Годы испытаний. Книга 1 - Геннадий Гончаренко

- Погиб комсорг батальона, героем погиб, - сказал взволнованно Ларионов. - Надо в газету нашу об этом написать, чтобы все в дивизии знали о его подвиге…

- Да, железный был солдат!… - тяжко вздохнул Канашов и нахмурил брови.

Как только была подбита ведущая машина, немецкие танки остановились. Они, как стая матерых волков, видя гибель своего вожака, вдруг попятились назад и гуськом начали отходить на дорогу.

- Ну, уж это вам не пройдет безнаказанно! - И Канашов твердо приказал по телефону: - Открыть огонь! Сосредоточенный огонь по мосту!… Ни одного не упускай живым. Что? Почему? Я приказываю открыть огонь, слышишь ты, приказываю! - И, бросив трубку, крикнул ординарца. - Оставайся за меня, Чепрак. Я к начальнику артиллерии поеду, надо дать ему жизни. Отказывается выполнять приказ. Видите ли, Русачев запретил…

И только спустя минут десять в сторону отходящих немецких танков полетели с шипеньем снаряды, но время было упущено, и артиллеристам удалось подбить лишь два танка.

Вскоре Канашов возвратился на свой наблюдательный пункт. Он был возбужден, но доволен.

- Немедленно составить наградной лист на Рыкалова,- приказал он Чепраку. - Он совершил настоящий подвиг…

И тут же Канашова подозвал к телефону Русачев.

- За отмену моего приказа и самовольное открытие огня отстраняю вас от командования полком и докладываю об этом командующему. Теперь вам не избежать трибунала. Вот до чего довела вас ваша дурацкая инициатива. Полк сдайте майору Белоненко… Ясно?

Канашов в ярости сжал трубку.

- Нет, товарищ полковник. Полк не сдам, пока не будет приказа командующего.

- Ах, так! Ну, подожди, я на тебя найду управу, самовольщик!…

Глава четвертая

1

Передовые части танковой дивизии Мильдера перейдя Западный Буг, попытались с ходу овладеть Брестской крепостью. Но гарнизон крепости оборонялся стойко. И тогда они, обойдя крепость, ринулись напролом, форсируя реку Муховец. О смелости и находчивости танкистов Мильдера узнал командующий танковой группой и выразил полное удовлетворение. Об этом сообщили в штаб танковой дивизии…

Мильдер был в хорошем настроении. По этому поводу он позволил себе за завтраком выпить рюмку долголетнего французского коньяка «Букет Парижа». Не теряя ни минуты, достал пухлый блокнот, предназначенный для дневника и названный им «Записки о походе на Восток», и коротко, по-военному, занес свои первые впечатления:

«Внезапность нападения на противника была осуществлена по всему фронту прорыва, включая и мою танковую дивизию. Наш корпус благодаря смелым действиям специальных групп, подготовленных мною, захватил мосты через Буг в полной исправности. Командующий группой остался весьма доволен действиями моей дивизии и объявил благодарность. В тот же день дивизия после упорных боев с русскими танками захватила Кобрин, а вечером завязала бой в Березе Картузской. Наше наступление развивается точно по заранее намеченному плану».

Записи Мильдера прервал вошедший подполковник Кранцбюллер, он доложил о потерях в боях за Кобрин.

- Мы потеряли шестьдесят три танка? - удивился Мильдер. - Но Кауфман докладывал, что русских танков было не более полка…

Эта сводка слегка расстроила генерала. Он задумался и отложил дневник в сторону.

- Все шестьдесят три полностью уничтожены? - недоверчиво переспросил он.

- Нет, господин генерал. Тут указаны суммарно общие потери. Я включил сюда и потери при форсировании и те боевые машины, которые временно выведены из строя. При соответствующем ремонте они могут быть опять возвращены в строй.

- Ваша точная бухгалтерия, подполковник, вызовет не очень приятное впечатление у командующего. Укажите потери раздельно, в сводках - утренней и вечерней, и уточните, сколько танков может быть возвращено в строй. Их, мне кажется, не следует показывать в списке потерь, - строгий взгляд Мильдера остановился на лице подполковника, и тот понимающе кивнул.

Вошел майор Кауфман.

- Господин генерал, командиры полков только что доложили, что захвачена Береза Картузская. Полк Нельте вырвался вперед и, преследуя отходящего в беспорядке противника, находится в десяти-пятнадцати километрах от Слонима.

- Благодарю вас, Кауфман, за приятные вести, - улыбнулся Мильдер. Отыскав на карте город, он прочертил к кружочку, означавшему город, жирную стрелку. - Подполковник Кранцбюллер, распорядитесь, чтобы завтра, к утру двадцать четвертого июня, был оборудован для меня командный пункт южнее Слонима.

В одиннадцать часов утра генерал Мильдер прибыл на свой новый командный пункт, в пяти километрах юго-западнее Слонима. На подступах к городу еще шли ожесточенные бои, и в северо-восточном направлении непрерывно плыли тяжелые косяки пикирующих бомбардировщиков. Противник упорно сопротивлялся. Танковый полк, действующий на правом фланге дивизии и наступающий вдоль шоссе Слоним - Барановичи - Минск, несколько раз врывался на юго-западную окраину Слонима, но, не выдержав сильного заградительного огня противника, отходил, теряя все больше и больше людей и боевых машин. К двенадцати часам дня Мильдер решил снять его и вывести из первого эшелона во второй. Полк потерял половину машин.

Мильдер забеспокоился. С минуты на минуту он ожидал прибытия командующего группой. Как доложил Кранцбюллер, командующий был недоволен тем, что дивизия Мильдера так долго «топчется на одном месте».

Действительно, вскоре на командный пункт явился командующий в сопровождении командира соседней пехотной дивизии генерала Фридриха фон Штейнбауэра, кичливого себялюбца. Мильдер его не терпел.

- При таких бешеных темпах наступления можно надеяться, что к исходу дня наши передовые танковые части выйдут к старой русской границе, - сказал командующий.

- О да, господин генерал-лейтенант, русские уже не оказывают сопротивления… Они бегут без оглядки, - подтвердил Штейнбауэр, закуривая душистую гаванскую сигару.

Генералы стояли возле командного пункта Мильдера, когда со стороны небольшой березовой рощи, оставшейся в тылу дивизии, началась артиллерийская перестрелка и послышалась раскатистая дробь пулеметной стрельбы. Вскоре из рощи выскочил немецкий грузовик. Он быстро мчался к командному пункту и вдруг вспыхнул. Черный дым закрыл машину. Стрельба на шоссе участилась.

- Подполковник Кранцбюллер, выясните обстановку и доложите! - приказал Мильдер.

Но из черных клубов дыма неожиданно появились на шоссе три русских танка. Они шли на большой скорости, изредка делая короткие остановки и ведя огонь из пушек. До них было не более километра. Генералы бросились в блиндажи командного пункта.

- Русские проявляют свой характер, - сказал Мильдер, и все молчаливо с ним согласились.

Встревоженные командиры уже не видели, что русские танки преследовали пять немецких танков «Т-3». Но вот один русский танк круто развернулся на сто восемьдесят градусов и, свернув с шоссе, зашел в ложбинку. Он прикрывал отход двух других. Одним выстрелом он остановил ближайшую вражескую машину, а вторым поджег ее. Немецкие танки открыли сильный огонь, и вскоре один русский танк замолк.

Тогда два немецких танка, свернув с шоссе, пошли вдоль опушки леса, пытаясь обойти русский танк, тот, что, спасая товарищей, остался один в ложбинке. Видно, у него не было уже снарядов. Он молчал. Но вдруг этот русский танк ударил по командному пункту. Один снаряд перелетел, а следующий разорвался близко, где спрятались командующий группой, генералы и офицеры. Танком этим командовал младший лейтенант Кряжев, с которым несколько дней тому назад встретился в бою Миронов.

Никто не знал, что за несколько дней войны Кряжев сменил уже третий экипаж, участвуя более чем в десяти боях. Казалось, смерть сторонится этого бесстрашного танкиста. Вот и сейчас, как дикий зверь на облаве, окруженный вражескими танками, он вместе с водителем продолжал неравный бой. Башенный стрелок был убит, и ему приходилось действовать за двоих: командовать танком и вести огонь из пушки. Выбрав удобную позицию в ложбинке, он придирчиво осмотрелся. Немецкие танки остановились в выжидательной стойке, похожей на стойку охотничьей собаки, приготовившейся ринуться на дичь.

Кряжев оторвался от перископа, нырнул вниз к орудию, быстро пересчитал глазами оставшиеся снаряды: шесть.

Надо расходовать экономно и бить наверняка. Два немецких танка развернулись и начали атаку с боков.

Кряжев торопливо выпустил по правому танку два, а по левому - один снаряд, но не попал.

- Вот черт его дери! - выругался он. И снова навел орудие по правому танку - тот подошел ближе остальных.

Вражеский танк неловко закрутился на месте и вспыхнул.

Оставалось два снаряда.

«Два, два, два», - мелькала беспокойная мысль.