Плавающая Евразия - Тимур Пулатов

— Нет! Мы не хотим, чтобы случилось предсказанное Салихом! Спаси нас! Спаси нас, если ты пророк! И мы прогоним Бабасоля! Он будет лизать соль на тропах…

Холодные глаза Мухаммеда заблестели, и он сделал выразительный жест рукой в сторону толпы, крикнув:

— На колени! Все на колени!

Фемудяне послушно опустились на колени. Мухаммед повелел:

— Повторяйте за мной… Субхан-обло, помоги нам, грешным, отведи беду…

— Субхан-обло, помоги нам, грешным, — повторяла толпа, — отведи беду, не посылай нам землетрясение…

— Всякий раз, когда вы почувствуете гул земли, готовой разверзнуться, взывайте к Субхану-обло, и он поможет тем из вас, кто поверит в Аллаха…

Мухаммед подозвал к себе бродягу — это был тот самый нищий, который на ярмарке в Ятрибе шел к нему с протянутой рукой, прося милостыню, а Мухаммед с раздражением отвернулся от него. Сейчас пророк смотрел на него приветливо.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Мухайма, — ответил бродяга, помаргивая глазами, словно свет резал ему глаза.

— Нет, отныне твое имя Субхан. — Мухаммед положил руку бродяге на голову, разъеденную плешью. — Иди день и ночь по дорогам. И те, кто будет напуган землетрясением, позовут тебя: Субхан! Субхан! И ты смотри и слушай, откуда идет беда…

Мухаммед обратился к толпе, все еще стоящей на коленях:

— Вы слышали наш разговор?! Смотрите на Субхана и запоминайте его. И когда вы в предчувствии беды станете звать, облик его явится к вам из-за горизонта… Иди, Субхан!

Бродяга, кланяясь, стал уходить к дороге, которая начиналась за площадью, направился туда, где растворился в дымке Салих и откуда принесли на руках спящего, но всхлипывающего во сне Руслана…

— Субхан! Субхан! — протягивали в его сторону руки фемудяне, прося не покидать их город. Глядя на их лица, Мухаммед почувствовал усталость и умиротворение.

— Браво, пророк! Все проделано мастерски! — услышал он над головой знакомый голос Джабраила. — А теперь на минуту закрой глаза. Следом за мной летит Азраил. В душах, которые он уносит с собой, еще не потух свет, ты можешь ослепнуть…

Но Мухаммед не успел заслонить рукой глаза. Несколько длинных нитей, перевитых между собой паутиной, ярко-красных и зеленых, накрутили шар… и наступила полная темнота…

Очнувшись, Мухаммед не сразу понял, где он и что с ним было. Тоска сжала сердце. Мухаммед попытался повернуться в постели, но не мог, разбитый слабостью. Услышал, как вода вытекает из опрокинутого кувшина, длинной струйкой уходя в темный, сырой угол пещеры. Странно… Но тут он вспомнил, как нечаянно задел рукой кувшин с водой, стоящий возле его ложа, пытаясь встать…

«Странно», — подумал Мухаммед сквозь туман в голове, — «сколько же я летел, если все увидел и пережил, а вода из кувшина еще не вытекла вся?»

XX

Снова, хотя и с большим опозданием, появились на экранах телевизоров физиономии сейсмоакадемиков, скучные и унылые. Уныние заложников Шахграда можно легко понять. Наговоривших все о своей науке в прошлых бодрых передачах и разрушивших ее до основания — их властным жестом загнал в телестудию Адамбаев. Слишком-долго оставалось без ответа очередное послание ОСС. Шахградцы недоумевали из-за молчания академических оппонентов, но потом, занятые на свой страх и риск спасением, и вовсе забыли о популярной телепередаче. Решили, что академики, слишком долго злоупотреблявшие их гостеприимством, не дождавшись последнего, тридцатого дня, разъехались по своим городам.

Все надежды шахградцев были обращены теперь к Субхану, объявившемуся в их городе, — верили, что он обязательно отведет беду.

Вера эта замешена на множестве утверждений, догадок и предчувствий, одно из которых было связано с убийством Мелисом бродяги. Возмущаясь следователем Лютфи, шахградцы смутно догадывались, что за всем этим кроется необычное дело и что между бродягой и защитником народа Субха-ном есть связь, всякая другая умопомрачительная история покажется бледной и банальной перед их историей и что не зря именно в ту ночь, когда на лесопилке был принесен в жертву спокойствию шахграда бродяга по имени Музайма (терпеливый Лютфи извлек из вороха не учтенных паспортным управлением Шахграда имен и это имя), в город ступил, перейдя кольцевую дорогу, Субхан, шагавший с тех давних пор, как нарекли его этим именем, по пыльным тропам, пока судьба наконец не занесла его в наш Шах-град…

Впрочем, я отвлекся, отворотив свой взгляд от мелькающего экрана телевизора, а меж тем ведущий уже объявил, представив зрителям все тех же лиц, среди которых был и фемудянский Бабасоль, и Златоуст, таинственно связанный с Бюро гуманных услуг. Отвлекся без особого сожаления, ибо был уверен, что из всего миллионного Шахграда только я один, закоренелый педант, в объявленное время занял место в своем кресле. Но, как выяснилось позже, не только я один. Мирабов, задержавшийся на собрании у себя в больнице, тоже не успел к началу передачи в палаточный табор и пригласил на городскую квартиру все тех же — Давлятова, Анну Ермиловну, в обществе которых любил смотреть телевизор.

Сегодняшний «круглый стол» сейсмосветил был несколько необычен — без вопросов рядовых шахградцев, потерявших интерес к передаче. Телефонистки тщетно ждали в своих стеклянных кабинах, ведущий напряженно смотрел то на них, то на экран, как бы умоляя звонить и задавать вопросы. Затем камера убрала его куда-то в сторону по воле догадливого режиссера, и ведущий где-то там, в укромном углу студии, сочинил вопрос, как потом выяснилось, довольно каверзный, вызвавший большие споры академиков.

Камера снова перенесла ведущего на его место. Лист бумаги с вопросом он лихорадочно сжимал в руке.

— Гражданин Бухаров спрашивает: если известно, что под городом накапливается энергия сильного землетрясения, можно ли как-то заранее, без ущерба для людей и зданий, освободить эту энергию? — бодро, пытаясь скрыть свое смущение, прочитал ведущий, думая уже и об очередном вопросе, который ему наверняка опять придется сочинять; хотя у ведущего, как и у других шахградцев, знаний о тектонике прибавилось за эти тревожные дни, но все же не настолько, чтобы не ударить лицом в грязь перед своими уважаемыми собеседниками. — Прошу вас… может быть, вы ответите, академик Златоуст?..

— Вопрос очень грамотный и по существу, — решил поддержать растерянного ведущего академик. — Спасибо вам, гражданин Бухаров, кажется, даже перестарался Златоуст, делая ударение на слове «вам» и глядя на ведущего, как бы давая ему понять, что у вас — у вас, у нас — у нас… все будет в порядке, не волнуйтесь. — Есть, дорогие друзья, несколько методов и способов высвободить из-под земли накопившуюся там энергию, готовую вот-вот вырваться наружу и наделать такого… Лично я сторонник, так сказать, водного метода. Он самый дешевый и удобный. Если в нескольких местах, близко к краю разлома, лучше в семи, а еще лучше в двенадцати мес тах, пробурить скважины и накачать туда воду… По мере накачивания из плавающей породы будет выходить наружу энергия… и так — пока все не выйдет и земля не вздохнет свободно… простите за образность…

— Любопытно, — прошептал загадочно Давлятов, почему-то отодвигая свой стул подальше от Анны Ермиловны. — Сначалаученые мужи категорически отвергали… теперь, кажется, и они поверили в неминуемое и всерьез обсуждают, как спастись…

Мирабов скептически пожал плечами и глянул на Хури, сидевшую с отсутствующим видом.

А тем временем режиссер, уверенный, что ведущий не сочинит второго такого внятного вопроса, замахал за кадром руками и прошептал в сторону академиков: «Спор… пятьдесят минут спорьте…»

Волнение режиссера было понято, и академик Ноев бросился с ходу в полемику:

— При всем моем уважении к академику Златоусту, я должен возразить — и вот почему… Водный метод с его явными положительными сторонами еще нуждается в проверке… Надо с точностью знать заранее, сколько энергии накоплено под этими семью или двенадцатью скважинами. Под одними породами ее может быть значительно больше, а под другими неизмеримо меньше. Где гарантия, что там, где ее накоплено больше, энергия не сдвинет плиту и не вырвется с такой силой, что наделает бед… И еще: надо хорошо знать состав породы, которая в разных местах под городом разной твердости… И третий вопрос — почему семь или двенадцать, а не три или даже две скважины? Это же намного дешевле… Не так ли? — обратился Ноев к сидящему рядом академику Гирляндскому.

— Три! — уверенно сказал Гирляндский и даже хлопнул ребром ладони по столу. — Три, и ни на одну больше! И вот по какой методе… Каждая из скважин бурится на расстоянии пяти километров от другой. Из двух крайних вода откачивается из подземных озер или водоемов. Два насоса тянут воду наверх, чтобы подавать ее к другому насосу, который будет накачивать воду обратно под землю через среднюю скважину… Вот самая простая, удобная и дешевая система… самопитающихся сосудов…