Радио молчание - Элис Осман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я до последнего надеялась увидеть цветные легинсы. Или черную джинсовку.
– Не думаю, что в Кембридже так одеваются.
Мы расхохотались и поехали за Дэниелом.
Он жил в центре города напротив магазина «Теско Экспресс», в узком доме рядовой застройки без подъездной дорожки. Рейн потребовалось добрых три минуты, чтобы нормально припарковаться.
Я написала Дэниелу, и вскоре он выскочил на улицу, одетый в школьную форму. Мне пришлось вылезти из машины, чтобы он сел назад.
– Значит, остановился на школьной форме? – хмыкнула я. Дэниел в ответ выразительно на меня посмотрел.
– Я думал, все так одеваются для собеседований.
– В самом деле?
Он пожал плечами.
– Я могу ошибаться. – С этими словами он полез на заднее сиденье. А мое беспокойство усилилось раза в три.
– Дэниел, друг, ты не помогаешь. – Рейн выразительно закатила глаза. – Мы и так жутко нервничаем!
– Мы? – хохотнул Дэниел, наблюдая, как я сажусь в машину. – У тебя даже собеседования нет. Ты будешь сидеть в «Коста Кофе» и играть в «Кэнди Краш».
– Вообще-то я собираюсь переживать за вас обоих! И с «Кэнди Краш» я завязала два месяца назад.
Я прыснула со смеху и впервые подумала, что поехать на собеседование втроем – не такая уж плохая идея.
Дорога до Кембриджа заняла два с половиной часа. Дэниел воткнул в уши наушники и ехал молча. Я его не винила: мой желудок судорожно сжимался каждые две минуты, и я боялась, как бы меня не стошнило.
Рейн тоже не приставала с разговорами, за что я была ей искренне благодарна. А еще она разрешила мне выбрать музыку для поездки. Я включила ремиксы Bon Iver[21], полчаса перечитывала свои эссе, а остаток пути пялилась в окно. Было в поездке по шоссе что-то успокаивающее.
Этот день должен был стать итогом всей моей школьной жизни.
Я узнала об Оксфорде и Кембридже в девять лет и сразу решила, что поступлю туда.
А куда еще стремиться, если каждый класс ты неизменно заканчиваешь с лучшими оценками?
Ради чего мне упускать такую возможность?
Это не помогает
– Святые иисуслики, – присвистнула Рейн, когда мы въехали в Кембридж. – Такое чувство, что его построили из икры.
Время близилось к полудню. Первое собеседование у меня было в два, у Дэниела – в половине третьего. Я боролась с подступающей панической атакой.
– Все такое коричневое, – продолжила делиться наблюдениями Рейн. – А не серое. Как будто декорации к фильму.
В Кембридже было красиво – по сравнению с серостью нашего города он казался ненастоящим. Река, текущая через Кембридж, словно сошла с экрана «Властелина колец», а наша напоминала ту, из которой вылавливают магазинные тележки и трупы.
Проплутав десять минут по улицам, мы наконец нашли, где припарковаться. Рейн сомневалась, что там можно оставлять машину, но решила не заморачиваться. Мне бы ее беспечность! Но водителем была она, так что я промолчала. Дэниел полностью ушел в себя и не обращал внимания на происходящее вокруг.
Некоторые колледжи Кембриджа напоминали дворцы. Конечно, я раньше видела их на фотографиях, но они не передавали и десятой доли этого великолепия.
Я словно попала в другой мир.
Но в этом мире тоже был «Старбакс», куда мы и направились.
– Ладно, по поводу коричневого беру свои слова назад, – объявила Рейн, едва мы сели. – За все время я не увидела на улице ни одного темнокожего.
Было заметно, что ей здесь не слишком комфортно. Откровенно говоря, Рейн со своей стрижкой, светло-голубой курткой-бомбером и кроссовками на платформе действительно плохо вписывалась в чопорный Кембридж.
– И то правда, – кивнула я, хлебнула кофе и с сомнением покосилась на купленный сэндвич. Вряд ли я смогу проглотить хоть кусочек. Дэниел привез с собой бутерброды, завернутые в пищевую пленку, чем напомнил мне Рона Уизли в «Хогвартс-экспрессе». Но есть он тоже явно не собирался – сидел, уставившись перед собой, и нервно тряс ногой.
Рейн откинулась на спинку стула и посмотрела на нас, прищурившись.
– Я хочу кое-что сказать.
– Пожалуйста, не надо, – мигом очнулся Дэниел.
– Это вам поможет.
– Вот уж сомневаюсь.
– Ну, тогда… не слишком навредит.
Во взгляде Дэниела ясно читалось: «Я хочу, чтобы ты умерла».
– Ребят, спокойно, я просто думаю, что если вы двое не поступите в Кембридж – то кто вообще поступит?
Мы с Дэниелом подняли на нее глаза.
– Не помогло, – вынес вердикт Дэниел.
– Я серьезно! – Рейн протянула к нам руки. – Вы оба были лучшими учениками каждый год, начиная с седьмого класса. Уверена, вы и в начальной школе всех обошли. Нет, правда, если не вы, то кто?
Мы ничего не ответили.
– А что, если мы провалимся на собеседовании? – наконец тихо спросила я.
– Ага, – поддакнул Дэниел.
На этот раз Рейн долго подбирала слова.
– Не думаю, что это случится. Вы суперумные и отлично знаете свой предмет. – Она ухмыльнулась и показала пальцем на себя. – Если бы у меня было собеседование в Кембридже, я бы зашла – и сразу вышла. Или попыталась бы подкупить комиссию.
Я фыркнула со смеху, и даже Дэниел слегка улыбнулся.
Мы закончили обедать, и я направилась в колледж, куда подавала заявку. Я выбрала его из-за громкого имени – и предположительно сильной программы. Перед уходом Рейн крепко обняла меня, а Дэниел сдержанно кивнул – но даже это слегка подняло мне настроение. Я написала маме, и она тут же ответила, что верит в меня. Я бы тоже хотела в себя верить.
Ладно, это все нервы. Я чувствую себя странно, потому что нервничаю. Только и всего.
Много месяцев назад я планировала слушать перед собеседованием «Город Юниверс», чтобы успокоиться и собраться. Но сейчас мне совершенно не хотелось его включать.
Какой-то студент с широкой улыбкой и роскошным голосом провел меня в колледж. Взгляд невольно зацепился за блейзер: неужели он носит его по доброй воле?
Как и предполагалось, за полчаса до собеседования мне выдали лист бумаги, на одной стороне которого было напечатано стихотворение, на другой – отрывок из романа. Я прочитала их, сидя на диване в библиотеке, почти ничего не поняла, но постаралась найти метафоры. В отрывке речь шла о пещере. О чем было стихотворение, я не помню.
Отведенные на подготовку тридцать минут истекли. Ладони у меня потели, сердце грозило выскочить из груди. Вот миг, к которому я шла всю жизнь. Миг, с которого начнется мое будущее. Мне всего-то нужно показать, что я умна, оригинально мыслю, полна энтузиазма и обладаю широтой взглядов, иными словами, идеально подхожу для Кембриджа. Вот только я забыла, нужно ли пожимать руки членам комиссии… А ведь я просмотрела столько видео с собеседований, выложенных для примера на сайте Кембриджа! Девушка, которая зашла в аудиторию передо мной, была одета в костюм. Неужели все пришли в костюмах? Может, я выгляжу неподобающе? Я перевела телефон в беззвучный режим? А вдруг я облажаюсь? Вдруг все кончится ничем? Тогда к чему я целый год сидела по ночам над романами и стихами? Может, я напрасно тратила время – и напрасно мучила себя?
Белые старики
Комиссия состояла из двух белых стариков. Уверена, не все профессора в Кембридже были белыми стариками, и на втором собеседовании в комиссии сидела женщина, но на первом вышло вот так, и я даже не слишком удивилась.
Они не потянулись пожать мне руку, так что и я ограничилась словесным приветствием.
А собеседование прошло как-то так.
БЕЛЫЙ СТАРИК (БС) 1: Фрэнсис, я вижу, помимо английского языка, истории и политологии ты сдавала искусство. А также математику. Почему такие
