Блуждающий разум - Алексей Калугин

Над столом висел огромный поясной портрет спин‑протектора кисти Бруно Семирекина. Бапиков мало что понимал в живописи, но он точно знал, что портреты всех нынешних знаменитостей пишет только Бруно Семирекин. Главной чертой художественного стиля Семирекина являлось умение польстить своей модели. Причем не грубо, а очень даже аккуратно, так что не всякая модель понимала, что ей льстят. А та, что понимала, предпочитала делать вид, что не понимает. По этой самой причине иметь портрет кисти Семирекина было не просто модно, но еще и престижно. В определенных кругах. Тех, кто мог оплатить работу Бруно Семирекина, потому как брал он за свои портреты, не скромничая, как за «Джоконду». Не копию, а настоящую.

Человек, сидевший за огромным столом, под огромным портретом спин‑протектора, был совершенно не похож на того, кто был изображен на полотне. Однако это и был спин‑протектор.

Бапикову и ранее доводилось видеть спин‑протектора. Разумеется, это были не личные встречи, а общественные мероприятия, проводимые в корпусе «Вечности». Куратор всего раз оказался лицом к лицу со спин‑протектором, когда тот пожал ему руку и вручил грамоту за добросовестную службу. Когда он попытался изобразить улыбку на лице, кожа возле уголков рта натянулась так, что едва не лопнула. Спин‑протектор совершенно не был похож не только на свои парадные портреты, продающиеся даже в продовольственных магазинах и украшающие портмоне, кружки, школьные дневники, учебники истории и чехлы для смартфонов, но даже на того спин‑протектора, которого показывали в новостях. Те, кто полагал, что вместо спин‑протектора по телевизору показывают его более молодого двойника, ошибались. Это был настоящий спин‑протектор. Только образ его был несколько скорректирован с помощью компьютерных технологий. На экране телевизора спин‑протектор всегда казался выше, моложе, спортивнее и красивее, чем в жизни. Да и волос у него на голове было значительно больше.

Реальный спин‑протектор был маленького роста, с узким, непропорциональным и поэтому неприятным лицом. Казалось, какая‑то огромная рука схватила его однажды за голову и стянула все черты лица к ставшему слишком длинным и по‑утиному загнутым кверху носу. Подбородок у него был срезанный. Маленькие, вечно хитро косящие глазки сидели возле самой переносицы. Уши нелепо торчали в стороны. Кожа на лице была неестественно гладкая. Остатки серых волос, тщательно зачесанные в тщетной надежде скрыть плешь, казались приклеенными к черепу.

Спин‑протектору на портрете было примерно тридцать семь лет. Возраст реального спин‑протектора определить было невозможно. В чертах его лица будто перемешались признаки самых разных возрастов. Подобное противоестественное искажение внешности являлось следствием длительного употребления М‑сыворотки вкупе с другими омолаживающими средствами. С непривычки это производило не просто отталкивающее, а пугающее впечатление. В свое время кто‑то сказал, что спин‑протектор окружает себя собственными портретами и статуями, чтобы забыть, как выглядит его лицо на самом деле. Это было похоже на правду.

Бапиков стоял, вперив взор в спин‑протектора, и ему казалось, что их только двое в огромном кабинете. Хотя на самом деле по сторонам от куратора стояли двое таких же охранников‑гвардейцев, как и те, что остались по ту сторону двери, и еще двое неподвижно замерли позади спинки кресла спин‑протектора. Руки Бапикова судорожно сжимали планшет. На висках выступили крупные капли пота, как будто в зале было невыносимо жарко. Дыхание участилось. Сердце колотилось в груди, как ненормальное. Бапиков чувствовал себя как влюбленный мальчишка, которому не хватает смелости не то что признаться в любви, а даже просто заговорить с объектом своих мечтаний. Если бы кто‑то со стороны, ну, скажем, Господь Бог, спросил его сейчас, о чем он мечтает, куратор, не задумываясь, ответил бы: «Отдать жизнь за спин‑протектора!»

Хотя, казалось, с чего бы вдруг?

Но такова была удивительная харизма спин‑протектора – в его присутствии каждый чувствовал себя либо безумно, но безнадежно влюбленным, либо нашкодившим пацаненком, отчаянно надеющимся, что проступок его останется незамеченным, но при этом готовым первым вскинуть руку, как только прозвучит вопрос: «Кто это сделал?» Порой два эти архетипа сливались воедино, превращаясь в нечто совсем уж монструозное.

Спин‑протектор сидел, склонив голову над красной папкой так, что была видна только едва прикрытая жиденькими, как у младенца, волосиками плешь. Кто‑то мог подумать, что спин‑протектор задремал на рабочем месте. Бапиков решил, что спин‑протектор изучает его докладную. Ну и что с того, что лежавшая перед ним на столе папка не была даже открыта? Не исключено, что спин‑протектор обладал способностью читать документы сквозь обложку. Или обложка папки, в которой ему подавали документы, была выполнена из хитроумного материала, обладающего светопроницаемостью, но только для взгляда спин‑протектора…

Неожиданно спин‑протектор коротко всхлипнул и вскинул голову. Взгляд его маленьких глазок быстро пробежал по комнате, ощупывая каждый предмет, словно желая убедиться, что ни один экспонат коллекции не пропал. Коснувшись взглядом Бапикова, он поначалу тоже принял его за экспонат, но быстро осознал ошибку.

– Кто здесь? – отрывисто бросил в пустоту спин‑протектор.

– Куратор Третьего Круга Юрий Бапиков, господин спин‑протектор! – дрожащим от волнения голосом отрапортовал Бапиков.

Положив руки на стол, спин‑протектор по‑черепашьи вытянул шею и уставился на куратора долгим, немигающим и ничего не выражающим взглядом. Он был похож на тираннозавра из Парка юрского периода, рассматривающего привязанного к вбитому в землю колышку козла, перед тем как в молниеносном броске схватить его мощными челюстями и перекусить надвое.

– Бапиков, – медленно, растягивая не только гласные, но и согласные, произнес спин‑протектор. – Кажется, мне знакомо ваше имя…

– Так точно, господин спин‑протектор! Два года назад вы лично вручили мне грамоту за добросовестную службу!

– Нет, – недовольно сморщившись, махнул рукой спин‑протектор. – Не так давно.

– Докладная! – догадался Бапиков. – Вы читали мою докладную!

– Да? – Спин‑протектор недоверчиво посмотрел на лежащую перед ним папку и, вроде как с опаской, двумя пальцами, открыл ее. И тотчас же на лице его заиграла довольная улыбка. – Точно, читал… – Спин‑протектор аккуратно закрыл папку и вновь обратил свой взгляд на Бапикова. – Только ничего не понял.

Куратор почувствовал, что у него похолодели пятки, а в копчик будто шило вонзилось.

– Я… Собственно…

Он запнулся, не зная, с чего лучше начать? Начать оправдываться или сразу же начать врать?

Спин‑протектор чуть приподнял руку и поманил Бапикова пальцем.

– Позвольте… Я… – Бапикову казалось, будто резиновый жгут сдавливает его шею, все туже и туже, отчего говорить ему становится все труднее и труднее. – Господин спин‑протектор… При всем моем… огромном уважении…

Бапиков оттянул пальцем воротник рубашки вместе с узлом галстука. Но облегчения это не принесло.

– Что ты там бормочешь? – недовольно пробурчал спин‑протектор.

– Я… Видите ли…

Планшет выскользнул из рук куратора и грохнулся на идеально отполированный паркет. Но Бапиков не обратил на это внимание. Он думал только о двери, находящейся у него за спиной, и о том, есть ли у него шанс незаметно в нее выскользнуть. Быть может, случится чудо – спин‑протектор снова уснет и позабудет…

– Ты курируешь работу подразделения «О»? – спросил спин‑протектор.

– Так точно, господин спин‑протектор! – Бапиков несказанно обрадовался тому, что наконец‑то ему был задан вопрос, на который он мог дать четкий и лаконичный ответ. – Курирую работу ловчих! И, смею вас заверить, наши ловчие выше любых похвал!..

– Ты это хотел мне сказать? – перебил спин‑протектор.

– Так точно, господин!.. – на автомате начал куратор, но вдруг запнулся. – Э… – Нужно было поворачивать назад, что он и сделал. – Никак нет, господин спин‑протектор! Я уверен, вы в курсе того…

– Я в курсе всего, – снова перебил спин‑протектор.

– Не сомневаюсь, господин спин‑протектор! – поспешил заверить его Бапиков. – При всем моем огромном уважении…

– Я ни черта не понял из твоей докладной, – с нажимом повторил спин‑протектор.

Бапиков судорожно сглотнул.

Спин‑протектор двумя пальцами чуть приподнял папку и снова кинул на стол. Папка упала беззвучно.

Только сейчас куратор вдруг понял, что показалось ему странным в кабинете спин‑протектора – здесь ничем не пахло. То есть не было вообще никаких запахов. Воздух был абсолютно стерилен и безвкусен.

– Но… он меня заинтересовал. – Спин‑протектор чуть развел руки в стороны, словно бы недоумевая, как такое могло случиться? – Хотя… – Он наклонил голову и почесал висок ногтем указательного пальца. – Может быть, это референт сказал мне, что докладная любопытная?.. – Спин‑протектор наклонил голову в другую сторону. – Не могу вспомнить… Ты ведь знаешь моего референта? – обратился он к Бапикову. – Чипизубова?