Злой человек - Александр Операй

Михаил кладет на стол сигареты.

Я смотрю на них слишком долго, чтобы мое влечение осталось тайной.

Он говорит:

– Можешь взять, если хочешь.

– Я должен бросить курить и устроиться на работу.

– Верно. Теперь возьми сигарету. Уверен, что с первым глотком дыма ты узнаешь о городе больше, чем за всю свою жизнь.

Я смотрю Михаилу в глаза и не вижу ни одного намека на то, что он шутит или смеется надо мной.

Мне хочется сказать ему, что я не понимаю, я никогда не задумывался над тем, почему что-то делаю так, а не иначе. Большая часть моей жизни – бездумное прозябание на дне, по которому я ползал вместе с другими рыбами, в ожидании того, что океан когда-нибудь высохнет, и все мы всплывем на поверхность. Сейчас я должен узнать правду, вот только до нее еще нужно додуматься.

Я делаю самую глубокую затяжку в жизни. Острая боль режет легкие, и я кашляю, давясь слюной, на глазах выступают слезы, я покрываюсь потом и чувствую сквозь запах табака вонь своего тела.

– Врачи что-то сделали со мной…

– Ты куришь в первый раз за несколько недель. Твои легкие успели отвыкнуть, табачный дым раздражает слизистую оболочку и разрушает альвеолы, и ты чувствуешь, как задыхаешься. Твой мозг перевозбужден, а сердце бьется быстрее обычного ритма, сосуды внутри тела сужаются, давление крови растет, отчего кружится голова и тебя тошнит. Это обычная реакция организма на табачный дым, Служба надзора здесь ни при чем. Ты свободный человек, никаких программ, ограничений или запретов.

– А как же операция? Врачи, больница. Тысячи людей, которые не совершают преступлений?

– И миллионы тех, которые совершают. Купленная пресса, фальшивые отчеты и статьи, социальная реклама, публичные телешоу, актеры в роли врачей, преступников и ученых, сокрытие настоящей статистики преступлений, уничтожение тех, кто знает правду или догадывается, мошенничество и взятки на всех уровнях контроля. Корпорация "ОЗМА" творит чудеса. Продолжать?

Я молчу.

Мысли вертятся в голове, как космонавты в центрифуге, события прошлых недель мелькают передо мной и исчезают, не успев показать себя полностью. Сигарета тлеет в руке, и мне не остается ничего иного, как сделать еще одну затяжку. Я задерживаю дым в легких и чувствую эйфорию.

Алиса поддевает вилкой блин и говорит:

– Михаил, почему твоя дочь тебя ненавидит? Ты плохой человек?

– Нет. Она думает, что меня подменили.

– Ужин становится интересным.

Михаил смотрит на Лину.

– Однажды я понял, что никакого города, Kepler-452b и прочего дерьма вокруг нас не существует.

– Ты всегда и везде говоришь ерунду.

– Быть может пора начать меня слушать?

– Я ненавижу тебя.

Михаил внимательно смотрит на дочь, будто раздумывая, стоит ли продолжать ссору или сделать вид, что подобное дерьмо случается слишком часто, чтобы придавать ему хоть какое-то значение.

Алиса приходит на помощь:

– Значит, все здесь обман?

Она обводит ресторан взглядом.

Михаил ставит бокал с шампанским в сторону и говорит:

– Все ответы находятся в Радость-17. Наша реальность – это продукт компьютерной программы, которая была написана и реализована цивилизацией людей с планеты Земля. Из этого города не уйти и не уехать. Доберешься до окраины, перелезешь через забор и встанешь, как в копанный у подножия гор. Можешь мне верить, я-то знаю, о чем говорю. Я видел людей, которые сдохли на перевале, долбясь о невидимую стену, словно «железки», у которых слетели настройки маршрута. Эти болваны не могли уйти и не хотели вернуться. Они просто застряли.

– Звучит просто ужасно.

– На самом деле я нахожусь на космическом корабле Владивосток номер 5, который вот уже несколько тысяч лет ползет в сторону Kepler-452 b. Я никогда не рождался. Я не умирал. Все здесь лишь информация, записанная на твердотельный накопитель, который со временем стал разрушаться. Я вижу следы того, как «реальность» превращается в фарс и дальше в трагедию. Подсказки приходят будто из потустороннего мира. У меня нет имени. Я никогда не выйду за пределы иллюзии.

– Господи, Михаил, тебе нужно выступать с этим на телевидении и в Интернете. Ты бы собрал кучу просмотров.

– Я пытался. Но когда я убедился, что наш мир ненастоящий – это было невыносимо. Правда. Безумие освобождает. Я купил пистолет и выстрелил себе в голову. Но у меня был друг. Один. Самый близкий. Он создал мне новое тело и загрузил туда старую версию Михаила, только подправил саму малость. Теперь я обречен. Я буду жить. Пока город не будет уничтожен. Пока вся эта чертова планета не превратиться в огненный шар.

Лина хватает меня за руку.

– Довольно. Я не могу больше слушать. Твой рассказ – издевательство. Мой отец давно умер. Ты – жалкий обманщик.

– Хочешь уйти?

– Не вздумай пытаться меня остановить. ТЫ ВСЕГДА ВСЕ ПОРТИШЬ.

– Лучше останься.

Лина встает из-за стола. Она вытирает руки салфеткой. Так будто они действительно в грязи.

Михаил говорит:

– Ты умрешь завтра утром.

Лина швыряет салфетку Михаилу в лицо.

Она тащит меня к лестнице на первый этаж.

Глава 9

1

Машина летит сквозь ночь, и я вижу, как город, неоновый Минотавр, застывает во времени. Улицы, сплетенные в лабиринт, скользят в потоке яркого света. Всполохи разноцветной рекламы навсегда остаются и длятся тысячи лет, будто сияние мертвых звезд.

Моя Ариадна молчит, и я хочу сказать ей, что нам не сбежать от судьбы.

– Куда-то спешим?

– Да. Умереть молодыми.

– Я уже стар. Сбавь обороты.

– Нет.

Машина вылетает на встречную полосу.

Лина уходит от столкновения с грузовиком в самый последний момент и швыряет нас в тоннель, ведущий на побережье.

Дорога пуста. Только белые полосы на черном асфальте. Ночь темнеет, и свет фар упирается в непроглядную тьму.

Мы молчим.

Ничего из сказанного больше не имеет значения.

Машина сворачивает на узкую грунтовую дорогу, ведущую к скалам и дальше на холм к маяку. Лина нажимает на тормоз. Она выключает двигатель и некоторое время просто сидит, глядя вперед на старый дом. Луч света, идущий от маяка, выхватывает лицо девушки из кромешной тьмы вокруг нас. И оно, как луна, то всходит надо мной, то опять исчезает.

– Ты хочешь меня.

– Нет. Это неправда.

Лина смотрит на меня долгим, немигающим взглядом.

Её губы сухие. Горячие, как в лихорадке. Поцелуй обжигает.

– Ты должен сказать это в слух.

Она улыбается.

– Скажи: я хочу тебя.

Она вцепилась в меня.

Я почувствовал, как её зубы медленно разрывают мою нижнюю губу и, как теплая кровь стекает по подбородку, а поцелуй меняет вкус от цветочного, сладкого к ржавому, соленому океану. Я толкнул Лину что было силы, и она ударилась затылком о дверь. Захохотала. Её рот, красный от крови, полыхал в отблесках маяка. Растрепанные волосы – мрачная река, уносящая бледное лицо утопленницы вниз по течению.

Лина открывает дверь и выбирается из машины. Она бежит к дому на маяке.

2

В прихожей темно.

Пахнет солью, песком и океаном.

На полу лежит её платье. Оно, как стрела указывает на коридор в обход кухни.

Я стою рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, и