Прекрасный хаос - Ками Гарсия

04.10

Резиновая курица

Повсюду бушевал огонь. Жар опалял мне лицо, вокруг вспыхивали языки пламени — оранжевые, красные, синие. У огня гораздо больше оттенков, чем многие считают. Я находился в доме Сестер, и мне оттуда не выбраться.

ГДЕ ТЫ?

Я взглянул на собственные ноги. Он в любую минуту может оказаться здесь. Неожиданно позади меня раздался голос:

— Я ЖДУ.

Я кинулся к лестнице, но едва я ступил на нее, как ступеньки рассыпались и я сорвался вниз. В полу открылось отверстие, и я упал в подвал, ударившись плечом о раскаленный деревянный пол. Оглядевшись по сторонам, я понял, что очутился в библиотеке. Горели и съеживались страницы: Леонардо да Винчи, Эмили Дикинсон, По… и еще одна книга.

Книга Лун.

Рядом сгустился серый дым, и я сразу догадался, в чем дело. Это был он.

Я потерял сознание.

Я проснулся в ванной комнате и, посмотрев на себя в зеркало, обнаружил, что лицо почернело от сажи. Целый день после ночного кошмара я кашлял, пытаясь освободить легкие от накопившегося пепла.

После стычки с Мэконом я стал спать еще хуже. Столкновения с Мэконом обычно влекли за собой ссору с Леной. Что может быть ужаснее?.. Однако теперь и я, и Лена пребывали в полной растерянности, изо всех сил стараясь не замечать то, что творится в Гэтлине. Мы находились на грани отчаяния. Но назойливые мысли не давали нам покоя. Мы сосредотачивались на вещах, которые были в нашей власти: следили за тем, чтобы Ридли не попала в беду, а саранча не проникла в наши дома. Когда близится конец света, в какой-то момент к этому привыкаешь. Дни становятся похожи один на другой, хотя все осознают, что творится полное безумие.

Саранча ожесточенно уничтожала жалкие остатки растительности, солнце палило нещадно, а люди потеряли рассудок. Но именно жара вызывала наибольшие мучения. Играл ли кто-нибудь в баскетбол, направлялся ли на свидание или лежал на койке в больнице: никто не мог выкинуть ее из головы. Она заполняла наше существование с самого пробуждения до отхода ко сну, напоминая нам о том, что все изменилось. Хорошего уже не предвидится. Будет только хуже.

Лишним доказательством являлась наша собственная кухня. Раньше Эмма имела связь с нашей старой плитой практически на клеточном уровне. Если, к примеру, она что-то задумывала, то плита незамедлительно воплощала ее желание в жизнь. А сейчас Эмма замкнулась в себе и не собиралась выбираться на белый свет. Мне оставалось только биться над проблемой и пытаться соединить все части мозаики в единое целое. А строил я свои предположения на основании наиболее привычного Эмме языка — готовки.

Подсказка номер один: резиновая курица. Она оказалась весьма полезной подсказкой для определения состояния ума и временных рамок, почти как степень трупного окоченения жертвы для полицейского. Как ни крути, а Эмма славилась на три округа своей курицей с клецками! Если она умудрялась приготовить резиновую птицу, это означало следующее: а) она встревожена, б) занята. Ведь Эмма не просто забыла вынуть сковороду из духовки, но у нее еще и не было времени сразу же заняться ею. В итоге курица слишком долго томилась, а потом валялась без толку на охладительной решетке. Она страдала без Эммы, как и все мы. Мне необходимо узнать, где она пропадает и что ее гложет.

Подсказка номер два: полное отсутствие пирогов. Эмма перестала печь, она отказалась даже от своих знаменитых лимонных меренг. И я сразу сделал новые неутешительные выводы: а) она не разговаривает с великими предками, б) и, конечно, не общается с дядюшкой Эбнером. Я не заглядывал в бар, но отсутствие там бутылки «Джек Дэниелс» наверняка бы подтвердило мою гипотезу насчет дядюшки Эбнера. Неужели бокор так повлиял на Эмму?

И, наконец, подсказка номер три. Чай был неимоверно переслащен, поэтому: а) Сестрам удавалось прошмыгнуть на кухню и подсыпать в кувшин сахара (кстати, и соли в подливку), б) Эмма постоянно забывала, сколько ложек она положила в чай, или я свихнулся.

Вероятно, все три мои гипотезы одинаково верны, но Эмма что-то задумала, и я намеревался узнать, что именно. Даже если мне придется лично задать вопрос бокору.

И еще песня привязалась! С каждым днем она звучала у меня в голове все чаще, как будто она попала в хит-парад, и все радиостанции принялись наперебой крутить ее сутки напролет.

Восемнадцать лун повергнут в страхСмертных. Те кричат, обращаясь в прах,Тот, кто тьмой сокрыт, жизнь не узнал —Королева демонов правит бал.

Королева демонов? Хватит! После того как песня, в которой говорилось о вексах, сбылась почти дословно, я не хотел даже размышлять о королеве демонов. Надеюсь, мама перепутала ее с какой-нибудь местной красоткой.

Но в глубине душе я знал, что песни никогда не врут.

В общем, я старался не думать о потусторонних угрозах, но меня преследовали страхи. Кроме того, постоянные кошмары донимали меня с новой силой. Здесь и объяснять нечего: ведь ночью меня можно было застать врасплох, да и не только меня.

Даже под защитой надежных стен Равенвуда Лена тоже подвергалась опасности. Ее мать продолжала посылать ей черные метки. Перед глазами вспыхнуло оранжевое пламя, и я понял, что Лена прикоснулась к предмету из шкатулки Сэрафины…

…Яркие языки вырывались из газовой комфорки, создавая на поверхности плиты ослепительно прекрасный горящий круг. Сэрафина смотрела на него как завороженная, напрочь забыв о стоящем на столе чайнике. Тут не до ужина!.. Огонь поглощал все ее существо. В нем была заключена энергия — сила, которой подвластны законы мироздания. Он уничтожит километры леса в считаные минуты, и ничто его не остановит.

Сэрафина изучала эту стихию уже несколько месяцев: в теории — по научно-популярным передачам, и на практике — по выпускам новостей. Она вообще перестала выключать телевизор, начала использовать свои способности и учиться вызывать огонь. Ничего страшного, просто маленькие костры в лесу, как в походе. Совершенно безопасно.

Примерно тогда же Сэрафина стала слышать голоса. Наверное, именно они внушили ей желание смотреть на пламя… Однажды Сэрафина стирала белье, и вдруг у нее в голове зазвучал шепот:

«Ты влачишь никудышное, жалкое существование. Чем такая жизнь лучше смерти? Ты отказываешься от величайшего дара, доступного чародеям, — от силы убивать и разрушать, используя в качестве оружия воздух, которым мы дышим. Темный огонь ждет тебя. Он даст тебе свободу».

Сэрафина уронила корзину с бельем. Голос принадлежал кому-то чужому и пугал ее.

«Величайший талант, доступный чародеям».

Дар фурии катаклизмов. Его получают природные феи, когда превращаются в темных. А Сэрафина уже изменилась. Отражение золотистых глаз в зеркале служило ей постоянным напоминанием, хотя она избегала зеркал.