Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана - Сергей Милошевич

— Че-его?! — недоуменно произнес мужчина, растерянно хлопая белесыми ресницами. — Какая еще плановая проверка райотдела?…

— Такая, — согнув в локте правую руку изобразил Вацман не очень приличный жест. И, вспомнив наставления Холмова о том, что нужно быть наглым, добавил. — Катился бы ты отсюда колбаской, дядя…

Толстяк вдруг покраснел и стал раздуваться, словно водолаз, в резиновый костюм которого помпой накачивают воздух.

— Что?! — внезапно заорал он, дыхнув на Диму коньячным перегаром. — Да ты кто такой, щенок? Откуда ты тут взялся? — Я вот… пожалуйста… — забормотал растерявшийся Дима, доставая из кармана свое удостоверение. — Мы, сотрудники РОВД…. это здесь…

Толстяк неожиданно ловко выхватил из его рук «корочку» и, раскрыв, углубился в ее изучение.

— Ах, стало быть это Вацман! — через полминуты зловеще произнес он, отшвырнув Димино удостоверение служащего вытрезвителя в системе МВД в сторону. — Так-так…

И, больше не обращая на Диму никакого внимания, мужчина решительно направился в дом. Там в это время происходила борьба. Пыхтя от натуги, Холмов заломил-таки руки отчаянно сопротивлявшегося Лося ему за спину и пытался одеть наручники. С большим трудом ему это, наконец, удалось. И тут, увидев вошедшего мужчину, Лось вдруг заорал во весь голос.

— Виктор Павлович! Так, значит вас не арестовали! А этот мудак говорил мне… Ах ты ж падло… Шура поднял глаза и, взглянув на стоявшего в проеме двери толстяка, моментально покрылся холодной испариной — перед ним был не кто иной, как полковник милиции Виктор Павлович Люстрин собственною персоной. Который хорошо знал Холмова в лицо и был его главным врагом… Шура даже зажмурился, втайне надеясь, что это какой-то глупый мираж. Но это был не мираж — когда Холмов открыл глаза, Люстрин продолжал стоять на прежнем месте, ошеломленно глядя то на Шуру, то на хрипящего Лося в наручниках, и пытаясь сообразить — что же это такое происходит…

Да, это была непруха, глупое и роковое стечение обстоятельств, невезение высшей марки. Что ж, такое случается даже в жизни, не говоря уже о захватывающем детективном романе. Тем не менее, из данной пикантной ситуации нужно было немедленно выпутываться. Перебрав в голове за какое-то мгновение с десяток вариантов, Холмов отчетливо понял, что мирный выход (с извинениями, типа «я пошутил» или «пардон, ошибся адресом») из сложившихся обстоятельств невозможен. Поэтому он остановился на самом радикальном варианте. Собственно, остановился даже не он, а его подсознание. В голове у Шуры еще продолжали мелькать различные мысли, а его правая рука уже совершила короткий замах и сильным ударом врезала Люстрину но скуле. Повернувшись на подкосившихся ногах, тот мягко рухнул на пол. Вырубив вторым сильным ударом трепыхавшегося Лося, Холмов бросился в комнату, где Серега караулил улегшихся на полу остальных обитателей дома.

— Серега, шухер! — прошипел сквозь зубы тяжело дышавший Шура. — Валим отсюда быстро…

Шандура моментально все понял, схватил со стола пару пачек с деньгами, на ходу сунул их в карман и выбежал из комнаты.

Глава 5. Бегство

Все трое торопливо, чуть ли не бегом выскочили со двора и направились к стоявшей на соседней улице «Вольво».

— Вацман, ну как же это ты пустил этого гада, я ведь просил тебя!.. — чуть не плача, горестно воскликнул Холмов. До его сознания постепенно стал доходить весь катастрофический ужас и вся непоправимость происшедшего. Он прекрасно понимал, что за неслыханную дерзость двух его сегодняшних налетов на мафиозные логова с ним расправятся самым жестоким образом. И расплата эта наступит немедленно, еще до сегодняшнего захода солнца…

— Да я, понимаешь, не пускал, а он… — сбивчиво начал рассказывать Дима. Услышав о том, что Люстрин видел служебное удостоверение Вацмана, а стало быть, теперь знает его фамилию и место работы, Шура рассмеялся истерическим, нервным смехом: теперь и Дима был обречен…

Они сели в машину и Холмов на большой скорости повел «Вольво» в сторону Молдаванки.

— Извини, брат Серега, дальше тебе придется добираться самому, — остановив автомобиль на одном из перекрестков сказал Шура, повернувшись к Шандуре. — У нас времени в обрез, так что некогда тебя везти в райотдел. Спасибо тебе за помощь…

— Об чем речь, конечно, — махнул рукой Серега (другой рукой он сжимал лежавшие в кармане пачки денег). — Будь здоров, кореш. Заходи, если что, всегда рад тебе помочь. Серега вышел и «Вольво» помчался дальше.

— А куда это мы едем? — спросил Дима через некоторое время, заметив, что машина катит совсем в противоположную сторону от вытрезвителя.

— Мне же на работу надо.

— О работе, Вацман, придется забыть, — вздохнул Шура Холмов, не сводя глаз с дороги. — Как и о многом другом. Например, о квартире Муси Хадсон. И Шура обрисовал Диме весь трагизм сложившейся ситуациии.

— По моим прикидкам, час-полтора времени у нас в запасе есть, — закончил Дура. — Пока этот Люстрин очухается, пока соберет толпу… За это время мы должны быстренько собрать манатки и свалить с Мусиной хаты.

— Новое дело! — услышав столь неожиданное сообщение опечалился Дима. — Зачем свалить, куда свалить? Может обойдется, а, Шурик?

— Не обойдется, никак не обойдется, Вацман, — вздохнул Холмов. — Уж я эту публику хорошо знаю. Извини меня, ради Бога, опять ты по моей милости в заваруху влип…

Оставив «Вольво» на соседней с Пекарной улице, Дима и Шура дворами пробрались к своему дому, поминутно озираясь и оглядываясь. Войдя в комнату, они стали торопливо собирать вещи в чемодан и сумки.

— Берем только самое необходимое и ценное, — предупредил Холмов, укладывая в чемодан снятую со стены фотографию Высоцкого. — Остальное снесем к Мусе в комнату. Большое количество барахла нам будет в обузу. Хрен знает, куда нас теперь судьба забросит…

Когда сборы были закончены, Шура обвел грустными глазами ставшую ему уже родной комнату и судорожно вздохнул — он достаточно тяжело менял свои привязанности и образ жизни.

— Давай, что ли, Вацман, присядем на дорожку, — уныло произнес Шура.

— Кто знает — вернемся ли мы еще когда-нибудь сюда…

Дима, у которого от всех сегодняшних стремительных событий голова, что называется, пошла кругом, присел на краешек стула, отрешенно глядя прямо перед собой.

— Ну, пора, — через минуту хлопнул Шура себя ладонями по коленкам и с решительным видом поднялся. — Времени у нас в обрез. Идем к Мусе.

Мусю Хадсон, свою квартирную хозяйку, они нашли на кухне, где сразу на четырех огромных чугунных противнях она жарила семечки, которыми потом торговала на Алексеевском рынке. (Это была новая статья Мусиного дохода).

— Вы что, мужики? — удивилась Муся Хадсон, узнав о поспешном съезде с квартиры ее постояльцев. — Куда это вас нечистая несет? Вы же, мне за три месяца вперед за квартиру заплатили. А ваших денег у меня уже нет. Где я вам сейчас возьму деньги?

— Да хрен с ними, с этими деньгами, — равнодушно махнул рукой Холмов. — Потом как-нибудь… Или вот что — лучше на это время никого в нашу комнату не поселяй. Мало ли что, может и вернемся… Но если нас кто-нибудь будет спрашивать, говори, что мы сегодня завербовались и уехали строить БАМ. Скажешь, что пробудем там ни меньше, чем пять-шесть лет.

— Что, серьезно?! — еще больше удивилась Муся. — Вам что, мужики, делать больше нехрен? Нафиг вам этот БАМ…

Шура в ответ только махнул рукой с безнадежным выражением лица. 3атем они с Димой быстренько перетащили в Мусину кладовку остатки своих вещей, в том числе и приемник «Соната», крепко расцеловались с расстроенной квартирной хозяйкой, которая тоже привыкла к своим квартирантам, взяли чемодан и сумки и вышли на улицу. Настроение у обоих было подавленное — могли ли они еще утром подумать, что их размеренная, устоявшаяся жизнь столь внезапно пойдет под откос.

— Слушай, Шура, может ты все-таки зря хипеш поднял? — робко спросил Дима, волоча по асфальту громоздкий чемодан. — Неужели эти сволочи с нами могут что-то сделать? Есть же, все-таки милиция, тот же КГБ… Холмов хотел было что-то ответить, но в этот момент он увидел в конце улицы белые «Жигули» шестой модели, выворачивавшие с перекрестка.

— Вацман, быстро за мной! — сдавленным голосам прохрипел он, кинувшись к дому на противоположной стороне улицы. — Кажется, уже по наши души едут…

Они вбежали в подъезд, поднялись на последний этаж. Голыми руками Шура скрутил замок, закрывавший вход на чердак, откинул крышку, ловко подтянулся на руках и исчез в проеме люка.

— Лезь сюда, — шепотом позвал он вскоре Диму. — Только сначала вещи подай… Забравшись на чердак и закрыв за собой крышку люка, друзья уселись у чердачного окошка, откуда их бывший дом на улице Пекарной 21 «б» был виден как на ладони. Буквально через минуту они увидали, как к нему подъехала кавалькада из трех легковых автомобилей, среди которых была и белая «шестерка». Едва машины остановились, как из них начали выскакивать здоровенные ребята с дубинками и железными прутами в руках. Один за одним они вбегали в подъезд, где жили Дима и Шура.