Военная фортуна - Патрик О'Брайан

По счастью тараторил он так быстро и с таким акцентом, что Джек не разобрал и половины; также по счастью, как раз когда Стивен с Эвансом бросились разнимать ссорящихся, на квартердеке находилось множество участников торжественной процедуры измерения солнца — церемонии, проводившейся здесь с такой же серьезностью, как и в британском флоте. И как раз в этот момент коммодор Бэйнбридж провозгласил, что наступил полдень и громкий сигнал «Всех свистать на обед» заглушил посторонние звуки. Стивен и Эванс увели Джека вниз, чтобы перебинтовать руку и заставили его прилечь, дабы набраться сил перед обедом у коммодора.

— Стоит нам пытаться сохранить руку? — спросил Эванс, когда доктора вернулись на палубу.

— Не знаю, — ответил Стивен. — Иногда меня так и подмывает сделать ампутацию. Эта кошмарная жара против Джека. Ну и нервное напряжение, конечно — он обязательно примет приглашение мистера Бэйнбридж, исключительно любезное приглашение, пусть даже ценой собственной жизни..

— Что до жары, — заметил Эванс, — то стоит нам обогнуть мыс Гаттерас и выйти из течения, она сойдет на нет. А что касается нервов, не стоит ли нам добавить немного загущенного сока салата-латука к применяемым средствам? Пульс слабый, учащенный и неровный, и вопреки внешнему стоицизму пациент выказывает высшую степень раздражительности и беспокойства. Еще одна сцена, подобная сегодняшней, и последствия могут стать необратимыми. Ну что за невыносимый тип со своим «я знаю, что вам стоило сделать»! Ни за что на свете не сяду играть с ним. Даже я, не страдая от лихорадки, болей, слабости, и то едва сумел прикусить язык. В мирное время я бы пнул этого французишку под зад, но война заставляет заводить странных приятелей.

— Нелепая выходка, — сказал Стивен.

Быть может даже слишком нелепая; возможно слишком бурная даже для страстной натуры француза, которого никто не воспринимает всерьез. Замерев на последней ступеньке трапа, Мэтьюрин вспомнил, где видел Понте-Кане раньше — в небольшой таверне в Тулоне, где любили собираться сливки французского флота. Во время Амьенского перемирия один знакомый, капитан Кристи-Пальер, пригласил их поужинать там, и тот человек, проходя мимо, заговорил с Кристи-Пальером. Стивен запомнился дижонский акцент: его обладатель собирался заказать 'côôôôq au vin', а его друзья — 'rrâââble de lièvre'. Еще он обратил особое внимание на Джека, говорившего по-английски.

— Заметили водореза, сэр? — поинтересовался Эванс, которому Мэтьюрин преградил дорогу.

— Сомневаюсь, — отозвался тот.

Они несколько раз прогулялись взад-вперед мимо ремонтных партий и линии карронад, теперь уже вполне аккуратной, хотя у двух были сломаны цапфы, у одной ядром разворотило ствол, а на других остались глубокие раны и царапины. Если вдруг появится английский военный корабль, он застанет «Конститьюшн» с несколькими выдранными зубами. Но рано было питать подобную надежду: британцы крейсировали, скорее всего, в районе Чизапика, Сэнди-Хука или Массачусетской бухты. И у входа в сам Бостон, а именно в Бостон они и направлялись. Пусть «Ява» проиграла бой, но она хотя бы предотвратила вылазку «Конститьюшн» в Тихий океан, рейд по которому намеревался тот совершить, и вынудила «американца» вернуться домой для ремонта. Портом его приписки числился Бостон, и в этом городе, если только корабли блокирующей эскадры не перехватят «Конститьюшн», и начнется их с Джеком будущее, ибо это путешествие суть ничто иное, как переходное, странным образом растянувшееся по времени настоящее.

— Это Кейп-Фир, — воскликнул мистер Эванс, протягивая руку. — Тут вы можете увидеть резкую границу между водами Гольфстрима и океана. Вон там, смотрите, линия, идущая параллельно нашему курсу, примерно в четверти мили.

— Благородный мыс, — отозвался Стивен. — И весьма примечательное разделение вод. Спасибо, сэр, что показали.

Они пошли дальше молча. Водорезов не было, как и вообще птиц. Обратившись мыслями к шахматам, Стивен обратился к собеседнику.

— Касательно вашей республики, мистер Эванс. Рассматриваете вы ее как единый и неделимый организм, либо как добровольное объединение независимых государств?

— Что до меня, сэр, то я из Бостона, и по убеждениям федералист. То есть считаю союз наделенным суверенной властью. Мне может не нравиться президент Мэдисон или затеянная им война — честное слово, я против нее, против французов и их императора Наполеона, не говоря уж о разрыве с нашими английскими друзьями. Но поскольку для меня он олицетворяет всю нацию, я склоняюсь перед его правом сделать такой выбор, пусть и ошибочный, в том числе и от моего имени. Хотя вынужден признать, что далеко не все мои друзья-федералисты из Новой Англии соглашаются со мной, особенно те, кто лишился своей торговли. Большинство офицеров этого корабля республиканцы, и с пеной у рта готовы отстаивать суверенные права отдельных штатов. Почти все они уроженцы Юга.

— Юга? Вот как? Теперь понимаю, чем объясняются отличия в их манере говорить. Я уже почти определил ее как преднамеренную шепелявость, не лишенную приятности, но весьма затрудняющую понимание для непривычного уха. Теперь, после вашего замечания, сэр, все встало на свои места.

— Ну да, — ответил Эванс своим резким, немного гнусавым говором, — на правильном американском английском говорят в Бостоне и далее на юг до Уотертона. В тех краях вы не услышите искаженной речи или колониальных выражений, за исключением тех, что естественным образом перекочевали к нам от индейцев. Бостон, сэр, это город английского языка, чистого и незапятнанного.

— Нисколько не сомневаюсь в этом, — сказал Стивен. — Однако сегодня за завтраком мистер Адамс, ваш земляк из Бостона, обронил, что hominy grits cut no ice with him.[28] До сих пор ломаю голову над этим выражением. Я знаком с мамалыгой, этой благословенной кашкой, которую назначают в случаях язвы двенадцатиперстной кишки, но прекрасно понимаю, что выражение было фигуральным. Но что оно подразумевает? Желательно, чтобы лед был порублен? Но если так, то почему?

— Так это как раз индейское выражение, — воскликнул Эванс после секундной паузы. — На языке ирокезов «катно айсс визми» означает «я не тронут, не впечатлен». Вот, сэр. Кстати, раз речь зашла про лед, доктор Мэтьюрин — вы можете себе представить, как холодно в Бостоне зимой? Холод благоприятно скажется на руке нашего пациента, но как в остальном? Есть ли у него одежда помимо той, что на нем? Да и вас, коли на то пошло?

— Ни у меня, ни у капитана Обри. Во время случившегося с нами кораблекрушения мы потеряли все наше имущество. Абсолютно все, — произнес Стивен, и в памяти его всплыли пронзительные воспоминания об утраченных коллекциях. — Но это все не важно — нас быстро разменяют, а уж пару дней мы с капитаном Обри сумеем пережить на манер ваших ирокезов или благородных гуронов, завернувшись в одеяла. Ну а в Галифаксе, как понимаю, найдется все необходимое, вплоть до меховых шапок и тех удивительных приспособлений для ходьбы по снегу.