Пока ты не спишь - Мишель Бюсси

Малон застыл как соляной столбик, готовясь проявить всю свою храбрость. Он поступил так, как учил Гути и просила мама.

Прежняя мама. Не та, что вцепилась сейчас в его ладонь и не отпускала.

Люди начали подниматься по трапу. Пора!

Мальчик мысленно произнес слова, смысл которых понимал не слишком хорошо, хотя повторял их сотни раз тайком от всех, перед сном, чтобы помнить утром, проснувшись в своей постели.

Это молитва, твоя молитва. Ты не должен ее забывать.

Это совсем просто, ты сумеешь.

Прямо перед тем как войти в самолет, ты скажешь одну фразу. Ту самую.

Даже если это будет неправда. Важно, чтобы все тебе поверили.

Он потянул маму за рукав.

Даже если это будет неправда. Важно, чтобы все тебе поверили.

– Что такое, дорогой?

Четырьмя часами ранее

Малон сидел сзади. Детского кресла, как в машине Мамы-да, тут не было, и он мог видеть в окно только кусочек крыши и серую, похожую на летающую тарелку антенну на фоне трубы. Ремень безопасности перечеркивал его лицо наискосок, от левого глаза к подбородку, как будто кто-то надел на него пиратскую повязку не по размеру.

Он крепко прижимал к груди Гути. Сегодня у них был один ремень на двоих, не то что в машине Мамы-да, где Гути всегда доставался ремень среднего кресла. Маме-да это не нравилось, но Малон все равно пристегивал своего друга.

Он был напуган.

Мама-да тоже боялась. Она часто оборачивалась с переднего сиденья, подмигивала и говорила: «Ты должен быть храбрым, мой пират. Очень храбрым…»

А вот Зерда вел себя совершенно спокойно и ни разу не повысил голос. Он усадил их в свой «форд куга», как сделал бы любой отец семейства, спешащий вернуться на работу после обеденного перерыва.

Застегнул куртку до самого верха, наклонился к Аманде, сказал: «Займись малышом, его не должны увидеть. Я сейчас вернусь… – Выпрямился, собираясь уйти, снова нагнулся и пригрозил: – Не умничай, если дорожишь сыном!»

Потом в три шага преодолел гравийную аллею и даже не оглянулся.

Как только дверь дома закрылась, Аманда пересела за руль и тут же до крови закусила губу, чтобы не вскрикнуть и не напугать сына еще сильнее.

Ключа в зажигании не оказалось.

На мгновение ей захотелось отстегнуть Малона, схватить за руку и сбежать, затеряться в туевом лабиринте, открыть первую же калитку и выпустить собак. Или ворваться в дом Девот и забаррикадироваться там.

На мгновение…

Ее взгляд утонул в глазах Малона.

Я – ничто, важна только жизнь моего ребенка.

Димитри поднял глаза и судорожным движением вытер губы. Его правая рука застыла в воздухе, на полпути между столом и ртом. Виски в стакане было на три четверти, пальцы дрожали, как у мальчишки, стащившего из вазочки горсть конфет, вместо того чтобы взять одну, как велели родители.

Алексис Зерда молча смотрел на него, словно раздумывал, как поступить.

– Что легавые делали у Тимо? – заплетающимся языком спросил Димитри. – Думаешь, они его сцапали? Или нашли труп?

Зерда расстегнул три пуговицы на куртке.

– Идея с телефонным звонком была идиотская, Димитри. Еще одна суперидиотская идея…

Мулен хохотнул и сделал большой глоток виски.

– Ты ведь согласился, разве нет? Может, ты лучше меня разбираешься в детской психологии? Румын дал тебе урок, прежде чем сгорел? – Он допил виски, пока Зерда расстегивал куртку. – Ты в полной заднице, Алексис. Ты – не я! Я никак не связан ни с Солером, ни с вашими делами. Я оказал тебе услугу. И все, конец…

Зерда подошел к единственному окну гостиной, выходящему на парковку. Аманда и Малон сидели в машине. Вокруг никого. Нужно действовать быстро.

– Ты чертов болван, Димитри. Ты и в Буа-д’Арси был главным придурком. В твоем идиотизме даже есть нечто трогательное. Наверное, это и помогло тебе обзавестись женой. И ребенком. Ты их не заслуживаешь, Димитри…

Зерда резким движением задернул шторы. В комнате стало темно, как будто солнце вдруг сорвалось с неба и сгинуло в преисподней.

Димитри поставил стакан на столик:

– Что будешь делать?

– Ты хоть понимаешь, что виноват в смерти ребенка?

– Он жив…

– Не для Аманды…

Димитри облизал липкие от спиртного пальцы, уставился на Зерду и глупо захихикал. Алкоголь действовал на него, как легкий наркоз, притупляя чувства. Алексис справедливо называет его придурком. На него вот-вот наставят пушку, а он реагирует как придурок, то есть никак. Димитри понятия не имел, что хочет услышать от него Алексис, и от ужаса совсем растерялся.

– Ну потеряла она одного сопляка, и что с того? Я нашел ей другого! И второй оказался лучше первого. Ты видел Аманду и не станешь спорить, что она предпочитает… этого.

Зерда небрежным жестом, как носовой платок, вытащил оружие. В темноте комнаты Димитри видел только его руку, заканчивающуюся узким длинным предметом. Ему показалось, что это сербский пистолет Zastava M57: пятнадцать лет назад Алексис купил эту игрушку у одного полусумасшедшего вояки, вернувшегося из Косово.

Зерда сделал шаг к Димитри и произнес свистящим шепотом:

– Мне будет жалко избавляться от Аманды. Очень жалко. Но не от тебя…

На сей раз Мулен не рассмеялся. Нельзя поворачиваться спиной к смерти. Да и вызов ей бросать тоже не след. Он встал, пытаясь удержать равновесие, вскинул голову и посмотрел в глаза другу детства:

– Не дури, Алекс. Ну убьешь ты меня, и что дальше? Я ничего не знаю – ни о вашей добыче, ни о мальчишке.

– Легавые скоро появятся. Через минуту-другую. Ты их слегка задержишь. Как тот психолог. Если еще не понял, я стал Мальчиком-с-пальчик и оставляю за собой след… из трупов. Агенты теряют время, убирая ба-а-льшие трупаки с дороги, и я успеваю смыться.

Димитри как загипнотизированный смотрел на дуло М57, освещенное случайным лучом солнца, протиснувшимся через шторы. Все выглядело ненатурально, как в театре, хотя… Тот чокнутый наемник утверждал, что пристрелил из этой пушки десятки боснийцев – мужчин, женщин, детей…

– Живой я тебе полезней, Алекс… – пробормотал Мулен. – Забирай парня и уезжай, я их уболтаю. Я это умею. У тебя будет несколько часов, рванешь куда захочешь…

– Знаю. Ты прав. По части болтовни ты спец. Тем больше удовольствия я получу.

Хлопок.

Пуля 10-го калибра попала Димитри точно между глаз. Он упал на ковер, опрокинув стол, стакан и бутылку Glen Moray.

Пару секунд убийца смотрел на тело, словно желая удостовериться, что покойник не встанет, потом вернулся к окну.

Раздернул занавески.

И вздрогнул от неожиданности.

Из-за стекла на него смотрела Аманда.

Он моргнул, бросил взгляд за спину женщины и вздохнул с облегчением: ребенок в машине, на заднем сиденье, и по-прежнему пристегнут!

Их разделяло грязное стекло, но Алексис видел страх на лице Аманды. Только страх – ни боли, ни печали, ни сочувствия к мертвому человеку, лежащему на ковре в луже виски.

Самое странное, что на губах новоиспеченной вдовы Зерда угадывал улыбку. Облегчение. Возможно, даже возбуждение. Позже, ведя машину, он пришел к выводу, что эта маленькая, но сильная женщина – и все еще красивая женщина, если накрасится и приоденется, – до смерти боится мужика с пистолетом и одновременно восхищается им.

Губы Аманды шевельнулись, стекло слегка запотело, и Алексис угадал произнесенное слово, одно-единственное.

Спасибо.

«Рено меган» выехал на авеню дю Буа-о-Кок.

«До Манеглиза – 17 километров, 18 минут», – объявил закрепленный под зеркалом навигатор. Агент Кабраль решил успеть за 9 минут, включил сирену и на полной скорости пересек трамвайные пути. Вдалеке, на фоне серебристо-серого неба, вырисовывались черепичные крыши деревни.

– Ничего не сортируй, Ж. Б.! – кричала в телефон Марианна. – Найди корзину для белья, коробку или мешок для мусора и собери папки Драгонмана. Я хочу знать все, что он слышал, все, что написал о Малоне Мулене, меня интересуют любые догадки. Рисунки малыша, заметки психолога – вези все! Если поторопишься, можешь присоединиться к нам в Манеглизе, мы будем там через пятнадцать минут. Проведем рекогносцировку на месте!

Лейтенант Лешевалье не проявил энтузиазма:

– Может, будет лучше, если…

– Мы ошибались с самого начала, Ж. Б.! Прямо перед тем, как малыш Малон позвонил своей мамочке в квартиру Тимо Солера, я получила результаты генетического анализа. Его сделали в Региональном центре криминалистического учета – я послала им стаканчик, из которого пил малыш. Эксперты сравнили слюну Малона Мулена с генетическим кодом Димитри Мулена. Он есть в Национальной базе ДНК. Вывод однозначен: Димитри Мулен не может быть биологическим отцом Малона! Повторяю, Ж. Б., мы лопухнулись. Нас провели, мы купились и расследовали два дела вместо одного, общего. Та к что поднажми…