Грань - Джеффри Дивер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я знал все это, потому что среди прочих предметов специализировался в свое время на истории, хотя немалый объем информации о международных отношениях и исторических конфликтах почерпнул из тех же настольных игр. Мне нравятся игры, основанные на великих битвах прошлого. Почти все они производятся в США. Европейцы предпочитают экономические и социально направленные игры, а в Азии популярны абстракции. Но американцам по душе сражения. У меня в коллекции есть, например, «Арденны, 1944», «Геттисберг», «Высадка союзников в Европе», «Битва за Британию», «Осада Сталинграда», «Рим».
Кое-кто из тех, кого я встречал в игровых клубах, считают, что переигрывать заново исторические битвы — значит проявлять неуважение к павшим. Я же полагал, что, напротив, мы делаем этим людям честь, вспоминая о них и их заслугах, в каком бы контексте это ни происходило.
Кроме того, не буду отрицать, что в переписывании истории есть нечто весьма притягательное. Я, например, однажды в пух и в прах разгромил японцев при Перл-Харборе. В моем мире, таким образом, отпала необходимость во всей нашей Тихоокеанской кампании.
Потом мои мысли вновь вернулись к той семье, что жила в этом доме, когда его только построили. Как нетрудно предположить, это был целый клан — иметь много детей тогда считалось обязательным. В семи спальнях легко могли расположиться представители сразу нескольких поколений.
Я всегда считал, что в настоящей семье стар и млад должны жить вместе.
При этом в голове невольно возник образ из прошлого: Пегги, ее мать и отец.
Я понял, что внешностью и своими причудами Мари напоминает мне Пегги. Хотя в личности Мари больше темных сторон, раздражительности и неуравновешенности.
«Мистер гид…»
Помню, однажды Пегги назвала меня «дрянным мальчишкой». Это произошло, когда в «Макдональдсе» нам по ошибке дали большую порцию картошки, которую мы не заказывали, и я предложил сбежать не расплатившись.
Снова непрошенные воспоминания.
Я вытянулся на кровати, ощущая боль в лодыжках и суставах после погони за Лавингом и в спине после бегства на джипе из мотеля. Пришлось заставить себя сыграть в уме несколько раундов китайской игры вей-чи против воображаемого соперника, к чему я иногда прибегаю, чтобы отогнать неприятные мысли.
Потом я решил наконец, что пора спать. Повернулся на бок. И через две минуты отключился.
Воскресенье
Игроки не всегда делают свои ходы, двигая армии строго поочередно. Карточка из специальной колоды определяет, чей ход следующий и какое именно подразделение может вступить в битву. Поэтому, пока верхняя карта из колоды не перевернута картинкой вверх, никто из участников не знает, кто будет ходить. Это придает игре дополнительную интригу.
Из инструкции к настольной игре «Полководцы»21
Не делать ничего.
Для нас, «пастухов», невелика проблема. Мы привыкли. В этом смысле мы похожи на пилотов пассажирских авиалиний, которые 99 процентов времени проводят на земле. Мы не ждем ничего другого и, хотя отлично подготовлены к редким мгновениям, когда нужно действовать, чтобы избежать проблем, все же прекрасно понимаем: большая часть нашей работы заключается в пассивном ожидании. По крайней мере так должно быть при нормальных обстоятельствах.
Но вот для наших подопечных время, которое они невольно проводят на явочных квартирах, зачастую превращается в кошмар. Они выдернуты из своих привычных активных будней и вынуждены час за часом томиться, пусть даже в очень уютных домах, без возможности работать, хлопотать по хозяйству или видеться с друзьями. Телефонные разговоры ограничены, никакой электронной почты… Даже телевидение только усугубляет ситуацию, напоминая им о существовании большого внешнего мира, от которого они сейчас отрезаны в этой «тюрьме» и которого могут больше не увидеть вообще. И все эти шоу — что комедии, что драмы — выглядят как издевательство над реальной трагедией, переживаемой ими лично.
Делать совершенно нечего.
Зачастую это вынуждает наших клиентов искать забвения во сне. Нет никакой необходимости просыпаться слишком рано.
В половине десятого утра в воскресенье я сидел за рабочим столом в своем «кабинете», возобновив дежурство уже в пять часов, когда до меня донесся стук двери и скрип половиц. Потом послышались голоса Райана и Джоанн, разговаривавших с Лайлом Ахмадом, который объяснял им, как приготовить кофе и завтрак.
Отправив еще несколько электронных писем, я встал из-за стола и потянулся.
Ночь прошла мирно. Новый «наблюдатель» из Западной Виргинии, сменивший прежнего, обладал более низким голосом, но точно таким же акцентом. Он информировал меня, что, по данным мониторинга, волноваться не о чем. Около полуночи мимо проехала машина, но она следовала логичным маршрутом для одного из местных жителей, возвращавшегося после ужина в Тайсонсе или в Вашингтоне. В любом случае, приборы показали, что скорости водитель не снижал, а, по нашим приметам, это исключало его из числа вероятных угроз.
Я присоединился в кухне к Кесслерам, и мы обменялись приветствиями.
— Как спалось? — поинтересовался я.
— Довольно хорошо, спасибо, — ответил Райан, хотя взгляд его был мутен, а двигался он неуверенно не только из-за хромоты, но и скорее всего страдая похмельем. На нем были рубашка фирмы «Изод» пурпурного цвета и джинсы на ремне, через пряжку которого свешивался живот. Со своим оружием он не расставался. Джоанн тоже надела джинсы и черную футболку под цветастую прозрачную блузку. В круглое складное зеркальце она осмотрела свои губы и подправила помаду — никакой другой косметикой Джоанн не пользовалась.
Райан сообщил, что уже успел как следует пообщаться с Амандой и у них с Картером все в полном порядке. Вчера девочка с удовольствием отправилась на рыбалку, а вечером они ужинали у соседей, поджаривая улов на углях.
Нынешним утром я тоже связался с Биллом Картером, о чем сказал теперь Кесслерам.
— Он говорит, что не заметил ничего подозрительного. Вот только ваша дочка по-прежнему волнуется, что завтра пропустит занятия в школе, игру и свою внеклассную работу.
— Это ее «горячая линия» для неуспевающих, — напомнил Райан. — Она там практически справляется в одиночку.
Я многое теперь знал об Аманде и потому не удивился.
— Будем надеяться, что ничего пропускать ей не придется, — заметила Джоанн.
Было лишь только сравнительно раннее воскресное утро. Если бы нам удалось сегодня выйти на след Лавинга и его заказчика, жизнь Кесслеров вернулась бы к подобию нормальной уже к вечеру.
— Чем нам заняться сегодня? — спросил Райан, выглядывая в окно. В гараже я заметил клюшки для гольфа и подумал, что он был бы не против провести начинавшийся теплый денек, гоняя шары.
— Просто расслабьтесь и отдыхайте, — ответил я. При этом мне припомнилось замечание Клэр Дюбойс, сделанное, когда мы с ней однажды летели вместе во Флориду на встречу с клиентом:
— Чего ради пилоты все время твердят нам: а теперь приведите спинки кресел в удобное для вас положение и наслаждайтесь полетом? Что нам остается еще делать? Стойку на руках в проходе? Или, быть может, есть вариант открыть окошко и покормить птичек?
У Кесслеров тоже возможностей было немного. Я знал, что им не понравятся мои распоряжения, но строго наказал не покидать пределов дома.
— Значит, торчать все время в четырех стенах, — пробормотал Райан, глядя сквозь щель в шторах на яркий солнечный луч, игравший на уже начавших желтеть листьях деревьев. Потом он вздохнул и начал намазывать масло ножом на ломтик английского кекса.
Ничего не делать…
Зазвонил мой телефон. Я взглянул на определитель номера, извинился и вышел из кухни.
В своем закутке я принял звонок.
— Слушаю тебя, Клэр.
— Есть кое-какая новая информация.
— Рассказывай.
Ее молодой голос звучал с обычной для нее заинтересованностью во всем, чем бы она ни занималась:
— Я по поводу электронных датчиков, снятых с вашей машины у склада, помните? Забавно получается. Они произведены компанией «Мэнсфилд индастриз». У маленького сенсора радиус действия шестьсот метров, у того, что побольше, — километр. Для кого-то это, может, и звучит впечатляюще, но на самом деле это очень старые модели. Новые модификации, как те, которыми сейчас пользуемся мы сами, действуют через спутник, и ты можешь отслеживать их перемещения, не выходя из кабинета. А вам прилепили дешевку. Такие остались теперь только у полицейских.
Это действительно становилось интересно.
— И марки датчиков…
— …Те же, что применяют управления полиции штатов.
Одним словом — начальство Кесслера.
— Серийные номера сохранились?