Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе» - Геннадий Евгеньевич Соколов

истекло. Берни с Фрэнки объехали на шлюпке весь Затон мачт. Ничего не обнаружили и отправились на базу.

Командир «Вернона» разглядывал в бинокль горизонт. Кроме легких волн, накатывавшихся под морским бризом друг на друга, ничто в окуляры его бинокля не попадало.

— Возможно, он столкнулся с какими-то трудностями при выполнении задания и вынужден был уйти в сторону от берега, — делился своими соображениями лейтенант Франклин.

— А в море его могла подобрать какая-нибудь лодка или рыбачья шхуна, — строил догадки командир «Вернона». — В любом случае нам остается лишь ждать. Рано или поздно «Бастер» свяжется с нами, как только получит шанс.

На «Верноне» исключали иной вариант исхода. А может быть, просто не хотели раньше времени, пока еще оставалась надежда, предполагать худшее.

Тем не менее Бернард Смит не мог не доложить о невозвращении Крэбба в Лондон. К аппарату в здании лондонского отделения МИ–6 на Воксхолл Бридж Роуд подошел Джон Генри, отвечавший в СИС за взаимодействие службы разведки с МИ–5. Узнав о случившемся, он тут же поставил в известность контрразведку. Его звонок в Леконфилд-хаус принял Питер Райт из отдела А2. Он, в свою очередь, проинформировал о надвигавшейся грозе шефа административного отдела Малкольма Камминга. Полковник минутой раньше уже узнал о телефонном запросе русских начальнику штаба Портсмутской базы. Об этом ему поведал сам Ди-Эн-Ай — контр-адмирал Джон Инглис, с которым чуть раньше связался лейтенант Франклин. Шеф военно-морской разведки был всерьез удручен случившимся.

Сообразив, что операция в Портсмуте, судя по всему, провалена и возникает реальная угроза ее разглашения, полковник Камминг без промедления доложил о происшествии непосредственно Ди-Джи — сэру Дику Уайту.

Сенсация по Гринвичу

19 апреля, четверг.

Гринвич,

Королевский военно-морской колледж

Погоду в этот день в Гринвиче испортил назойливый мелкий дождь и тусклое серое небо. Этот городок находился всего в десятке миль на юго-восток от центра Лондона на правом берегу Темзы. Знаменит он тем, что является нулевой точкой отсчета долготы и часовых поясов земного шара. И все благодаря знаменитой Гринвичской обсерватории, расположенной на глобусе по адресу: 51° 28’ 38» северной широты и 0º 0’ 0» западной долготы.

Прежде чем доставить советскую делегацию на прием к первому лорду Адмиралтейства, хозяева показали высоким гостям Гринвич и его достопримечательности.

Помимо официального, советской делегации в тот апрельский день готовился еще один, не запланированный властями прием. Его организовали активисты так называемой Лиги имперских лоялистов. Вооружившись громкоговорителями, они принялись скандировать в сторону военно-морского колледжа, куда должны были подъехать советские гости: «Here come Marshal Bulganin and Khrushchev. They are here to destroy mankind and disrupt our Empire». В переводе на русский это означало: «К нам едут маршал Булганин и Хрущев. Они здесь, чтобы уничтожить человечество и разрушить нашу Империю».

Накануне приезда советской делегации в Англию те же активисты подарили премьер-министру Энтони Идену деревянную столовую ложку длиной в 10 футов, которая должна была стать иллюстрацией старой английской поговорки: «He must have a long spoon who sups with the Devil». — «Тому, кто ужинает с Дьяволом, нужна длинная ложка». Русский аналог этой поговорки — «С волками жить — по-волчьи выть». Сравнение с дьяволом или волком вряд ли могло польстить советскому руководству.

Из этих антисоветских выступлений следовало одно: в Англии далеко не все приветствовали решение Энтони Идена пригласить к себе советских руководителей, и далеко не все были в восторге от внешней и внутренней политики СССР. Впрочем, и Хрущев, и Булганин и без подобных демонстраций понимали это неплохо и никаких иллюзий по поводу отношения к ним и к Советскому Союзу вообще со стороны англичан не испытывали. Вылазка имперских лоялистов не испортила хорошего настроения в стане советской делегации. Хрущеву с Булганиным Гринвич очень понравился, даже в плохую погоду.

Все в тот дождливый апрельский вечер в Гринвиче говорило о море и флоте: корабли на Темзе, моряки на улицах, старые пушки на берегу. Это не могли не почувствовать гости.

Сэр Джеймс Томас — Первый лорд Адмиралтейства

Со средневековья эти места на юго-востоке Лондона были тесно связаны с британским флотом. И военно-морской колледж, поражающий своей красотой. И расположившийся неподалеку национальный морской музей. И возвышавшийся над всеми знаменитый чайный клипер «Катти Сарк», незадолго до приезда советских гостей установленный в Гринвиче.

Выйдя из машины, Булганин долго не мог отвести глаз от величественного вида грандиозного здания военно-морского госпиталя.

— Настоящий дворец! — сказал он.

— Да, ничего не скажешь, — согласился Хрущев. — Такие дворцы только у нас в Ленинграде и встретишь.

Военно-морской госпиталь спроектировал в XVII веке знаменитый английский архитектор Кристофер Рен. Впоследствии госпиталь стал военно-морским колледжем, а затем — в 1890 году — и университетом.

На университетской площади, где остановился автомобильный кортеж советской делегации, под легким апрельским дождиком мокла старая чугунная пушка и ядра вокруг нее. Местные вороны перебрались под массивный козырек здания, а морские пехотинцы стояли у входа, невзирая на пасмурную погоду. Офицер то и дело поглядывал в их сторону. Моряки держали строй и стояли как вкопанные перед взором высоких гостей. Ленты на фуражках указывали корабль их приписки — «Пемброук» — старое доброе имя, существующее на британском флоте с 1655 года, когда был построен первый корабль 28-пушечник этого имени.

В ожидании появления советской делегации университетский зал был переполнен. Несколько сот высших офицеров королевских военно-морских сил — элита страны — были в этом зале. Одетые в парадную форму, с галстуком-бабочкой, украшавшим безукоризненно пошитые офицерские костюмы, с аксельбантами и ровными рядами наград.

Высокие, поджарые, подтянутые (даже если и в возрасте) — они производили впечатление. В этой стройной компании два толстых, невысоких, некрасивых русских гостя смотрелись явно невыигрышно. Тем не менее все взгляды присутствующих были устремлены именно на них. Как выглядят? Как ведут себя? Как одеты? — эти первые вопросы волновали многих. Даже целая армия официантов, обслуживавшая прием, держала в поле зрения советских лидеров. Казалось, весь огромный зал изнывал от любопытства.

А зал поражал своими размерами. Пять рядов столов уходили из конца в конец длиной в полсотни ярдов. Десятки настольных ламп освещали приборы и посуду. От многочисленных подносов с едой исходил щекотавший обоняние аромат английской кухни.

Как только Хрущев и Булганин заняли свои места за столом, слово взял Первый лорд Адмиралтейства сэр Джеймс Томас. Он возглавлял Адмиралтейство уже пять лет. Избравшись в парламент от родного Герефорда еще четверть века назад, он служил своему отечеству на разных правительственных должностях. Но возраст в последнее время начал