – реальный ключ к двери шефа МИ-6. Идеальный ход при помощи долгоиграющего контакта. Значит, на вилле в Сассексе Сахаров переиграл английских разведчиков: они не выявили подставу и дали пропуск на свою территорию внедренному таким образом агенту Главного разведывательного управления.

Паттерсон подумал о том, что нашел рабочую версию. Но каждая версия требует подтверждения. И только теперь он понял, какое имя вертелось на языке Фаруха, да так и не вывертелось. Он оставил Макгрегора и, набрав номер на телефоне, вышел во двор, ближе ко флигелю. Посматривая на идеальную кладку его фасадной стены, Натан дождался ответа от своего сотрудника, оставшегося в лондонском офисе.

– Вот что, Гордон, подними-ка номера телефонов из списка контактов Рахманова и продиктуй мне номер Фаруха Башира. Да, да, жаль, что мы его отпустили...

Он записал несколько цифр и, поблагодарив подчиненного, набрал их на своей трубке. Пять, десять гудков. Фарух не отвечает, потому что не знает, кому принадлежит этот номер, высветившийся на экране его мобильника. Вот еще одна причина не дозвониться человеку с другого аппарата. Паттерсон повторил попытку, и снова безрезультатно. Последняя, как у легкоатлета, попытка, решил он, а дальше Гордон Рейн получит приказ выбить из дурной головы Фаруха мозги, но прежде получить от него внятный ответ на вопрос.

– Алло, Фарух Башир?

– Да, с кем я говорю?

– Мое имя Натан Паттерсон. Меня вы не знаете, но однажды встречались с моим подчиненным – Ахмедом Джемалем.

– Чего вы хотите? Я уже говорил, что не помню имени человека...

– Я вам постараюсь помочь.

– Себе помогите. – С этими словами Фарух натурально вышел из эфира.

«Ему конец», – мстительно сверкнули глаза Паттерсона. Один из «людей будущих поколений» мог поставить то ли жирную точку в одном затяжном деле, то ли обычную точку в насыщенном событиями и скрытыми деталями деле, но не посчитал нужным. Паттерсон снова побеспокоил самого молодого члена своего отдела и отдал ему приказ: