Форпост. Найди и убей - Андрей Валерьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прикольно. – Володя повертел в руках блестевшую на солнце проволочку.
– Ну ка, подвинься. – Иван вытащил чёрную полированную плитку. Руки его дрожали. «Буквы. Не вижу. Чёрт, да что ж такое!» Маляренко проглотил стоявший в горле ком и вытер слёзы. «Сентиментальным на старости лет становлюсь. Чёрт. Не вижу.»
Сама мысль о том что он держит в руках письмо, адресованное лично ему и пролежавшее Бог знает сколько лет в земле, подавляла. Тяжело дыша, он протянул плитку Володе.
– Пр… прочти. Романов проникся моментом и с благоговением принял камень.
«500 мер точно на север. Камень такой же. Копать там же. И. С. Маляренко p.s. надеюсь помнишь как сделать простой компас?»
– Всё? – От удивления у Вани махом высохли слёзы. «Вот гад!»
– Сдаётся мне, вы с братом не слишком ладили? Угадал? – Володя обливался потом, передвигаясь на карачках с семидесятисантиметровой проволочкой в руках.
– Не сбивай! – Иван считал, загибая пальцы. – Примерно здесь.
Романов, загнано дыша, поднялся на ноги. Вокруг расстилалась степь, ровная как стол и без малейших намёков на камень.
– Выстрел два – мимо. – Маляренко смачно сплюнул. Сначала они на глазок определили направление, а потом, прикинув нужный размер шага, просто отмеряли пятьсот шагов и ничего не нашли. Судя по примятой неподалёку траве, тогда они не слишком ошиблись. Самодельный компас и мерка тоже нифига не дали. Результат был нулевым. Прикинув варианты, Иван просто двинул по расширяющейся спирали от последней найденной точки, а Володя – от первой. Через полчаса блужданий и ковыряний палкой в подозрительных местах, Маляренко задрался окончательно и упал в пожухлую траву. Рядом рухнул Романов. Палящее солнце доконало и его.
– Что делать будем, командир?
– Ночи ждать будем.
– …?
– Я думаю, что мы не на тот север шли. Магнитный полюс мог немного сместиться. Засечём направление по Полярной звезде и пойдём по-новой. А пока – пошли-ка в лагерь.
Иван покрепче воткнул в землю лопату и направился к едва видневшейся на горизонте роще.
Заполошный лай, раздавшийся за спиной, заставил задумавшегося Ивана подпрыгнуть чуть ли не на метр. Володя, с совершенно безумными глазами, подскочил поближе.
– Собаки!
– Видишь их?
– Нет.
Маляренко с тоской оглянулся на далёкую рощу, покрепче сжал копьё и приготовился умирать. Лай повторился гораздо ближе, но никаких тварей не было видно. Мужики недоумённо переглянулись.
Маленькая лохматая собаченция выскочила из зарослей травы, подвывая от радости, и бешено виляя обрубком хвоста, поползла на брюхе к людям.
Копьё само выпало из Ваниных рук. Стоило только немного пригнуться и поманить к себе животное, как собака, завизжав от счастья, прыгнула к Ване и попыталась его всего облизать.
– Ты смотри. Спаниель! Ой. Не облизывай меня! – От невероятного облегчения Иван расхохотался. Пёс немедленно попытался залезть к нему на руки, с надеждой и радостью заглядывая в глаза человеку. Бурные проявления собачей радости продолжались минут десять – пёс никак не мог успокоиться. Его била крупная дрожь и слезать с рук он категорически не хотел – на любую попытку Ивана спустить его на землю, спаниель отвечал натуральной истерикой.
– Ишь ты! Как ребёнок, чесслово. – Володя, неся на плече оба копья, постоянно косил взглядом на пса. – Замученный он какой-то. Тощий. И, наверное, молодой совсем.
– Щенок?
– Нет. Может год, может два.
– Неважно, откормлю. – Маляренко шёл, счастливо прижимая к себе тощее маленькое тельце. Уши, густо облепленные колючками, смешно болтались. Сквозь рёбра Иван чувствовал как бешено колотится сердце пса.
Собаки у Ванечки не было никогда. У мамы была жестокая аллергия на собачью шерсть, и это ставило крест на всех надеждах завести себе четвероногого друга. В детстве Иван с удовольствием выгуливал собаку соседа – умнейшую и добрейшую старую овчарку по кличке Тина. А когда, из-за старости и болезни её пришлось усыпить, долго горевал. У родителей от всех этих дел сердце кровью обливалось, но ничего поделать было нельзя – мамино здоровье было важнее. «Это знак. Это что-то значит. Спасибо, мама. У меня всё будет хорошо!»
Возвращение неудачливых кладоискателей в лагерь произвело форменный фурор. Девчонки ожили, повыскакивали из палатки и, сюсюкая, принялись вырывать собаку из рук Ивана. Обалдевший от такого внимания и такого количества двуногих, пёс вертелся, словно на сковородке, а потом залез Ивану под ноги – типа спрятался. Алина наклонилась и протянула к нему руки.
– Пойдем, маленький. Покушаем, искупаемся, расчешемся.
Неизвестно, что подействовало: ласковый женский голос или слово «покушаем», но пёс послушно вылез из-под Вани побежал за Алиной.
– Белый Бим – чёрное ухо, какой-то. – Володя задумчиво почесал нос.
– Ты видел – у него есть тонкий кожаный ошейник. Под репьём, правда, не очень заметно.
– Нет. Значит, кроме нас сюда попали и ещё какие-то люди. Не факт, что они сейчас живы, но факт – что попали. Может и не одна группа. Маляренко весело посмотрел на соседа.
– Именно, дорогой, именно.
Солнце покатилось на закат и жара, наконец-то, спала. Отдохнувший и немного поспавший Иван лежал, боясь пошевелиться. Сбоку притулился собачонок. Назвать эту кроху взрослым псом у Ивана язык не поворачивался. Чистый, вычесанный, выкупанный и от пуза накормленный мясной похлёбкой, Бим спал, воюя во сне с разными злыми врагами. Он, то тихо рычал, то скулил, то, совершенно по-детски плакал. Маляренко осторожно вынес его из палатки, куда тот забрался самостоятельно и устроил у входа на охапке травы. Осоловевший от немыслимого количества съеденного, Бим приоткрыл глаз, тявкнул и снова завалился спать.
– Я за ним присмотрю. – Алина обняла мужа. – Будьте осторожнее.
К раскопкам успели вовремя. Плотные сумерки перешли в настоящую ночь, когда мужчины достигли камня. Усевшись на тёплый гранит, Маляренко стал ждать когда окончательно зажгутся звёзды.
– Вон она, родимая. Ну что, пошли?
Володя приготовил землемерный циркуль двойной меры, на скорую руку сляпанный из веток в лагере, и качнул головой.
– Пошли.
– Как там в анекдоте? «И таки вышел опять на Дерибасовскую»? – Иван, держа в руке факел, мрачно рассматривал воткнутую в землю лопату. Третья попытка привела их точно туда, где они уже были. В полном молчании прошло пять минут.
– Знаешь что, Володя, пойдём-ка, пройдёмся. Есть у меня одна мыслишка. – Иван вытащил лопату и потопал обратно к памятнику.
– Ну, сучок! – Маляренко восхищённо таращился на точно такой же каменный куб, как и у монумента. Только на этом вместо имени был выдолблен смайлик, показывающий язык. Рассвет потихоньку вступал в свои права и Ивану удалось как следует рассмотреть картинку.
– Забавный у тебя братец. – Романов покрутил головой. – А если б ты не дотумкал, что на юг идти надо?
– Значит так мне и надо!
Ночью, стоя возле лопаты, Ивану припомнились добрые детские шутки и злые юношеские розыгрыши брательника. Настолько злые, что пару раз они заканчивались драками. После этих драк они и перестали общаться. Мысль ещё не успела окончательно оформиться, как ноги сами понесли Ивана назад. Отсчитав циркулем положенное количество мер на юг мужики точнёхонько упёрлись в нужный им камень. Решив не тащиться по темнякам в лагерь, Иван с Володей уселись на тёплый гранит спина к спине и до утра трепали языками, вспоминая истории из своей жизни.
– Па, а почему «на север»?
– А чтоб этот сучок не расслаблялся!
Глава 8. Прибыльная. В которой Иван становится олигархом и теряет веру в людей.
«Верить никому нельзя. Мне – можно».
Мюллер, к-ф «Семнадцать мгновений весны».Новость о находке, принесённая вернувшимися в лагерь мужчинами, устроила форменный переполох. Девчонки враз позабыли о своих болячках и рвались в бой, то есть – копать. Ну как копать… смотреть, как копают. Ваня, изрядно набегавшийся за ночь, лениво похлебал ушицы и, вручив особо буйствующей Марии лопату, завалился спать.
Следующие два дня мужчины посвятили охоте, бане, бражке и своим женщинам – работать экскаваторами не хотелось абсолютно.
Через неделю адского труда, вынув кубов тридцать отличной глины и сломав единственную лопату, землекопы добрались до каменной кладки. Массивные каменные блоки были идеально подогнаны и прекрасно сохранились. А самым замечательным было светлое пятно в центре.
– Крышка! – Иван удовлетворённо цыкнул зубом. В центре светло-серой гранитной плиты была дырка забитая щербатым камешком песчаного цвета. Володя царапнул ножом – камень легко раскрошился.
– Угу. А вот и ручка.
– Раз-два взяли!