Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы - Леонид Григорьевич Прайсман

как глава Военного совета (Комитета обороны Петроградского района) начали энергичные действия. Приступ паники у Зиновьева на этот раз быстро закончился. Началось стремительное сосредоточение войск вокруг восставшей крепости. Пока части прибывали, формировались новые структуры командования боевыми частями, действующими против Кронштадта:

«§ 1

Для определения оперативного управления создать на Южном и Северном побережье Финского залива боевые участки Южного и Северного побережья Финского залива.

§ 2

Штаб бригады 187-го и 1-го боевого отряда курсантов переименовать соответственно в штабы участков Южного побережья Финского залива и Северного побережья Финского залива.

§ 3

Штабу участка Южного побережья Финского залива оставаться в Ораниенбауме, штабу участка Северного побережья в Сестрорецке»[356].

Начальником Южного участка был назначен инспектор Петроградского военного округа А. И. Седякин, а Северного участка – командир 1-го боевого отряда курсантов, выпускник Павловского военного училища, штабс-капитан Е. С. Казанский. Все воинские части, находящиеся на территории участков, были подчинены начальникам участков. Для большего соблюдения принципа единоначалия командир крупнейшей воинской части, находившейся на берегу Финского залива в районе Кронштадта – 187-й бригады, был отозван в Петроград. Для подъема авторитета начальников участков им были даны права начальников дивизий. Укреплялась дисциплина в Балтийском флоте. Высшее руководство страны понимало, что моряки Балтики больше не являются преторианцами режима. Совет труда и обороны издал приказ:

«1) Всем комиссарам судов, частей и учреждений Балтфлота ввести революционную дисциплину во вверенных им частях.

2) Всякие собрания на кораблях, частях и учреждениях Балтфлота прекратить.

3) Никого из посторонних лиц на корабли, в части и учреждения без разрешения комиссара не допускать.

4) Всех замеченных в агитации против Советской власти немедленно арестовывать и препровождать в Штаб Революционной Тройки Балтфлота (Главное Адмиралтейство).

5) В случае сопротивления при аресте означенных лиц применять вооруженную силу…»[357]

Со всей страны начинается переброска к Кронштадту подкреплений, в первую очередь «красных юнкеров» (курсантов), чекистов, коммунистических отрядов и воинских подразделений. 2 и 3 марта стали подходить первые подкрепления (о событиях в Ораниенбауме 2–3 марта см. предыдущую главу). 3 марта в Сестрорецк прибыла Смоленская школа курсантов и отборный морской коммунистический отряд (50 человек) во главе с Батисом. В тот же день в Петроград прибыли курсантские училища из Москвы (300 человек), Торжка (237 человек), Твери (250 человек); 4 марта – 500 курсантов из Смоленска и 250 из Витебска. Понимая, что при штурме первоклассной морской крепости основная роль принадлежит артиллерии, из Москвы в Петроград были направлены около 100 командиров-артиллеристов. Уже 2 марта из Москвы прислали слушателей Высшей партийной школы, а также отряд чекистов во главе с председателем МЧК С. А. Мессингом. Петроградский гарнизон считался ненадежным. Солдаты без обуви, верхней одежды и оружия были заперты в казармах под охраной курсантов. Воинские части передвигались с границы Финляндии. 3 марта 91-й полк 11-й дивизии занял Сестрорецк с приказом «никого не выпускать из Кронштадта». Полк был усилен двумя ротами курсантов шестых пехотных командных курсов.

В Петроград прибывали различные сборные части и воинские подразделения. Но нужен был человек, способный объединить руководство армии и флотом, в кратчайший срок сформировать армию и к 10 марта, ко дню открытия Х съезда РКП, взять Кронштадт. Сомнений ни у политического руководства в лице Ленина и Троцкого, ни у военного в лице С. С. Каменева, ни у его заместителя генерал-майора П. П. Лебедева не было. Было решено, что справиться с опасным мятежом в рекордно короткие сроки, то есть занять оборудованную по последнему слову тогдашней военной техники крепость, может только один полководец, 28-летний Михаил Николаевич Тухачевский, бывший подпоручик лейб-гвардии Семеновского полка, представитель древнейшего дворянского рода (первый известный представитель рода, граф Идрис, в XII в. приехал на Русь из Германии), обедневшего к началу XX в. Тухачевский сыграл выдающуюся роль в разгроме войск Верховного правителя России, адмирала А. В. Колчака и командующего Вооруженными силами юга России А. И. Деникина. Все признавали его блестящие военные таланты, и он пользовался полным доверием политического руководства. Видимо, учитывалось и то, что Тухачевский горел желанием реабилитировать себя за поражение под Варшавой в августе 1920 г., в котором, как он был абсолютно уверен, не было его вины. Автор биографии Тухачевского Ю. З. Кантор, не ссылаясь на источники, утверждает, что Тухачевский считал свою миссию «пренеприятной»[358], но действовал при взятии Кронштадта с необычной даже для большевистского полководца жестокостью. 3 марта в 15:30 с Тухачевским связался по прямому проводу главком, заявивший: «…Вам придется отправиться в Петроград». В это время Каменев был еще не до конца уверен, что предстоят серьезные военные действия. Он продолжал: «Не исключена возможность, что там придется Вам вступить в командование войсками, во всяком случае, эта командировка, безусловно, временная и, вероятно, краткосрочная. Выехать придется спешно, с таким расчетом, чтобы застать там Льва Давыдовича Троцкого». Любопытно, что Каменев еще ничего не знал: «Все детали получите на месте».

Тухачевский согласился выехать немедленно, но все же попросил: «…не откажите обрисовать хотя бы кратко положение, если нельзя по проводу, то шифром». Каменев ответил: «Непорядки в Балтфлоте. Главным образом на корабле „Петропавловск“, пока, по моему ощущению, ничего из ряда вон выходящего, подробности не знаю, сам выезжаю сегодня»[359]. Разговор оставляет противоречивое впечатление. Если «ничего из ряда вон выходящего», то зачем так срочно вызывать лучшего полководца Республики, главкома и второго человека в стране? Интересно, что Ленин и Троцкий уже были полны решимости подавить выступление силой, но главкому они как-то забыли об этом сообщить. Тухачевскому они доверяли значительно больше, чем Каменеву. Тухачевский попросил направить на фронт свою любимую 27-ю дивизию и «бронепоезд с 11-дюймовой морской пушкой»[360]. На встрече Троцкого с Каменевым и Тухачевским принимается решение о воссоздании 7-й армии во главе с Тухачевским. 5 марта в 13:20 был отдан приказ РВСР о восстановлении 7-й армии и подавлении восстания в Кронштадте. Тухачевскому предоставлялась диктаторская власть в Петроградском районе: «…3) вр. командарму 7 тов. Тухачевскому подчинить во всех отношениях все войска Петроградского округа и командующего Балтфлотом; ‹…› 6) вр. командарма 7 тов. Тухачевского назначить членом Комитета обороны гор. Петрограда вместо тов. Аврова»[361]. Троцкий все схватывал на лету. Он сразу понял, что общего единого командования не существует, бывший штабс-капитан Авров явно не способен подавить восстание в Кронштадте. Крестьянинов писал об этом: «Находившийся во главе вооруженных сил командующий войсками т. Авров производил впечатление переутомленного человека, еще не вполне разобравшегося с обстановкой и не успевшего принять определенного плана действий. Группировка имеющихся сил была далеко не закончена»