Утраченная реликвия - Андрей Воронин

Светлов подошел и остановился на почтительной расстоянии, опасливо поглядывая на Шайтана. Юрий заметил, что господин главный редактор прикрывает коленки портфелем, очевидно не отдавая себе в этом отчета, и фыркнул.

- Свой, Шайтан, - сказал он. - Свой, свой, расслабься.

- Не знал, что ты завел собаку, - подходя и пожимая Юрию руку, сказал Светлов - Да еще с такой странной кличкой.

- Это собака Бондарева, - сказал Филатов, и господин главный редактор понимающе кивнул. - Кстати, Дима, у меня к тебе просьба. Если со мной что-то... ну, ты понимаешь... Так вот, если что, забери его к себе. Пес воспитанный, дома не гадит, папашу его я знавал - мировой был вояка, свой парень, и сынок в него пошел. Только невеселый он, но тут уж ничего не поделаешь, само пройдет.

Лида не будет против?

Светлов крякнул.

- А ты сам у нее спроси, - посоветовал он. - Знаешь, куда она тебя пошлет? Ого! Она такие слова знает, что ты даже не поверишь, если я тебе скажу. Против собак она никогда ничего не имела, а вот люди, которые с утра пораньше наливаются пивом по самые брови и говорят ерунду, вызывают ее справедливое, я бы даже сказал праведное, возмущение.

- Кстати, - сказал Юрий, - пива хочешь? Ничего, если из одной бутылки?

- Да пошел ты... Вот не знал, что ты еще и алкоголик?

- А что ты про меня знал? - оскорбился Юрий. - Про собаку ты не знал, про алкоголизм не знал... Тоже мне, газетчик! Юнкор, елы-палы!

- Вот дурак, - сказал Светлов, забрался с ногами на скамейку и уселся рядом с Юрием на спинке. - Ты слушать будешь или как?

- Или где, - сказал Юрий и глотнул пива. Он делал микроскопические глотки, растягивая удовольствие, и пива в бутылке до сих пор оставалось больше половины. - Я тебя уже битый час слушаю, а ты только и знаешь, что обзываться. Узнал что-нибудь у своего мусора тротуарного?

Светлов не спеша закурил и искоса, через плечо, посмотрел на Юрия.

- Ты сам-то как? - неожиданно спросил он. - В состоянии усваивать информацию?

Юрий вздохнул - глубоко, тяжко - и горестно покачал головой.

- Дурак ты, господин главный редактор, - сказал он. - И как тебя, такого, жена любит? Надо ее у тебя отбить, что ли. Чего она с таким дураком мучается?

- А ребенок как же? - с наигранным весельем спросил Светлов. Юрий вдруг вспомнил, что в свое время Димочка всерьез ревновал к нему свою будущую супругу, и понял, что шутка вышла неудачной.

- А что - ребенок? - сказал он. - Ребенку тоже нормальный отец нужен в меру пьющий и пребывающий в постоянной готовности усваивать свежую информацию, особенно с утра, пока еще может отличить явь от сна.

- Дать бы тебе по шее, - вздохнул Светлов, - да только в больнице лежать некогда. Ладно, слушай, пьяница. Сейчас ты у меня протрезвеешь как миленький.

- Не протрезвею, - сказал Юрий. - Как может протрезветь трезвый? Или ослепнуть слепой, оглохнуть глухой и онеметь немой... А?

- Сволочь, - грустно констатировал Светлов. - В гербарий тебя, под стекло, с подписью: "Сволочь среднерусская обыкновенная, половозрелый самец в стадии окончательного отмирания головного мозга..."

- Ну ладно, - сказал Юрий. - Это мы как-нибудь потом разберемся, кого в гербарий, кого в террариум, а кого и в кунсткамеру. Говори, что тебе удалось узнать.

Светлов почесал переносицу, потом все-таки отобрал у Юрия бутылку и сделал изрядный глоток.

- Узнал я очень странные вещи, - сказал он, возвращая Юрию бутылку. Очень странные, да... Помнишь, я тебе говорил про нападение на антикварную лавку? Ну так вот, мне удалось выведать у своего информатора кое-какие подробности. Охранников в лавке было двое. Налет произошел как раз в то время, когда один из них ушел обедать в какое-то кафе - их там, в районе старого Арбата, навалом. Ментам даже удалось установить, в каком именно кафе он был. Есть там, за углом, такая забегаловка типа чебуречной. Он действительно там обедал, причем второпях, как человек, который спешит поскорее закончить обед и вернуться на рабочее место. Наверное, они решили сходить на обед по очереди и к открытию лавки быть на посту в полной боевой готовности. В частных агентствах с дисциплиной строго, инструкции у них жесткие, так что с этим все понятно. Но, как он ни торопился, все равно опоздал: налет начался и закончился во время его отсутствия. В лавке его не было всего-навсего минут двадцать, но этого хватило: вернувшись, он обнаружил два трупа и открытый сейф. Ну, натурально, позвонил в милицию, те приехали и первым делом загребли его как самого главного подозреваемого.

- Естественно, - сказал Юрий и приподнял бутылку, готовясь сделать глоток. - Ну и что? К чему ты все это мне рассказываешь?

- К чему? Экий ты, брат, недогадливый. Этим вторым охранником был Бондарев!

Юрий не донес бутылку до рта, задумчиво покачал ее в руке, а потом не глядя швырнул через плечо. Бутылка описала в воздухе короткую дугу, с глухим стуком ударилась о ствол дерева, отскочила и упала в рыхлый подтаявший снег, обильно окропив его своим пенным содержимым. Шайтан прянул ушами и рефлекторно повернул голову, проводив бутылку взглядом.

- Так, - сказал Филатов. - Дальше.

- Дальше "будет еще интереснее. Мой информатор сказал, что они намеревались держать Бондарева в камере до упора - столько, сколько позволяет действующее законодательство, а то и дольше. Словом, пока не расколется. Но буквально через пару часов к ним явился Аверкин - директор "Кирасы" и, насколько я понял, ее единоличный владелец. М-да... Явился - это не совсем то слово. Он на них наехал, как тяжелый танк, во всеоружии - с процессуальным кодексом в одной руке и одним из лучших московских адвокатов в другой. Да он бы и без адвоката справился...

- Это точно! - подтвердил Юрий. - Видел я этого Аверкина. Тот еще волчара, пробу ставить некуда. Чтобы с ним спорить, надо вообще не иметь нервов, а заодно инстинкта самосохранения. Особенно, когда он прав.

Голос у него был напряженный, как у человека, который параллельно разговору что-то упорно обдумывает.

Светлов покосился на него, незаметно вздохнул и продолжал:

- Да. Вот только предъявить Бондареву было нечего, и в ментовке его держали просто так, от безысходности - видно, мечтали, что он возьмет все на себя, признается, что организовал налет, а сам на это время смылся в чебуречную - чтобы, значит, и алиби себе создать, и шальную пулю не схлопотать. Мечта, конечно, глупая, менты сами это отлично понимали и, наверное, выпустили бы его, как положено, через двое суток. Но его шеф, Аверкин, почему-то не захотел ждать двое суток и буквально выдернул своего человека из-за решетки. Между прочим, дело это непростое.

- Кому ты рассказываешь! - Юрий прикурил новую сигарету от окурка предыдущей. - Если они решили что-то пришить - отмотаться от них невозможно.

Тут наверняка не обошлось без крупного "пожертвования" в пользу неимущих сотрудников правоохранительных органов.

- Очень крупного, - поправил Светлов. - Они только и успели, что снять с Бондарева первичные показания. Согласись, чтобы убедить ментов отпустить человека, которого они еще не начали по-настоящему колоть, надо совершить что-то немыслимое. Чудо, блин, надо совершить.

- Да, звучит как сказка. Выходит, Аверкин не врал, когда говорил, что его ЧОП вроде живого организма. Один за всех, все за одного и прочая байда в том же духе...

- Все-таки для человека, который все время лезет в чужие дела и наживает себе неприятности, ты чертовски медленно соображаешь, поморщившись, сказал Светлов. - Организм организмом, взаимовыручка взаимовыручкой, но, чтобы так энергично и целенаправленно мешать органам следствия допросить ценного свидетеля, нужно иметь на это очень веские причины. Не пойму, ты в самом деле дурак или только прикидываешься?

- Дима, - сказал Юрий, - пойми, пожалуйста, что между теми расследованиями, которые иногда проводишь ты, и теми, которые провожу я, есть существенная разница. Ты просто ищешь жареные факты, чтобы в очередной раз кого-нибудь ославить. Это ты лезешь в чужие дела - сам лезешь, без приглашения и особой необходимости, потому что у тебя работа такая. А я ни в чьи дела не лезу. Это они сами ко мне лезут, и заканчивается это, как правило, очень печально. Поэтому я, как и ты, могу, конечно, что-то предполагать, допускать и вообще фантазировать, однако торопиться с выводами просто не имею права.

- Какая речь! - Светлов несколько раз ударил ладонью о ладонь, изображая вежливые аплодисменты. - Ее можно прямо целиком конспектировать, распечатывать тиражом в сто тысяч экземпляров и рассылать по отделениям милиции в качестве методического пособия.

Отличная штука - презумпция невиновности! Но ты все-таки хотя бы на время перестань корчить из себя первого заместителя Фемиды, сними с глаз повязку и погляди, какая интересная получается картинка. Бондарев свидетель преступления. Правда, ментам он сказал, что ничего не видел, но это могло не соответствовать действительности. Он мог что-то знать - что-то, чего не захотел или не успел сказать ментам. Возможно, именно поэтому его выдернули из-за решетки с такой волшебной скоростью. И возможно, по той же причине он так недолго прожил после своего волшебного освобождения: похоже, кому-то очень не хотелось, чтобы он начал говорить.