Пока не устану жить - Мария Архангельская

— Это всё же меньшее зло по сравнению с тем, что они способны принести. Одна жизнь, или десятки?

— Но ведь это неправильно! — горячо возразила я. — Одно дело, если он мог признаться и не признался. Но если он не мог никому ничего сказать, как же можно его судить за то, что он совершал в помрачении сознания?

— Александра… Как же вы молоды. К сожалению, у нас нет возможности содержать всех выявленных оборотней. Ассамблея однажды попробовала. В одну прекрасную ночь стая волков-убийц вырвалась на свободу, перебив немало народа. Их пришлось вылавливать по одному, долго и трудно. Кстати, споры о том, был ли их прорыв спонтанным, или за ним кто-то стоял, идут до сих пор. Для содержавшихся по отдельности безумцев они действовали на редкость согласованно.

— Ясно, — угрюмо сказала я. — Кстати, раз уж об этом зашла речь… Госпожа Голино, а куда надо обращаться, если что-то подобное, не дай бог, произойдёт с кем-то из моих близких?

— К любому целителю-магу, или в любой из отделов Службы по борьбе с тёмной магией. Ещё можно в Службу безопасности.

— При Ассамблее есть и такая?

— Разумеется.

Я кивнула. Своя тюрьма, своя Служба безопасности… Даже маги без всего этого жить не могут. Хотя чему тут удивляться, маги — те же люди.

Книгу я утащила из библиотеки тем же вечером. Зайдя якобы за пособием по фармацевтике, я, улучив момент, проскользнула в заднюю комнату и выудила «Ликантропию», так и лежавшую в стопке книг по биологии. Труднее оказалось вынуть карточку из картотеки, пришлось дождаться, пока господин Кокс отлучится. Прихватив для маскировки несколько журналов, я отправилась к себе, поскольку моё дежурство в больнице к тому времени уже закончилось.

Следующее начиналось на другой день после обеда. Подходя к палате Кристиана, я встретила в коридоре Люси, бледную, с покрасневшими глазами. Она молча прошла мимо. Проводив её взглядом, я постучалась и вошла в палату. Кристиан лежал на кровати и, как обычно, смотрел в потолок. Ну вот, только не хватало, чтобы он снова вернулся к тому, от чего ушёл вчера.

— Я принесла вам книгу, — делая вид, будто не замечаю его состояния, бодро сказала я. — Вот, возьмите. Там, правда, постоянные ссылки на Повелителя, но я думаю, вы и без него разберётесь. А это журналы, на случай, если спросят, что я вам принесла.

— Спасибо, — не сразу, но всё же отозвался он, когда я сложила всё на тумбочку у его изголовья. — Как вас зовут?

— Александра.

— Александра, можно вас попросить? Возьмите эти цветы и выбросьте.

— Зачем? Когда ваша подруга снова придёт…

— Она не придёт.

Больше не споря, я взяла вазу с открыткой и вынесла их в коридор. Там постояла в нерешительности, но выбрасывать ни в чём не повинные розы мне стало жалко, и я отнесла их в ординаторскую.

Отныне всё начало как-то налаживаться, если не считать того, что Люси перестала крутиться около больницы. Кристиан от этого, естественно, не повеселел, но всё же ожил, и, хотя «Ликантропии» в его руках я ни разу не видела, я была уверена, что он тайком её просматривает. Отмечала я и новые перемены в его ауре, а однажды он спросил меня, что это за тень над соседней кроватью. Я объяснила, и он молча кивнул, но мне показалось, что в его взгляде промелькнуло что-то странное. Но спрашивать я, само собой, не стала, опасаясь нарваться на очередную отповедь. Впрочем, он стал заметно терпимее, и порой мне даже казалось, что он рад моему приходу. Наверно, моё общество отвлекало его от мрачных мыслей.

О себе Кристиан говорить не желал, школьные новости и сплетни его тоже мало интересовали, но всё же он соглашался их выслушивать.

— Знаете, — как-то сказала я ему, — мне кажется, что оборотень, которого вы убили, не был безумен. Скорее он просто радовался чему-то, только эту радость выражал на свой лад. Ну, а когда увидел вас… Как известно, лучшая оборона — это нападение.

— Может быть, вы и правы, — отозвался он после паузы.

Однажды Кристиан спросил, как произошла моя инициация.

— Двое магов отбили меня у вампира, — сказала я. — А когда они уговаривали меня всё забыть и идти домой, это и случилось.

— И что же вы почувствовали?

— Ну, это было на редкость неприятно. Не больно, но в голове словно отбойный молоток заработал. Вот тогда они и предложили мне пойти учиться.

— Понятно… И что было дальше?

— Дальше… У меня оказалась большая чувствительность, но довольно скромный Дар. Во всяком случае, учителя и дома, и здесь сомневались, стоит ли мне продолжать обучение.

— Но вы настояли на своём.

— Да, но мой потенциал почти исчерпан. Этот год закончу, и всё.

— И что потом?

— Мединститут или школа медсестёр, как получится.

— Вернётесь домой?

— Может быть, пока не решила.

— Вы будете хорошим врачом, Александра.

— Спасибо, Кристиан.

Между тем его здоровье стремительно улучшалось. Повязки сняли уже на восьмой день, и красные полосы шрамов бледнели прямо на глазах. Должно быть, после того, как он хоть раз перекинется, от них не останется и следа, решила я, вспоминая, как описывалась в книге перестройка всего организма при обращении. А поделившись этой мыслью с Кристианом, я услышала в ответ:

— Вы меня утешили. Жаль только, что я не дама и не ношу открытых платьев.

Я с готовностью рассмеялась — ведь это была его первая попытка пошутить, пусть и не очень весело.

Если раньше я была уверена, что он не сможет встать до нового полнолуния, то теперь становилось ясно, что не сегодня-завтра его выпишут. Выпишут, и куда-то увезут. Несколько раз я встречала в коридорах больницы незнакомых мне прежде магов, иногда видела, как они заходили к нему в палату. Из обрывков разговоров я поняла, что это были отец Кристиана и сотрудники Службы по борьбе с тёмной магией. О чём они с ним говорили, я спросить не решалась, а сам он не рассказывал. Но однажды, когда я несла Кристиану ужин, один из приезжих остановил меня в коридоре.

— Добрый вечер, мадмуазель, — сказал он. — Я Симон де Лиль.

— Добрый вечер, месье, — отозвалась я, во все глаза глядя на отца Кристиана. Они были не очень похожи, видимо, сын пошёл лицом в мать. Де Лиль-старший, элегантный, подтянутый, с заметной сединой на висках, казался спокойным и уверенным в себе, но горькие складочки в углах губ, похоже, появились совсем недавно. На вид ему можно было дать от сорока до шестидесяти.

— Мой сын сказал, что он обязан вам жизнью.

— Ну… в общем, да, — смущённо призналась я.

— Полагаю, излишне объяснять, как мы — мадам де Лиль и я — вам благодарны. Мне очень жаль, что всё сложилось так… нелепо. Я был бы рад познакомиться с вами при иных обстоятельствах.