Царь Соломон - П. Люкимсон

«В тот самый час, когда Соломон взял за себя дочь фараона, – говорится в талмудическом трактате «Шабат», – сошел архангел Гавриил и опустил тростину в море; на том месте образовалась мель, на которой впоследствии основан был Рим».[118]

Таким образом, с точки зрения мудрецов Талмуда, этот брак Соломона стал причиной многих последующих бедствий еврейского народа – вплоть до разрушения римлянами Второго храма и рассеяния евреев по всему миру Чтобы понять этот ход мысли раввинистических авторитетов, следует вспомнить, что Закон Моисеев запрещает вступать евреям в смешанные браки, видя в них угрозу ассимиляции и чистоте идее монотеизма. Как уже говорилось, такой брак становится возможен только в том случае, если иноплеменница прошла гиюр – церемонию обращения в еврейство. Причем гиюр этот должен быть предельно искренним – таким, каким он был для прабабки царя Давида моавитянки Руфь (Рут).

Тот факт, что царь женился на египтянке, не мог не вызвать осуждения и глухого ропота недовольства в народе. С точки зрения ревнителей Закона, этот шаг не мог быть угоден Богу, а значит, и не мог быть оправдан никакими политическими выгодами. Да, дочь фараона прошла гиюр, о чем было всенародно объявлено. Но очень скоро стало ясно, что этот гиюр был чисто формальным. Египетская принцесса так и не уверовала в глубоко чуждого ей невидимого и не имеющего образа еврейского Бога. Она прибыла в Израиль в сопровождении группы жрецов, которые отправляли в ее покоях свои языческие культы, а затем по личной просьбе принцессы к царю и с разрешения последнего воздвигли в окрестностях Иерусалима египетский храм. И не исключено, что после этого многие израильтяне уже не шепотом, а открыто стали выражать свое возмущение царем, попустительствовавшим язычеству.

Это возмущение и нашло свое отражение в мидрашах о языческих гимнах, которые звучали на свадьбе фараона, о восьмидесяти языческих танцах, которые проплясала перед царем невеста, и, наконец, о том, что именно она помешала Соломону вовремя встать на богослужение.

Соломон, вне сомнения, и сам понимал всю проблематичность этого брака и отношение к нему как в народе, так и в жреческих кругах. Поэтому спустя некоторое время после свадьбы он переселил молодую жену в отдельный дом, расположенный в некотором отдалении от стен Иерусалима и недавно построенного Храма:

«А дочь фараонову перевел Соломон из города Давидова в дом, который построил для нее, потому что, говорил он, не должна жить женщина у меня в доме Давида, царя Израилева, ибо свят он, так как вошел в него ковчег Господень» (2 Пар. 8:11).

В то же время комментаторы отмечают, что дочь фараона – единственная, кого Библия называет «женой Соломона». Причем упоминается она на ее страницах не менее пяти раз – честь, которой не удостоилась никакая другая женщина Соломона. Раши высказывает мысль, что такая честь, безусловно, объясняется огромным политическим значением брака с египетской принцессой, но не исключено, что не только этим. Вполне возможно, что этот брак и в самом деле был не только политическим и Соломон испытывал по отношению к жене-египтянке более глубокие чувства, чем к другим женам. Возможно, даже это была любовь, но никаких оснований, чтобы утверждать такое наверняка, у нас нет.

И вот тут, наверное, самое время поговорить о других женах и наложницах Соломона и об отношении его к женщинам вообще.

Огромное число жен и наложниц Соломона вошло в поговорку, но вот как сообщает об этом Третья книга Царств:

«И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой: Моавитянок, Аммонитянок, Идумеянок, Сидонянок, Хеттеянок, из тех народов, о которых Господь сказал сынам Израилевым: “не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам”; к ним прилепился Соломон любовью. И было у него семьсот жен[119] и триста наложниц, и развратили жены его сердце его» (3 Цар. 11:1-3).

Обратим внимание, что нигде в Библии мы не встречаем упоминания о том, что у Соломона была жена или наложница-еврейка. Невольно возникает подозрение, что он вообще не испытывал влечения к своим соплеменницам и его сердце «прилеплялось» исключительно к женщинам из покоренных народов или из союзников вроде финикийцев. Политический характер большинства этих браков не вызывает сомнений: не случайно в тексте подчеркивается, что речь идет о «царе», а его женами становятся «княгини», то есть дочери или сестры правителей вышеперечисленных народов.

Что касается величины гарема Соломона («семьсот жен-княгинь и триста наложниц»), то большинству исследователей Библии это число кажется явно завышенным. То есть на самом деле женщин у Соломона было, может, и больше, чем у остальных израильских царей, но все-таки поменьше, чем это указано в тексте.

По мнению Йоэла Вейнберга, само это преувеличение возникло потому, что «…во всем древнем мире, и не только в нем, мужская половая сила признавалась важнейшим признаком и подтверждением мужской добротности, “позитивности” вообще и царской добротности и “позитивности” особенно, так как мужская сила царя, его любвеобилие рассматривались как залог и гарант благополучия и процветания страны, народа и государства. Подобные представления не чужды также создателям Танаха»[120]

Заметим, что такое положение вещей сохраняется и в наши дни. Причем отнюдь не только на Востоке, но и на демократическом Западе. Как показывают события 1990-2000-х годов, несмотря на все негодование феминистских организаций, сексуальные скандалы и инциденты с женщинами обычно не только не наносили удар по имиджу политиков, но и, наоборот, повышали их рейтинг. Во всяком случае, именно так обстояло дело после публикации в СМИ подробностей частной жизни Николя Саркози, Сильвио Берлускони и других мировых лидеров этого времени. А потому, если бы речь не шла об иноплеменницах, то такой большой гарем, вне сомнения, лишь усиливал бы славу Соломона и уважение к нему в народе.

Но обратим внимание и на то, что имена всех жен Соломона так и остались неизвестными – за исключением Наамы, матери Ровоама, ставшего его наследником. Более того – мы почти ничего не знаем о его взаимоотношениях с этими женами и наложницами; о его детях – хотя, вне сомнения, у него были сыновья и дочери, и двух своих зятьев Соломон даже назначил губернаторами.

Если Давид предстает со страниц Библии человеком, раздираемым страстями и семейными проблемами; если перед нами проходят его сложные отношения с первой женой Мелхолой; его страсть к Авигее и Вирсавии; его боль за смерть сыновей Амнона и Авессалома; его забота о будущем Соломона, то в отношении последнего ничего этого сказать нельзя.

Во всяком случае. Библия об этом молчит, что невольно наводит на мысль, что, в отличие от отца, Соломон отнюдь не был, что называется, образцовым семьянином. Скорее наоборот: проблемы семьи его никак не волновали. Царским гаремом, в дни Соломона, судя по намекам мидрашей, правила его мать Вирсавия, возможно, пережившая сына.

Ни к одной из своих жен Соломон, похоже, не испытывал особого пристрастия. Мы нигде не находим свидетельств и того, что он занимался воспитанием детей – если не считать, что «Екклесиаст» и «Притчи» написаны как наставление сыну (но вопрос в том, был ли Соломон и в самом деле автором этих книг, да и речь в данном случае может идти не более чем о литературном приеме).

Женщины, судя по всему, интересовали Соломона исключительно как орудие для достижения тех или иных политических целей и как объект чувственного наслаждения. Ценитель женской красоты, он попросту собирал их в своем гареме – подобно тому как собирают марки, бабочек или гербарий. Однако последствия такого «хобби» царя оказались отнюдь не безобидными не только для культа Единственного Бога, но и для нации и государства:

«Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа, и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые кадили и приносили жертвы своим богам» (3 Цар. 11:4-8), – с явным осуждением говорит Библия.

Талмудический трактат «Шабат» разъясняет, что сам Соломон, безусловно, не отдавал указаний строить все эти языческие капища. Но вместе с тем он и не препятствовал женам (якобы принявшим иудаизм) возводить храмы своих богов неподалеку от Иерусалима, а значит, нес полную ответственность за их строительство.