Принц в неглиже - Елена Логунова

— …с днем рожденья Машеньку Сидорову. Дорогая Маша, слушайся маму, папу, родителей…

— Ха, шведская семья Сидоровых, — съязвила я.

— А? — Ирка очнулась, посмотрела на экран.

— Пусть улыбки дорогих тебе людей никогда не сходят с лиц твоих близких, — проникновенно сказала ведущая.

Я сплюнула.

— Не слушай тетю, Ира, — предупредила я. — Это плохой образчик произведения нужного нам жанра. Пиши сама, что и как угодно, только от души и без явного идиотизма.

Ирка кивнула и снова погрузилась в работу. Я выключила телевизор и сидела тихо, стараясь ей не мешать, но минут через двадцать мое терпение лопнуло, я выбралась из кресла, подкралась к Ирке и заглянула ей через плечо.

«Дорогой Монтик! Мне без тебя очень плохо», — на исчерканном листе можно было прочесть только это. У меня сжалось сердце. А потом у меня сжались кулаки. Я неслышно вышла из комнаты, оставив Ирку одну, тихо прикрыла за собой входную дверь и решительно зашагала по дороге к своему дому, на ходу приговаривая:

— Ну, Монте Уокер! Теперь ты будешь иметь дело со мной. Держись, поганец! Мы еще повоюем!

Маршевым шагом я вошла в дом, протопала на кухню и спугнула сладкую парочку. Зинка с Доном спиной ко мне стояли у окна, голова кузины лежала у него на плече, его рука — у кузины на талии. Надо же, как быстро поладили! Впрочем, чему удивляться, в очередной раз напомнила я себе: это же Зинка! Захотела найти себе пару — и сразу же нашла. Дубль первый, снято!

— Прошу прошения. — Извинившись, я попыталась тихо ретироваться, но наступила на кота, он душераздирающе взвыл и непоправимо нарушил очарование вечера.

— Не уходи, — остановила меня кузина.

Они обернулись, посмотрели на меня.

— Дон рассказал мне свою историю, — продолжила Зинка. — Я думаю, тебе нужно это послушать.

— Да? — Я вопросительно взглянула на Дона и тут же отвлеклась, увидев за окном сидящего в розовой клумбе Томку. Пес тянулся мордой к цветущему кусту.

— Томка, фу! — заорала я, бросившись животом на подоконник и едва не вывалившись во двор. Эта зараза за лето сожрала до корня четыре молодых деревца, теперь до роз добирается! Скоро двор у меня будет голый, как плац! — Том, ко мне!

Милый песик поспешно, но аккуратно сомкнул челюсти, перекусил стебель и с алой розой в зубах подбежал под окно, виляя хвостом и преданно глядя на меня выразительными карими глазами.

— Кармен, да и только! — восхитилась Зина.

— Да, к вопросу о карах и менах, — кстати вспомнила я. — Мы идем на байк-шоу?

— Если ты не возражаешь, мы побудем дома, — мило краснея, сказала кузина.

— Да ради бога! — согласилась я. — Оставайтесь, конечно, а мы с Иркой все-таки сходим, поглазеем на байкеров. Может, ей кто-нибудь понравится…

— Здесь весело, — прокричала мне Ирка.

— Что ты говоришь? — переспросила я.

Голоса терялись в диком шуме. Народу вокруг было множество, пеших больше, чем конных, но мотоциклы ревели, как звери, со сцены грохотал тяжелый рок, а меня от Ирки отделяло расстояние в добрый метр: зачем-то она остановилась в зоне контроля, хотя тех, кто пришел на байк-шоу с пригласительными билетами, суровые охранники пропускали без личного досмотра. И спасибо им за это, подумала я, подправляя на плече тяжелую сумку с булькающей контрабандой: проносить с собой выпивку было строго запрещено, но я заранее знала, что здесь спиртное будут продавать втридорога и наверняка в ассортименте будет только пиво, которое я не пью.

— Очень мило. — Ирка подошла ко мне, одергивая кофточку. Я с удовольствием заметила, что она улыбается. — Напрасно ты не пошла на досмотр. Меня так вдумчиво ощупали!

Обернувшись, Ирка послала воздушный поцелуй крепкому парню в красной форменной майке секьюрити. «Би-ип!» — взревело позади нас.

Я обернулась и поспешно уступила дорогу странному трехколесному гибриду: передняя половина у него была от мотоцикла, а задняя от легкового автомобиля. Управлял кентавром добродушный бородатый толстопуз.

— Какая прелесть! — восторженно воскликнула Ирка, посылая и ему воздушный поцелуй.

Дядька ухмыльнулся и нажал на клаксон:»Би-ип!»

— Ирка, давай-ка отойдем с дороги. — Я потянула подругу за рукав игривой обтягивающей кофточки.

С погодой байкерам повезло, день выдался по-летнему теплый и солнечный. Праздношатающийся народ массово покупал черные майки с пугающими эмблемами различных мотоклубов и тут же облачался в обновы.

Мы выбрали стратегически выгодную позицию на небольшом пригорке, сели на травку, уже примятую колесами мотоциклов и кое-где политую машинным маслом, и, потягивая принесенное с собой баночное пойло, пассивно поучаствовали в происходящем. Справа от нас на краю травяного поля бойко торговали холодным пивом, горячим шашлыком и сосисками. Прямо перед нами возвышалась сцена, на которой под аккомпанемент обнаженных по пояс длинноволосых рокеров выворачивали друг другу руки дюжие армрестлеры. Слева кузнечиками скакали по рукотворным холмам мотокроссмены.

— Хорошо прыгают! Пойдем посмотрим поближе, — заинтересовалась Ирка.

В медленно перетекающей туда-сюда густой толпе полуобнаженных мускулистых девиц, длинноволосых парней в косухах и веселеньких майках с черепами и костями, пожилых пузатых байкеров, одетых в основном в татуировки, и разномастных зевак мы проследовали к трассе мотокросса. Безжалостно расталкивая локтями голые пивные животы, Ирка пробилась в первый ряд и подтащила туда же меня.

Мотокроссмены, кажущиеся в своих трепещущих на ветру ярких фуфайках худенькими и легкими, бабочками взлетали над холмами-трамплинами.

— Хлипкие какие-то байки, — в режиме вопля сообщила мне свое мнение Ирка.

— А ревут дай боже! — проорала я в ответ.

Отчасти заглушая рычание моторов, над полем несся зычный рев комментатора: «Впереди девяносто девятый! Это мастер спорта из Ростова Виктор Расторгуев! Спортсмен выступает на мотоцикле фирмы «Хонда»! За ним идет номер восьмой…»

— Какой там восьмой, да он вообще без номера! — громко возмутилась Ирка.

— Он еще и без мотоцикла, — заметила я.

С холма на толпу зрителей стремглав несся пешеход в кожаной куртке с заклепками. Заклепки сияли, физиономия пешехода тоже, в вытянутых руках странный кроссмен держал красную палку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся ножкой пластмассового стула. Комментатор оторопело заткнулся, музыка захлебнулась, публика замолчала, и в относительной тишине слышен был только рев мотоциклетных двигателей и громкое «Дыр-др-др!», издаваемое человеком с палкой. Урча, он плавно вписался в крутой поворот у ограждения и резво помчался дальше. В толпе кто-то неуверенно хохотнул. Из мертвой зоны внутри трассы наперерез летящему с холма мотоциклу побежал, размахивая руками, мужик в спортивном костюме. Гонка застопорилась, мотоциклисты разворачивали своих буцефалов, стальные кони живописно вставали на дыбы и падали.

— Смешались в кучу кони, люди, — ошалело проговорила я.

Перепрыгивая через ограждение, на трассу выскакивали охранники. Парня с палкой не без труда загнали в ложбину между холмами, окружили, отняли фрагмент стула и поволокли к подъехавшей «Скорой». Упрямец продолжал выкрикивать в толпу «Дыр-др-др!» и «Бип-бип! «и зловредно тормозил ногами.

— Свихнулся, — сказал кто-то.

— Ага, — согласилась Ирка, оборачиваясь ко мне. — У тебя в сумке найдется еще банка-другая? Давай выпьем, а? За его здоровье.

— По-моему, поздно, — с сомнением сказала я. — О его здоровье теперь психиатры хлопотать будут. — Но банки с виски-колой из сумки все-таки достала.

Утром Зина, не откладывая дела в долгий ящик, повезла Дона знакомиться с ее родителями. Самоуверенная кузина не сомневалась, что нашла свое счастье. Я в очередной раз с грустью подумала о бедной Ирке и вспомнила свою вчерашнюю клятву разобраться с Монтиком.

Обещания надо выполнять. Проводив Зину с Доном, я взяла ручку, лист бумаги и записала все, что мне было известно о Монте Уокере, он же Сергей Максимов. Получилось, что, кроме паспортных данных, я не знаю о нем почти ничего.

Итак, Максимов Сергей Петрович, 1969 года рождения, русский. Образование высшее, последнее место работы — фирма «Мишень», референт генерального директора. В совершенстве знает английский язык, ни черта не понимает в женщинах, иначе не бросил бы Ирку. Стоп, эмоции в сторону, вернемся к фактам.

Я внимательно перечитала написанное, и у меня возникло два вопроса. Первый: где Максимов так хорошо выучил английский? Неужто на истфаке Кубанского университета? Не верю, сама там училась, да еще на филологическом, а паст перфект от презент континиуса на трезвую голову не отличу.

Второй вопрос: что за странное отношение у нашего героя-любовника к Ирке? В чем в чем, а в мужиках в отличие от временных форм английских глаголов я немного разбираюсь и потому утверждаю со всей ответственностью: до нашего общего с Монтиком-Сержиком похода в его родные пенаты на улицу Трудовых Подвигов, десять, он смотрел на Ирку одними глазами, а вот после — совсем другими. Просто оборотень какой-то!