В чистом поле: очерки, рассказы, стихи - Н. Денисов

К этой поре мы как-то очень легко приобрели уже статус Всероссийского издания. Приехав в Москву, я в какие-то полчаса, пообщавшись с сотрудницами регистрационного отдела Министерства печати, вручив им выписку из протокола собрания тюменского ТАЛа (ассоциации писателей), получил свидетельство «Всероссийской газеты «Тюмень литературная» за подписью замминистра Федотова.

Дамочки из отдела вначале вручили мне «смешную» квитанцию (оплата за регистрацию) на сумму 3 рубля и 62 копейки (замечательно, столько еще стоила в ту пору бутылка водки!), сбегал в ближнюю, за углом, сберкассу. А когда вернулся, Свидетельство было готово: действуйте, желаем успехов! (Произошло сие 29 октября 1991 года).

Знали бы – каким «монстрам» патриотизма выдали документ!

И вот, зайдя в типографию Дома печати, где ночью «откатали» свежий номер Всероссийской «ТЛ», взяв пачку газет, иду в «писательскую деревяшку», как мы стали именовать, с легкой руки драматурга Зота Корниловича Тоболкина, пристанище на Осипенко, 19…

Вновь замечу, переселялись мы не просто с неохотой, а «с боем и скандалом». Шумский – инициатор переезда, как говорящий скворец, «трещал», что нас все равно из Дома Советов «попросют», а коль власть предлагает приличный особняк, будем переезжать. Дом двухэтажный, памятник деревянного зодчества XIX века, оттирремонуем, деньги на ремонт обещают дать нефтяники. И места хватит всем! Сделаем, мол, в «лишних» комнатах гостиницу, литературный и музыкальный салон, обязательно сауну, восстановим «каретный сарай» бывшего дореволюционного домовладельца.

Гостиница? Не плохо! Приехал кто в гости, есть для него койка для ночлега! А вот какой-то «каретный сарай» (а на хрена?): блеф и авантюра! Проще сказать, Сережа задумал приобрести место работы, на которой, вероятно, собирался столоначальничать долго, поближе к своему дому! И подальше от лишних глаз устраивать застолья, на которые он – в отличие от Шермана и особенно Лагунова – оказался зело изобретателен и предприимчив.

Супротивники-оппоненты шли говорить с областным начальством. Областное – в лице председателя облсовета Владимира Ильича Ульянова – пообещало за отказ от дома по Осипенко, 19, в пользу структур облсовета, расширить наши апартаменты в Доме Советов еще двумя комнатами – для редакции «Тюмени литературной» и для ТАЛа (издательской структуры, созданной нами недавно). К тому ж, мы бы остались в центре города, со столовой, при трех конференцзалах, где нам не отказывали для проведения семинаров молодых, общих собраний, встреч с интересными заезжими писателями…

Шумский переупорствовал. И стало сие после переселения одной из причин зревшего «внутреннего восстания».

…Время – между 11-ти и 12-ти дня. В большой комнате второго этажа в одиночестве мечется Шумский. Мрачен. Растерян. «Что случилось, Сережа?» – «Они меня выгнали из моего кабинета!» – дрожь в голосе.

Ничего пока толком не понимаю, но догадываюсь: «они» все же решились на «конституционный» переворот – отлучить от «руля» законно избранного Шумского и создать новую власть в организации!

Совсем недавно подкатывал ко мне очеркист Александр Мищенко и вербовал войти в группу захвата. «А кого вы наметили в руководители?» – спросил я. – «Председателем Правления будет Валентин Крылов, ответственным секретарем Шамсутдинов, членов Правления и ревизионную комиссию изберем на собрании…»

«Какое Правление? У нас такая структура и в Уставе не значится!» – рассмеялся я, и мы разошлись по сторонам.

Да и я считал, что С.Б. Шумский не большой подарок для организации, но президент издательской структуры ТАЛ (ассоциации) Крылов с его «вице» Мищенко – вовсе не тот компот! Наворочали бы они дел, надо полагать! Успев «окучить» нескольких денежных мешков, обманув, собрав деньги, также ряд доверчивых товарищей с изданием их книг, в том числе Тюменско-Тобольскую епархию, напечатав своё, ударились они в угар торговли ходовым спиртом «Ройяль» и не менее ходовыми стиральными машинами «Вятка». В Москве и Кирове держали представительские квартиры. Ездили исключительно в вагонах «СВ». Словом, кинули, созданную с помощью Союза писателей, издательскую структуру – в коммерцию, в базар. Не за этот базар голосовали мы на писательском собрании, а я подписывал «крыловские бумаги» для регистрации ТАЛа у тюменских городских властей. (Шумский в ту пору был в очередном литературно-познавательном вояже).

И вот они тут как тут!

Дернул дверную скобку шумского кабинета. И – картина! Взгромоздясь на председательское место, горячо ораторствовал Мищенко. Сидели – готовый воскресить из мертвых всех ранее усопших, недавно принятый в СП политрук аэропорта «Плеханово», именовавший себя (во, бля!) аж генералом авиации, Крылов, также сидел Шамсутдинов, также шофер-поэт Петя Суханов, не очень твердо сидящий на стуле известный драматург Тоболкин, тоболяк Сайт Рахвалов, других не вспомню. Пока Зота Корниловича поправляли на стуле, поднялся Рахвалов, нервно бросил заговорщикам – «А ну вас!..» Направился к выходу. И тут Мищенко завлекающим жестом «бросил» мне: «Заходи, Николай Васильевич!» – «Нет, Александр Петрович, в вашем путче я не участник!» – и прихлопнул за собой дверь.

Путчистам не хватило одного голоса, чтоб иметь большинство на «ихнем» собрании. Законном, незаконном? Уставном, не уставном? В ту пору и не такое случалось в расстрелянной стране. До законностей ли?! Так что подари я свой голос мятежникам, неизвестно какие б «дела» последовали у пас в дальнейшем! И, скорей всего, от организации откололось бы её немногочисленное «патриотическое крыло», которое сохранили мы и доныне.

Таким «голосом» мог быть Евгений Вдовенко. Жил он еще в ту пору в таежном поселке Советский, появляясь в Тюмени не часто. Вербовать поэта в заговор был командирован крыл овцам и известный Зот Корнилович Тоболкин, пьесы которого ставились на многих сценах. Но бывший десантник Вдовенко, оценив ситуацию, не постеснялся авторитета, послал его «куда надо»…

Весть о восстании в писательской организации каким-то боком докатилась до областной администрации. Шумский сказал мне, что его приглашают в такой-то отдел «на собеседование». «Да на разборку приглашают! Пойду и я! Для поддержки!» – сказал Сереже.

В присутственном месте бывшего облисполкома нас встретили две подтянутых и хорошо причесанных сотрудницы администрации – известные мне как недавние работники тюменского горкома КПСС. Тут же сидели, опередив нас своим приходом, Крылов, Мищенко, Шамсутдинов и … почему-то Саша Гришин, ни каким боком к нашей писательской организации не относящийся.

Едва Шумский произнес слова о том, что случившееся на днях в Союзе писателей – дело не уставное, с чем согласились хорошо причесанные дамы из администрации, а троица мятежников задумчиво промолчала, как Саша Гришин прокурорским тоном завел совершенно иную «песню», не относящуюся к теме встречи: «А почему до сих пор на свободе редактор фашистской газеты Денисов? Вы посмотрите, что он печатает в последнем номере? Вот, вот, почитайте, что заявляет в газете председатель московского Союза офицеров Станислав Терехов, который скрывается от нашей демократической власти неизвестно где!» – тыкал пальцем в последний номер «ТЛ» Гришин.

Набрякло молчание. Начальственным и бывшим партийным дамам было неловко. Поёживалась остальная присутствующая гвардия.

«Ну еще что скажешь, Саша? – услышал я собственный надтреснутый голос. – Скажу, – ответил Гришин. – Имею право. Я такой же член Союза, у меня и членский билет такой же, как у вас с Шумским!» – он вынул из кармана красные корочки с золоченым орденом Ленина на лицевой стороне и надписью – «Союз писателей СССР». Я знал, сообщали в прессе: демократы-апрелевцы, нахрапом захватив помещения Правления Союза писателей СССР на улице Воровского в Москве, завладели хранившимися там чистыми бланками, выписывая их членам новообразованного «Союза российских писателей» – наследнику оскандалившегося «апреля».

Что-то еще говорить не хотелось. Мерзость и сволочизм «собеседования» били через край.

Успокоилось, улеглось, покатилось дальше – в демократию.

Улеглись страсти и по переселению Союза на новое место.

Но от нас почти целиком отпал Север, северяне (Югра и Ямал) создали с центром в Ханты-Мансийске свою суверенную писательскую организацию. Возглавил её Андрей Тарханов.

Северная и южная организации СП невольно впали в «созидательный» раж, соревнуюсь в количественном составе. Как тогда мы говорили, «принимали в члены СП пачками». Шумский приурочивал прием к областному семинару молодых, на повестку дня «выставлялось» порой до восьми кандидатов в Союз одновременно. «Никогда такого не было ни при Лагунове, ни при Шермане!» – говорил я Сереже. – Если так дела будешь вести, скоро и Шарик сторожа Тамары станет членом Союза писателей России… А давай и Шарика примем!»