Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием - Альфред Хаттон

Ему хватило благоразумия удалиться, и я счел инцидент закрытым и проводил его до двери, но в этот момент он схватил меня за руку так, что я сразу понял, что это еще не все; если бы он дал себе время подумать, то спас бы себя от смерти, а меня избавил бы от горьких сожалений. Однако я никому об этом не сказал, и никто из моей семьи не догадался, что мне грозит опасность. Даже д'Арси я ничего не говорил до следующего утра, когда мне принесли вызов.

Мой друг, не принимая в расчет, что именно он вел себя недостойно и справедливо заслужил полученное, обвинял во всем случившемся одного меня и призывал меня к ответу. Более того, ему хватило наглости назначить и время, и место, и оружие. Это вывело меня из себя, и я сожалел лишь о том, что не опередил его и сам не потребовал удовлетворения после его поведения по отношению к Фердинанде. Да, сказал я, теперь он получит и дополнение к пощечине, раз сам того пожелал.

Д'Арси изо всех сил старался отговорить меня: он предлагал, чтобы он сам сходил к моему другу и попытался урезонить его; предлагал сразиться с ним вместо меня, мотивируя это моей слабостью после болезни; говорил даже, что расскажет всем в доме, включая саму Фердинанду, чтобы совместными усилиями меня удержали. Я же попросил его только об одном — чтобы он помог мне, как брат, ведь предстоит ли мне победа или поражение — в любом случае потребуется вся его хитрость, чтобы успокоить бурю, которая из-за этого поднимется.

— Тогда позволь мне хотя бы пойти с тобой, — попросил он.

— Об этом не может быть и речи, — ответил я, — ведь по условиям вызова мы должны явиться в сопровождении одних лишь слуг.

— Странно, — сказал он, — но ведь это не мешает мне хотя бы приглядеть за вами с некоторого расстояния.

Мне это показалось неплохой идеей; если бы я выехал из дому один, у домашних могли бы возникнуть подозрения. Так мы оседлали коней и выехали под предлогом обычной прогулки.

Мой соперник уже был на месте, но, будучи менее щепетильным, чем я, он привел с собой секунданта, объяснив это тем, что он, дескать, только присмотрит, а участвовать в происходящем не будет. Поверив ему на слово, я не стал просить шевалье подъехать поближе; но тот сам, увидев трех человек вместо двух, спешился и, опасаясь вероломства, подошел достаточно близко, чтобы предотвратить возможный обман. Мы с моим соперником разделись до рубашек и вступили в бой. Когда бойцы настроены серьезно, такого рода поединки длятся недолго, и вторым же ударом я уложил его на траву.

— Я убит! — выкрикнул он.

— Плохо, — ответил я. — Хотел бы я вернуть тебе жизнь, если бы это было так же легко, как отнять ее. Но ты хотя бы удовлетворен?

— Да, — прошептал он, — прощай.

Я попросил секунданта своего соперника позаботиться о нем, а сам, вместе со своим секундантом, как можно быстрее исчез оттуда».

«Мы с Фердинандом, д'Арси и моей сестрой, которая недавно вышла замуж, однажды решили совершить поездку в Париж. Мужчины ехали верхом, а дамы — в дилижансе. По прибытии мы разместились в удобных апартаментах, и я отправился выразить свое почтение Его Высочеству, который, понимая, что я уже вырос из возраста пажа, любезно позаботился о том, чтобы я мог сменить пажеский камзол на плащ мушкетера. Очень скоро я встретил своего друга аббата Дюбуа, который рассказал мне много придворных новостей, в частности, помимо прочего, упомянул, что слышал о прибытии за день до того некоей прекрасной юной дамы, которая приехала из Реймса в дилижансе и с которой принц, несомненно, пожелает познакомиться. Это известие весьма меня расстроило, потому что сюда вчера не приезжало никаких других юных леди, кроме Фердинанды и моей сестры, и как бы хорошо Его Высочество ко мне ни относился, но я достаточно хорошо его знал, чтобы понимать, что меньше всего я хотел бы видеть свою невесту в обществе этого человека. Я нашел д'Арси и все ему рассказал; он предложил нам найти себе новое жилье в Маре — районе, гораздо реже посещаемом придворными. Однако шпионы Дюбуа оказывались повсюду, и единственной целью их поисков на этот раз была Фердинанда. Вскоре они обнаружили ее, и сама хозяйка дома вступила с ними в сговор.

Я вернулся домой из дворца весьма довольный щедростью своего царственного патрона, который не только произвел меня в мушкетеры, но и выдал мне кошель, полный золота, сопроводив обещанием наполнить его вновь, как только он опустеет. Однако дома меня ждали проблемы. Фердинанда принялась упрекать меня за то, что я якобы рассказал о ней принцу, такими словами:

— Ты же знаешь, что это за человек, неужели нельзя было попридержать язык за зубами? Наверное, ты мной больше не дорожишь, раз ставишь под такую угрозу.

Я объяснил ей, что она ошибается, что я принцу ничего не говорил, но аббат, стоило мне лишь переступить порог дворца, сообщил мне, что в дилижансе из Реймса только что прибыла новая красотка. Я сразу заподозрил, что речь идет о моей невесте, но не хотел лишний раз ее беспокоить и, по совету шевалье д'Арси, решил переехать на другую квартиру.

— Но как ты узнала об этом? — спросил я. — Не бойся, мы уедем отсюда и уладим дело таким образом, чтобы ты, оставаясь в Париже, тем не менее пропала из вида этих людей.

И тогда Фердинанда рассказала:

— Сегодня утром хозяйка дома набралась смелости сделать комплимент моей красоте, покорившей сердце самого могущественного и самого щедрого принца во всей Франции, сказала, что пришлет ко мне аббата Дюбуа, который в свою очередь представит меня Его Высочеству, и добавила: «Надеюсь, мадам, что вы потом соизволите распространить свое покровительство на бедную скромную женщину — меня!»

— Дело серьезно, — ответил я, — но все равно сначала мы должны предупредить мою сестру с мужем, чтобы скоординировать наши действия и полностью обеспечить твою безопасность.

Мы устроили совет. Фердинанда сначала хотела вообще вернуться домой, но моя сестра, не желая расставания, предложила свой план.

— А почему бы Фердинанде, — сказала она, — не попробовать скрывать свой пол до тех пор, пока эти люди про нее не забудут? Отсюда, конечно, нам придется съехать, а после этого можно будет снять две квартиры в разных домах, желательно, конечно, по соседству: вы, мужчины, поселитесь в одной, а мы с Фердинандой — в другой.

Мысль показалась нам неплохой, Фердинанде она очень понравилась, и мы сразу же приступили к действию. Моя невеста была девушкой высокой, так что одежда д'Арси была ей впору; мы с другом отправились в крупный магазин готового платья, где купили все необходимое, и отнесли все купленное в дом одного моего друга, которому я полностью доверял. Потом мы отправились на поиски жилья и нашли две квартиры на рю Кинкемпуа. Дома находились аккурат друг напротив друга, а улица была достаточно узка, чтобы можно было переговариваться через нее и видеть, что происходит в комнате напротив. В ситуациях, подобных нашей, медлить нельзя. Поэтому мы быстро пообедали и тут же отправились искать экипаж, в котором и добрались до дома моего друга. Там Фердинанду уже ждало все необходимое — белье, чулки, парик, шляпа и шпага. Она немедленно облачилась в новое платье. Кавалер из нее вышел хоть куда, она и сама-то чуть не влюбилась в себя, глядя в зеркало. Мы выехали на новое место жительства, где должным образом обустроились, и осталось только оплатить счет на предыдущей квартире да забрать оттуда вещи. Мы перевезли свой багаж к дому на рю Омер и отпустили извозчика, чтобы вернее сбить со следа ищеек Дюбуа, а полчаса спустя уже на другом экипаже перевезли вещи в наши новые апартаменты. После всех этих предосторожностей кто мог бы узнать мадемуазель Фердинанду в новоявленном шевалье дю Консель?

Остаток дня и весь вечер мы провели, наделяя нашего молодого дворянина всеми навыками, необходимыми для его роли. Перевоплощение настолько заворожило его, что запоминалось все легко, словно само собой; но мы не успокаивались и продолжали учить его каждый день на протяжении месяца. Одежда из магазина готового платья сидела так хорошо, что мы послали ее портному в качестве образца для второго костюма, не забыв при этом объяснить, что предназначается обновка некоему господину, который живет где-то далеко от Парижа. Шевалье дю Консель был очень доволен — он наслаждался куда большей свободой, нежели когда-либо в жизни было у мадемуазель Фердинанды. Я обращался с ним так бесцеремонно, как будто он и в самом деле был тем, кем притворялся, а однажды даже дал пообщаться с самим аббатом Дюбуа, которого мы случайно встретили на новой галерее королевского дворца.

Как-то раз, вернувшись домой из дворца, я застал Фердинанду с моей сестрой в слезах. Мое внезапное появление застало их врасплох, и у них не было времени привести себя в порядок, так что я сразу понял, что их кто-то обидел, но все равно немалого труда мне стоило заставить их все мне рассказать.