Злой человек - Александр Операй

внимательно слушаю звуки. Волны бьются о берег и сползают назад в никуда.

Кто-то смеется.

Звонкий девичий смех на весь дом.

Я бегу наверх, подбирая по пути с пола туфли, колготки, лифчик и наконец маленькие, едва приметные трусики. Они висят на дверной ручке спальни.

Лина ждет меня. Голая, с широко расставленными ногами. Она улыбается.

– Ты должен сказать.

Я встаю рядом с девушкой.

Между нами нет ничего. Только ночь.

Она бросается на меня и срывает рубашку. Я помогаю ей расстегнуть пуговицу на джинсах.

Нет ничего от нас прежних.

Здесь только кожа.

– Я хочу тебя, Лина.

3

Океан шумит, как стиральная машина. Безумец веками моет камни вдоль пляжа. Недовольный, холодный и мрачный. Из тех стариков, что любят порядок и когда каждый делает свое дело. Он меня угнетает. Будто отец. Или святой. Просит рассказать о грехах.

Я прячусь под одеяло.

Мне нужна сигарета, но я вроде как бросил и теперь должен устроиться на работу. Вскоре после первой заработной платы все мои проблемы исчезнут. Жизнь обретет смысл. Мне выдадут кредит в ближайшем банке, и я куплю себе массажер простаты двусторонний с вибрацией на пульте управления. Но все это потом. Как-нибудь. Между прочим.

В спальне пусто. Я опять одинок.

Лина.

Когда же все это было между нами?

Прошлой ночью.

Тысячи лет назад на другой планете.

Я любил тебя.

Я не любил тебя.

Ты лишь призрак. Навязчивая идея. Эротомания. Психоз. Паранойя. Соскальзывание. Девушка с дикими глазами, которая увезла меня в дом на маяке. Я поцеловал её и проснулся в краю холодных волн и с тех пор бесцельно брожу в пустыне реальности без надежды на спасение. Я обречён.

За окном океан.

Волны набегают на берег и сползают обратно. Реальность шипит, будто змея, предупреждая об опасности. Время больше не связано с движением тел в Солнечной системе. Сейчас то ли утро, то ли полдень, а может быть уже вечер.

Волны бьются о скалы.

Стены тонкие, двери негерметичны, под одеялом темно и душно. Голоса разрывают голову на части. Не дают спать.

Где-то в доме работает телевизор. В перерывах между рекламой нового средства от деменции закадровый голос диктора рассказывает о птицах.

– Почти все они умрут от мороза. Особенно опасны для них обледенение и налипание мокрого снега. Лишившись возможности искать пищу на земле они погибнут от голода. Выживут только серые воробьи, потому что их много.

Я отбрасываю одеяло и смотрю в окно.

Опять океан.

Горечь без отчаяния.

Да пошел он. Этот мертвый поэт мог бы придумать что-нибудь и поумнее.

Я одеваюсь и спускаюсь вниз. Кругом пыль да паутина. Мебель отсырела и пошла буграми и трещинами. В гостиной стол, стулья, пара кресел и ведьма.

У открытого окна сидит Лина. Она держит в руках книгу, но взгляд её устремлен к океану. Девушка похожа на статую в желтом платье. Мертвенно-бледная. Хрупкая. Такую сразу хочется разбить, чтобы увидеть, как осколки разлетаются в разные стороны и нечто целое и прекрасное превращается в мусор.

Она снова притащила с собой запах KENZO как обещание сотворить зло.

Ветер листает страницы туда и обратно.

«Удивительный волшебник из страны Оз» шелестит в унисон океану.

Лина говорит:

– Никто не знает о том, что я сотворила с тобой, любимый.

– Не называй меня так.

– Я взяла инструменты и проделала в левой части твоей груди небольшое квадратное отверстие, а затем положила туда красивое сердце из алого шёлка, набитое опилками.

– Я ничего такого не помню.

– Но доброе ли это сердце?

– Ты опять играешь со мной в свои глупые игры.

– Нет. Я не умею летать на метле или превращаться в стог сена. Я просто люблю тебя, милый.

– Ты любишь меня?

– У всех свои недостатки. Мне лишь нужно было доказать свою любовь. Я дарила подарки, покупала одежду, готовила ужин.

– Оскорбляла и угрожала.

Лина смеется.

Я чувствую себя идиотом.

Я и в самом деле глупец раз все еще остаюсь рядом с чудовищем, которое давным-давно вознамерилось меня проглотить.

Вечно ропщущий океан шумит за окном.

– Ты мой Железный дровосек. Я подарила тебе сердце.

– Нет.

– Ты можешь сам во всем убедиться, – говорит Лина и встает с кресла. Её желтое платье шелестит, открывая взору чувственные ноги.

Девушка отдает мне книгу. Старая сказка иссохла. На обложке лишь тень от рисунка. Железный дровосек пожимает руку Страшиле. Они выглядят, как любовники.

– Я буду ждать на берегу.

Лина уходит.

Я открываю книгу, но буквы играют со мной.

Части и главы исчезли, предложения стёрлись.

Лина оставила мне на каждой странице лишь:

ДВЕРИ В ПОДВАЛ

Я брожу из комнаты в комнату в поисках доказательств того, что этот дом не может быть настоящим. Все, как говорил Михаил. Боль и эмоции ничего не означают. Симуляция определяет сознание. Материальны только идеи, а остальные объекты – лишь тени. Бесконечные комбинации цифр формируют бытие.

Мне нужен Перри Мейсон, чтобы разобраться в этом дерьме.

Между лестницей на второй этаж и проходом на кухню есть дверь.

Огромная металлическая створка, которые обычно ставят на входе в подвал многоэтажного дома.

Смутные сомнения лезут мне в голову.

Что-то не так.

Легкий сквозняк приносит запах больницы. Спирт, формальдегид, хлорамин. Я будто опять оказался в палате. Сейчас войдет врач и расскажет, какие изменения произойдут со мной после того, как он залезет мне в голову и основательно там приберется.

Я открываю дверь и спускаюсь вниз.

Вот, Иаков, лестница. Спустись. Там найдешь постыдную правду.

На потолке горят тусклые лампы. От стен идет холодный, голубоватый свет.

Помещение набито различным оборудованием: мониторы, компьютеры, серверные стеллажи, панели управления, колбы, микроскопы, реагенты, механические протезы, резервуары с искусственной кожей, части скелета, несколько сотен Радость-17.

Всюду кабели и провода.

Пол усеян комками полусгнившей студенистой массы. В центре находится бассейн цилиндрической формы. Вдоль стен стоят огромные колбы, наполненные прозрачной жидкостью, в которой плавают мужские тела. Они словно парят в невесомости.

Оболочки вызывают у меня отвращение. Некрасивые. Кожа слишком туго обтягивает жилы. Это мумии, возвращенные к жизни. Неоконченные. Мертвенно-неприятные. Они чересчур похожи на человека.

Я обвожу помещение взглядом и замечаю, что четвертая колба пуста.

Кто-то должен разбудить меня. Сказать мне, что все будет хорошо. Просто заговорить. Здесь реальность сломалась. Стены подвала придвинулись ближе. Потолок сорвался и падет.

Я бегу через комнаты и переходы, через залы и галереи, сквозь пространство и время на встречу безумию и океану.

Дом пустой, но кто-то бубнит.

Телевизор болтает без остановки:

– В нашем городе более восьмидесяти ядерных электростанций. Приготовьте себе кофе. Сядьте у окна и представьте мир, в котором нет человека. Когда я щелкну пальцами все люди исчезнут.

Звук щелчка.

Дом немного тряхнуло.

Я падаю. Сейчас планета расколется на две равные части.

Я мертвый. Я манекен.

Одень меня в платье, посади на диван. Будем вместе смотреть телевизор. Залезть мне под юбку, юркни ладонью в трусы. Я ведь не против. Я мертвая хрень. Без души.

Я открыл двери и вышел из дома.

Двор утыкан деревьями. И они словно пугало в поле. Лишились одежды. И стоят, разведя ветки в