Хуррит - Ивар Рави
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставалась слабая надежда найти на берегу рыбацкую деревушку по эту сторону Босфора. У тех рыбаков, на которых мы наткнулись ранее, были примитивные лодки, выжженные из ствола крупного дерева. Устойчивость таких средств была весьма сомнительна, но при хорошей погоде на них свободно можно преодолеть пару километров пролива. Я не помнил ширину водной преграды, но вряд ли это расстояние непреодолимое. В телевизионной картинке оба берега соединял мост, и насколько я помню, он был очень длинным. В любом случае, не увидев своими глазами пролива, трудно было решить проблему, хотя она не давала мне покоя.
— Ард, иди, — махнул рукой Ару, зовя нас на ужин. Букву «Т» ему было сложно выговорить, вместо «Арт» у него получалось «Ард». За время общего путешествия в нем уже произошли перемены — парень каждый день плескался в море, зайдя по колено в воду. Нужду дикарь справлял уже отходя на порядочное расстояние, да и руки старался держать в чистоте. Труды Саленко по перевоспитанию не прошли даром — Ару преображался на глазах. Язык не поворачивался называть его, как прежде, дикарем. Если местные аборигены такие же податливее, то с ними вполне можно ужиться.
Мы как-то предприняли попытку разузнать, откуда у них были бронзовые наконечники, но скудный запас слов ожидаемо не позволил задать вопрос, понятный Ару. Археологу, горящему от нетерпения, пришлось отложить этот вопрос до лучших времен.
Во время ужина Ада была необычайно весела, ее настроение передалось другим. Только меня тревожило неясное ощущение, словно я чувствовал себя на прицеле у врага. Пока мои друзья заканчивали ужин, взяв автомат под предлогом обойти вокруг нашего укрытия, решил провести разведку. Далеко не уходил, ограничившись трехсотметровым радиусом. Ни человеческих следов, ни следов хищника не нашел. Немного успокоившись, почти дошел до кромки леса, но сгущающиеся сумерки заставили отказаться от мысли его обследовать. Лес был большой, чтобы внимательно осмотреться, требовалось время. Даже неполная яркая Луна не могла помочь мне под лесным покровом.
Отказавшись от этой мысли, зашагал в сторону стоянки. Пару раз возникало стойкое чувство, что в спину смотрят. Но сзади было тихо, только периодически слышались звуки ночных обитателей, вышедших на охоту.
«Паранойя», — напряжение последних дней давало о себе знать. Да и травма Ады меня сильно выбила из колеи. Не будь этого несчастного случая, мы уже находились бы в пределах видимости турецкого берега.
«Надо бы погасить костер снаружи укрытия», — мысль посетила при виде яркого пятна перед входом в укрытие. Огонь хорошо освещал три человеческие фигуры у костра.
— Вик, если закончили ужинать, погасите костер, он нам без надобности. Его видно издалека, мы стали чересчур неосмотрительны.
Никто мне не возразил, я помог Аде войти внутрь и вышел наружу. Сытые парни только зашевелились, чтобы выполнить мое указание, как мои нервы натянулись до предела. Почти не понимая, что происходит, я инстинктивно пригнулся и в ту же секунду прозвучал выстрел. Пуля, выбив искру из скалы, срикошетила и с жужжанием умчалась в темноту.
— Лежать! — прокричал парням, падая рядом с ними. Одним движением швырнул охапку песка в огонь. Ару, сообразив раньше Саленко, усиленно заработал руками, забрасывая костер песком.
— Арт! — раздался крик Ады, полный ужаса, — Что случилось⁈
Ответить я не успел — в темноте, возникшей после гашения костра, прозвучал до боли всем знакомый голос Данилы:
— Москаль, я иду!
Глава 17
В момент, когда Ару усиленно закидывал костер песком, я успел передернуть затвор. Указатель огня всегда стоял на одиночном режиме — с одним магазином ставить на автоматический огонь было кретинизмом. Не успел затихнуть голос Данилы, как я, приподнявшись, выстрелил на голос. Крик боли из темноты возвестил, что пуля нашла свою цель. Возможно, Данила стоял, пользуясь тем, что невидим в темноте, закричал, испугавшись точности ответного выстрела. Проверить возможности не было без риска нарваться на пулю. Шепотом приказал Саленко ползти в укрытие, Ару пополз следом — соображал дикарь лучше археолога.
Выстрелы на голос или точнее по звуку, были важнейшей частью боевой подготовки спецназа. Эту дисциплину я очень любил — отработав на стрельбище положенные часы, возвращался со вторым потоком. Инструкторам льстило, что есть люди, которых не надо гонять палкой на тренировку. К концу учебы в Академии я даже занял первое место в слепом биатлоне, так называл упражнение Фомич — ветеран Спецназа ГРУ, Герой СССР еще по Афганистану. Но там мы стреляли по пищалкам, а сегодня мне впервые пришлось стрелять по живому человеку. И судя по всему, я зацепил кричавшего — при смертельном ранении человек так не кричит. Крик был довольно громкий, значит, только слегка зацепил. Вот что значит отсутствие постоянных тренировок. На полигоне я попадал в пищалку, а она имеет диаметр всего 25 см.
Оба парня вползли внутрь, я сам вжался в песок, ерзая телом, закапываясь по мере возможности. Теперь мы оба в одинаковых условиях — костра нет, а в темноте все люди видят приблизительно одинаково. Прошло около пяти минут тишины, я старался предугадать действия противника. В прошлом, когда мы еще были одной группой, я признался, что я офицер спецподразделения ГРУ, заметив, как уважительно посмотрели на меня Данила и Андрей. ГРУ МО РФ знали во всем мире — это наши коллеги брали дворец Амина в Афганистане, наши коллеги проводили спецоперации в Анголе, Йемене и других странах. С большинства операций до сих пор не снят гриф «Совершенно секретно».
— Хорошо стреляешь! — в этот раз голос звучал глухо. Первой мыслью было среагировать выстрелом, но я смог удержаться. Кричал Андрий и делал это с земли. Расстояние я определил как равное ста метрам или чуть меньше. Это было довольно близко, и как они умудрились к нам подобраться, оставалось только гадать. С учетом рельефа местности, а здесь были разбросаны крупные камни, попасть в лежащего не смогу даже я. Но обнаружу себя — даже пламегаситель автомата не дает стопроцентной гарантии. Искры
