Насвистывая в темноте - Лесли Каген

Рты у сестричек О’Мэлли дружно приоткрылись.

Важно покивав, Этель добавила:

— Воистину, неисповедимы пути Господа нашего.

Мы сидели и молчали, переваривали услышанное.

— Так с чего ты взяла, мисс Салли, будто ваш дядюшка Пол — тот самый убийца и насильник? — спросила Этель.

И я рассказала ей о том первом разе, когда за мною кто-то гнался по аллее, — в ту ночь, когда Быстрюга Сьюзи напугала нас с Тру историей про Франкенштейна. И как я спряталась под кустами у Кенфилдов, и как видела носки в розовых и зеленых ромбиках. И как нашла носки с такими же ромбиками, мокнущие в бабулином тазу.

Тогда настал черед Этель отвесить челюсть.

— И почему же, во имя всего пресвятого, ты никому не говорила, что кто-то гнался за тобой?

— Потому что думала, это Расмуссен, и боялась, что мне никто не поверит.

— Боже, Боже, Боже… Я расскажу Дэйву, когда он вернется с работы, хотя не возьму в толк, что хорошего из этого может выйти. — Этель глянула на свои часики: — Миссис Галецки скоро очнется после утреннего сна. Нужно дать ей новое лекарство, успокоительное. Тут с мистером Гэри сотворилось кое-что такое, о чем я расскажу позже, за ланчем. — Этель направилась к двери. — А вы идите-ка на площадку, поиграйте, но как заслышите, что церковные колокола бьют двенадцать часов, возвращайтесь, вас будут ждать сэндвичи с ореховым маслом и зефиром.

Тру сорвалась с места, ткнулась головой в пышную грудь Этель. Сестра хотела поблагодарить Этель за рассказ про дядюшку Пола, потому что теперь — а я только заметила — настроение у нас с нею почти выправилось. Тру не сказала этого вслух, но я знала: как-нибудь потом непременно скажет. Я ведь умею читать ее мысли.

Когда Тру отпустила Этель, та посмотрела прямо в глаза каждой из нас и сказала угрожающе:

— Помните о клятве, вы обе. — И дверь с сеткой захлопнулась.

— А Этель права, — сказала Тру. — Господь, наш Отец Небесный, он и впрямь ходит неисповедимыми путями.

И я, стоя в нашей новой кухне — с занавесками в желтую клетку, с фотографией Джуни Пяцковски на стене, с часами, неторопливо отщелкивающими минуты своими кошачьими лапками, — могла лишь согласиться:

— Так и есть. Так и есть.

Глава 32

Мы больше не жили напротив детской площадки, так что дорогу туда нам с Тру пришлось срезать через задний двор Фацио. На белом покрывале, расстеленном на траве, лежала Быстрюга Сьюзи и слушала рок-н-ролл. Она была в розовом купальнике в горошек, с юбкой в складочках, а рядом стоял стаканчик с розовой газировкой.

— Привет! — сказала я, подходя ближе.

Быстрюга Сьюзи загорает! Да она уже коричневая, как египтянка, а скоро догонит и самого Рэя Бака. Быстрюга Сьюзи прикрыла глаза ладонью, рассматривая нас снизу вверх:

— Сестрички О’Мэлли? Вы ли это? Где вас черти носили? — И она рассмеялась с облегчением, будто еще не рассказанный рассказ разрывал ее изнутри. — Уже слышали новость?

Тру до того обрадовалась встрече, что уголки ее рта, казалось, вот-вот сомкнутся на затылке. Быстрюга Сьюзи была ее кумиром. А ответная улыбка Сьюзи напомнила мне улыбку Кота из «Алисы в стране чудес».

— Риза Бюшама забирают в армию!

— Правда?! — завопила я.

Риза Бюшама я просто терпеть не могла и страшно обрадовалась за Арти, потому что Риз больше не будет бегать по округе с воплем: «Заячья губа! Заячья губа! Заячья губа!» И не станет больше обзывать Венди идиоткой. И не будет тереть передок штанов и сверлить Тру взглядом, от которого у меня мурашки. Риз Бюшам отправляется в армию? Великолепные новости! Слишком хорошие, чтобы быть правдой.

— Ты уверена? — спросила я.

Быстрюга Сьюзи задвигала бровями вверх-вниз, совсем как Граучо Маркс.

— Еще как уверена, милая леди.

Нана Фацио явно затеяла стряпню, потому что по всему двору плыл сильный чесночный дух, сопровождаемый голосом Элвиса, певшего «Большую порцию любви».

— Я слышала, как Тони и Джейн говорили про это, — сказала Быстрюга Сьюзи.

Ее родители то бишь. Впрочем, иногда она называла их Питекантроп и Джейн. Не могу ее винить, мистер Фацио почти такой же волосатый, как Сэмпсон. Без шуток. Мистер Фацио продает столовые приборы. Это Вилли О’Хара где-то услышал. Что мистер Фацио работает на человека, которого зовут Фрэнки-Нож.

— Помните, Венди скатилась с подвальной лестницы у Донованов? — спросила Быстрюга Сьюзи.

— Ну еще бы! — ответила Тру.

— А помните, все решили, будто она случайно забрела туда во время одной из своих глупых прогулок?

— Ну уж не-ееет… — протянула я. Ни секунды не верила в эти россказни.

— Так это Риз сделал. — Быстрюга Сьюзи резко вскочила, и от неожиданности мы с Тру аж подпрыгнули. Как она того и добивалась.

— Так это Риз столкнул Венди? — переспросила я.

— Ага. И Венди наконец-то все рассказала.

Я вспомнила, как мы с Венди качались на крыльце у Кенфилдов и я спросила, не Расмуссен ли сделал это с ней, но тут ее мама с легкими оперной певицы принялась звать Венди, и та сразу убежала домой. Почему она не сказала мне, что это был Риз?

— А Риз, разумеется, твердит, что Венди все сочинила.

Быстрюга Сьюзи выдавила на ладонь немного детского масла и размазала по ногам. Как-то раз она сказала нам с Тру, что подумывает начать брить их, так вот, по-моему, правильно подумывает, поскольку ноги Быстрюге Сьюзи явно достались от питекант ропа.

— Риз всем рассказывает, что Венди просто больная на голову идиотка, а если ей кто-то верит, они и сами идиоты.

— Боже мой, Иисус, Мария и Иосиф, — вздохнула я.

Так это Риз Бюшам — убийца и насильник. Подумать только! И как я этого не замечала?

— А мистер Бюшам как узнал, что Риз сотворил с Венди, взял ремень и чуть душу из сынка не выбил. Даже я дома слыхала, как оба вопят. — Быстрюга Сьюзи явно наслаждалась своим рассказом. Она не любила Риза Бюшама даже сильнее, чем все мы. Думаю, началось это примерно с той поры, как Риз показал ей пипиську в сарае у Донованов.

— Ну и скатертью дорожка! — фыркнула Тру.

— Угадайте, кто еще вот-вот свалит подальше? — И Быстрюга заулыбалась во все свои клыки. — Жирняй Эл!

Тру заскакала вокруг.

— Правда? Правда?! Жирняя Эла тоже забирают в армию?

— Нет, в армию его не возьмут, он же хромой, — Быстрюга Сьюзи наклонилась за своим стаканчиком и хлебнула розовой газировки. — Его отправляют в исправительную школу где-то на севере.

Так вот что имел в виду Расмуссен, когда сказал, что обо всем позаботился!

В тот момент новость про Жирняя Эла не очень-то глубоко проникла мне в голову, слишком уж я сотряслась рассказом про Риза. Значит, это он гнался за мной по аллее в ту ночь, а не найдя, просто повернул домой, а Венди как раз бродила вокруг, он увидел ее и решил убить и снасиловать собственную сестру. Она, наверное, вырвалась и убежала, потому как Венди — настоящая силачка. Однажды я видела, как она, разозлившись за что-то на Арти, оторвала его от земли и отшвырнула, так он пролетел футов шесть. Вот какая силачка Венди Бюшам. А эти ее объятия? Да в них задохнуться можно!

Минутку… Если Риз Бюшам — убийца и насильник, как так вышло, что его не посадят на электрический стул, а просто отправят в армию? Это неправильно.

— А как насчет Сары и Джуни? — спросила я.

— А что такое? — Быстрюга Сьюзи размазывала масло по рукам, и волоски топорщились черным лесом.

— Ты не считаешь, что это Риз убил их?

— Вот, я же тебе говорила! — выкрикнула Тру. — Риз Бюшам и есть убийца и насильник!

Тру права. Она так и сказала в больнице, когда чревовещала.

Но Быстрюга Сьюзи не согласилась:

— Не-а, я не думаю, что это сделал Риз. Если так, офицер Расмуссен заковал бы Риза в наручники, а я лежала тут все утро, так что увидела бы, как они проходят мимо.

И все равно Тру права. Это сделал Риз. И сегодня же вечером, когда мистер Дэйв вернется из полицейского участка, я так и скажу ему. Он, наверное, просто не обдумал все хорошенько, слишком обрадовался мне, дочке своей новой.

— Тру, — позвала я, — мне надо проведать Венди.

— А я пойду на детскую площадку и отпраздную отъезд Жирняя Эла в исправиловку. Приходи потом туда, Фалли О-Малли. — Тру так здорово изобразила говорок Венди, что я рассмеялась. Пусть не особо вежливо с ее стороны, зато ужас как похоже.

Когда я была уже у крыльца, Быстрюга Сьюзи крикнула:

— Знаешь что, О’Мэлли? (Я обернулась.) А ты ничего. Простушка, но ничего.

И, сделав приемник погромче, принялась подпевать песенке «Плюх-плюх, я ванну принимал».

Так мило со стороны Быстрюги Сьюзи! Чувствовала я себя расчудесно. Радовалась, что Риз Бюшам никого больше не сможет убить и снасиловать. Особенно меня. И может, на севере Жирняй Эл перевоспитается и вернется домой нормальным парнем. И мама не умерла, и дом мистера Дэйва такой чудесный. И Нелл с Эдди скоро поженятся. И Этель будет нашей соседкой. И мистер Гэри станет приезжать каждое лето. И даже сломанные мозги дядюшки Пола больше не тревожили меня — Этель ведь сказала, что до аварии он был ужас каким злым человеком.