Полтергейст - Кэт Ричардсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не везет мне с мужчинами, — сказала Ана. — Иен-то хоть устраивал моих родителей. Если я начну встречаться с Кеном, они будут в бешенстве.
— Почему?
— Отец заявит, что Кен мне не пара, сто процентов. А мама, как примерная китайская жена, всегда встает на сторону отца. У нас так принято.
— Все равно не понимаю. Как вышло, что Иен, который вас обижает, годится на роль ухажера, а Кен нет?
Она повернула голову и, прищурившись, посмотрела на меня.
— Потому что Кен цветной.
— Что?
— Цветной. Он не белый.
— Простите, но вы тоже не белая.
— Я-то это понимаю. А вот отец — нет. Он настоящий расист, он считает всех цветных… Грязными преступниками. Кроме китайцев или хотя бы азиатов.
— А он не в курсе, что Индия находится в Азии?
— Это не имеет значения. Люди, у которых кожа хотя бы на полтона темнее, чем у него, для отца — грязные животные. Я могу встречаться с человеком европейской внешности или азиатом вроде нас, но с индусом? Ни за что. О черных я вообще молчу. Отец перестанет со мной разговаривать. Моя сестра когда-то давно встречалась с черным парнем, так папа до сих пор на нее злится. Он бы, наверное, сошел с ума, если узнал бы, что она еще и…
— По-моему, это чересчур.
— Но не для моего отца. — Она помрачнела. — Ну вот… теперь вы знаете. Поэтому я и не ухожу из проекта, хотя следовало бы. Если бы я могла все изменить! Почему люди так несчастны? Мы ведь создали собственного призрака, почему же мы не можем сделать себя счастливыми?
Я ухватилась за возможность вернуться к теме разговора:
— Вы уверены, что создаете призрака?
— Да. — Она твердо, решительно кивнула. — Я из Китая, мы знаем о духах все. Они повсюду. Они существуют с помощью нас, живых, и наш призрак — даже если мы его придумали — тоже ожил.
— В смысле, «существуют с помощью нас»?
— В смысле, мы даем им силу — энергию. Мы помним их, и они остаются рядом. Поэтому так важно помнить предков и умерших родственников… иначе они исчезнут. Или разозлятся, и тогда жди беды. Мы создали нашу Селию, она живет благодаря силе нашей мысли и пропадет, если мы перестанем верить.
— Откуда вы знаете? А вдруг в группе есть мошенник? Вдруг на самом деле это всего лишь иллюзия, созданная одним из участников?
— Если это так, Селия сильно разозлится. Некоторые вещи просто не могут быть иллюзией. Ни одному магу такое не под силу. Как бы вы себя почувствовали, если бы кто-то выдал себя за вас? Селия поквитается с шутником.
— А вы? — спросила я, сворачивая на западную парковку ТСУ.
Ана выглядела удивленной, выщипанные до тонких полосок брови поползли вверх.
— Что я?
— Вы бы разозлились, если бы узнали, что кто-то вас разыгрывает?
— Да. Еще как!
— А вы бы поквитались с шутником?
Она явно была озадачена.
— Нет. Я бы попросила прекратить это, а уж наказывать шутника или нет, решать Селии.
— Думаете, она могла бы?
По ее лицу пробежала тень.
— Не знаю. Правда не знаю. — Она снова подняла глаза. — О, приехали. Спасибо, что подвезли, — добавила она, выскальзывая из машины. — Надеюсь, я вам помогла.
— Еще как помогли.
— Вот и чудно. Еще увидимся.
Она захлопнула дверцу и направилась к административному корпусу. В тусклом свете дня я заметила вьющуюся вокруг нее ярко-желтую нить, которая, подобно стрелке компаса, что всегда указывает на север, протянулась к жаркому желтому пятну в окне аудитории двенадцать.
Я еще немного посидела в машине, обдумывая услышанное. Я решила дождаться, пока вся группа не будет в сборе, чтобы незаметно проскочить в аппаратную.
Тут я увидела Гартнера Такмана, шагающего к зданию с дипломатом в руке. Наш доктор снова нацепил образ злодея: весь в черном, он свирепо поглядывал по сторонам. Я пристроилась следом, на достаточном расстоянии — с расчетом, чтобы он успел собрать всех слоняющихся по коридору участников.
На верхней площадке у лестницы пол устилал таинственный, изрезанный лучами света туман. В лоскутах Мглы кружили причудливые узоры. Я присмотрелась, но, как и в прошлый раз, ничего не поняла. Странные цветные вихри проносились сквозь Мглу, словно рассекающая облака молния. Достигнув аудитории двенадцать, они растворились в воздухе. Словно прилив: нахлынуло и отступило. На этот раз никаких желтых комков из линий.
Нахмурившись, я вошла в аппаратную. Терри меня игнорировал. Я осталась стоять, наблюдая сквозь двойное стекло.
Такман находился в комнате вместе с группой. Он стоял возле зеркального стекла аппаратной спиной ко мне. Некоторые члены группы расселись вокруг стола, другие выбрали диван. Ана сидела за столом, рядом с единственным участником, которого я не успела опросить — Уэйном Хопке, отставным военным в возрасте. Иен, как я заметила, встал возле дивана — оттуда он мог любоваться декольте Кары, одновременно нависая над Кеном подобно некоему мифическому мстителю — все-таки он был не таким уж простодушным, каким хотел казаться. Все глаза были устремлены к Такману, который говорил мягким, успокаивающим голосом. Я и не подозревала, что он так умеет.
— …Начнем сегодняшнюю встречу, — продолжал Такман. — Наш друг Марк Луполди погиб в результате несчастного случая. Это… настоящая трагедия. Мы все были очень привязаны к Марку, и его смерть — огромный удар и по проекту, и по нашим чувствам.
Отработанная поза, притворная печаль в голосе — столь мастерская подача говорила о недюжинных актерских способностях. Я бы не удивилась, узнав, что наш доктор тоже когда-то посещал драмкружок. Такман слегка ссутулил плечи, напряг спину и сжался, словно перед ударом. Судя по позе, сейчас он заламывал руки; я представила, как белеют костяшки его пальцев. А на лице наверняка нацеплена убедительная маска — воплощенная скорбь.
Я оглядела остальных. На лицах были написаны удивление, замешательство и шок. Кара закрыла глаза. Даже сквозь двойной слой стекла я видела, как Мгла вспыхивает и мерцает желтым, красным и нездоровым зеленым, который у меня ассоциировался с болезнью и горем. Однако я по-прежнему не могла разглядеть, кому какой цвет принадлежит. Скрепив зубы, я старалась не выдать разочарования; тщательно разработанный протокол, который защищал проект — и который при других обстоятельствах я бы только приветствовала, — усложнял мне задачу, и тут я была совершенно бессильна.
— Несмотря на то, что это трагическое событие никак не связано с нашим проектом, — продолжал Такман, — я пойму, если кто-то из вас откажется от участия в сегодняшнем сеансе или даже захочет покинуть проект. Марк был всецело предан нашему общему делу, так увлечен экспериментами, что сложно представить, как нам без него работать. Он разделил с нами свою мечту, благодаря его энтузиазму наша работа приобрела новый смысл, мир заиграл новыми красками. Давайте же навсегда запомним Марка как верного друга и отважного экспериментатора. Нам будет его не хватать. Знаю, это может показаться неожиданным, но в знак уважения к вашим чувствам, думаю, стоит перенести этот сеанс и рассмотреть вопрос о целесообразности дальнейших…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});