Загадка Генри Киссинджера. Почему его слушает Путин? - Виталий Поликарпов

В целом оказывается, что семиты являются индивидуалистами, которые преданы своей семье и вере и которые негативно относятся к государству. Не случайно, что великие державы древнего Ближнего Востока могли держать в узде семитов только благодаря неограниченному деспотизму[300]. Вместе с тем следует отметить, что семиты проявляли величайшую храбрость, не жалели себя в религиозной борьбе, что им присущ религиозный фанатизм.

Благодаря вере в свою богоизбранность евреи не только полагают, что справедливость, свобода и равенство должны господствовать в мире, но считают своим моральным долгом направлять свои усилия на осуществление этих принципов в жизнь.

Перед нами пятая установка иудейского менталитета, оказывающая немалое воздействие на жизнь других народов. «Зерно концепции богоизбранности в том, — пишет М. Вольпе, — что бог возложил на евреев трудную миссию быть образцовым народом, примером для других народов. С точки зрения религиозных мыслителей, богоизбранность — это не столько блага, которые получает народ, сколько принятие на себя дополнительных моральных обязательств и ограничений»[301]. Ведь быть эталоном для других народов является тяжелой миссией, так как на совесть целого народа неподъемной ношей ложатся груз моральной ответственности.

С религиозной точки зрения на протяжении всей своей истории евреи постоянно оказывались неспособными справиться с этим колоссальным моральным грузом, за что подвергались не раз карам Яхве. «Преступление неизбежно влечет, — подчеркивает М. Вольпе, — за собой наказание. Но бог-покровитель не бросает заблудших людей на произвол судьбы. Как только они раскаиваются в совершенных прегрешениях, их ждет прощение и награда. Потеря духовного целомудрия и восстановление праведности определяют цикличность еврейской истории. Это вечная борьба добра и зла, добродетели и порока, нравственной чистоты и греховного соблазна. Моральный смысл этой, казалось бы, бессмысленной двойственности в том, что слабый человек обретает силу в божественном вдохновении»[302]. Именно борьба этих двух крайних этических начал, подобно напряжению между магнитными полюсами, присуща сущности еврея, его менталитету. Последний способствовал усилению чувства собственного достоинства: «На протяжении столетий евреи подвергались дискриминации, среди какой бы нации они ни оказались. Но, отвергаемые другими людьми, они укреплялись в вере в богоизбранность своего народа. Эта вера усиливала чувство собственного достоинства, которое не сломить ни насилием, ни отвержением»[303].

Концепция богоизбранности, весьма четко вписывающаяся в иудейскую систему этики, сопряжена с принципами отношений с представителей других народов. Речь идет о своеобразном варианте инкорпорации «чужих» в этическую систему еврейской цивилизации, который выявляется в ходе сопоставления разновременных слоев «Книги Пророка Исайи». В ее первых главах внимание акцентируется на грядущем подчинении Израилю других народов, рассматриваемое в качестве символа победы и отомщения: «И дом Израиля усвоит их себе на земле Господней рабами и рабынями, и возьмет в плен пленивших его, и будет господствовать над угнетателями своими»[304]. Дальше, в контексте доктрины Девтеро-Исайи об Израиле — «Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли»[305] — господство иудеев над иноземцами приобретает характер инкорпорации последних в сообщество евреев. Здесь господствуют правило истинной этики (справедливости и равенства), что отнюдь не исключает разного социального статуса иудеев и чужаков. «Интерпретация не покажется вольной, если мы вспомним, что именно в книге Исайя выполнение правил справедливости, перед которым все равны, становится условием действительности культовой практики»[306].

Таким образом, идущий от Израиля свет неправомерно толковать в сугубо узкорелигиозном смысле, только в культовом смысле. Ведь известно, что заповеди Декалога не только выступают в качестве ядра Ветхого Завета, но и основным регулятивом специфической иудейской системы этики. Именно этот этический кодекс представляет собою сердцевину сущности иудея, ибо «главной составляющей человеческой сущности является интериоризированная индивидом система этических принципов»[307].

В ходе обсуждения сущности личности еврея заслуживает внимания проблема соотношения холодного интеллекта и системы этики (морального кодекса). Прежде всего, будем исходить из устоявшегося определения морали (нравственности) как совокупности принятых в том или ином социуме неписанных норм поведения, общения и взаимоотношения. Мораль пронизывает и охватывает социально-личностную и духовную сферы: «все отношения людей, от интимных до «межконтинентальных», проникнуты ею, подвержены моральной оценке и с ее помощью проходят проверку на жизненную целесообразность»[308]. Структурно мораль состоит из нравственных взглядов, смысложизненных ориентаций и идеалов, нравственных чувств, традиций, норм, принципов, заповедей, мотивов, целей, отношений, поступков, оценок и пр. Дефиниция интеллекта была приведена выше, поэтому при сравнении холодного интеллекта, который действует по вполне определенной, безличной логике, и интериоризированной индивидом этической системы можно вычленить их «пересечение», служащее основой для их взаимоотношения и взаимодействия.

В плане нашей проблематики особый интерес представляет такая способность интеллекта, как умение адаптироваться к сложной изменяющейся незнакомой среде. Она оказывается сопряженной с целесообразностью этической системы, ибо общественное мнение поддерживает те нравственные нормы, которые прошли испытание на адекватность их существующей социальной среде и которые выбираются интеллектом, зондирующим эту сложную и динамичную среду. Такого рода сопряженность холодного интеллекта, обезличенной логики и нравственных заповедей, индивидуализированной системы этики фактически коренится в том, что они представляют собой две стороны познавательного процесса. «Обе эти дисциплины, — отмечают Р. Исмаилов и С. Переслегин, — изобретены для того, чтобы дать человеку четкие ориентиры поведения в мире. Решая одну и ту же задачу, они не могут не приводить в схожих ситуациях к схожим ответам. Именно поэтому в этически неоднозначной ситуации следует поступать из логического анализа; в ситуации, неоднозначной логически, правильным будет самое нравственное решение»[309]. Это значит, любые неэтичные действия не смогут привести к полезному результату, тогда как этичные действия приводят к позитивному эффекту. В целом можно утверждать, что в иудаизме интеллект, сопряженный с этикой, в итоге дает деловую этику, без которой невозможно осуществлять различного рода действия, в том числе торговую и финансовую деятельность[310].

Шестая установка еврейского сознания представляет собою глобальный, целостный подход к окружающему социальному и культурному миру. Рассеяние евреев по всему земному шару обусловило выработке у них глобального, целостного восприятия мира в отличие от локального, фрагментированного представления о мире других народов. Фейхтвангеровский еврей Зюсс иронизирует над вюртембергскими политиками, которые «вымеряют мельчайшие паутинные нити, а целого охватить не могут»[311]. В отличие от политиков того времени, мыслившими категориями локального мира, и поэтому оказавшимися неспособными охватить глобальный мир, евреи обладают такой способностью. Из подобного рода установки иудейского сознания вытекает порождение им глобальных проектов освоения и переустройства окружающей социальной и природной среды.

Эта установка тесно связана с тем обстоятельством, согласно которому диаспора евреев является многоагентной, распределенной системой (о чем шла речь выше), позволяющей охватывать весь мир в его многообразии. Она также своими корнями уходит в способность иудейского интеллекта адекватно отображать закономерности реальной действительности. Ведь фактически интеллектуалы еврейства использовали идеи, заложенные в теоремах Геделя: существуют утверждения в рамках данной системы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть (первая теорема); имеются решения, чья справедливость устанавливается только при выходе в более широкую систему (вторая теорема). Ведь рассеяние еврейских общин по всему миру (диаспора) дает возможность получить глобальное, целостное представление о нем на основе множества фрагментов знания почти о всех государствах и социумах мира. Такая стратегия способствует формированию универсальной системы знаний о человечестве. Это, в свою очередь, способствует не только обмену знаниями между всеми еврейскими общинами мира, но и (согласно идеям Геделя) развитию адаптивной стратегии еврейской цивилизации в разнообразных социокультурных условиях…