Ликвидация враждебного элемента: Националистический террор и советские репрессии в Восточной Европе - Александр Решидеович Дюков

8) волостные, общинные начальники бургомистры, активно содействовавшие немецким властям;

9) руководители крупных хозяйственных и административных организаций, созданных немцами (“Ост-Банк”, “Хозяйственная камера”, “Викадо”ит. п.);

10) руководителей центрального аппарата созданных немцами профсоюзов и бирж труда;

11) члены уездных (и выше) комитетов созданных немцами различных организаций по оказанию содействия оккупационным властям: “Союз взаимной помощи”, “Союз трезвенников”, “Спортивный совет физкультуры”, “Союз юных крестьян”, члены комитетов по оказанию помощи “солдатам, находящимся на восточном фронте, и семьям сосланных в Сибирь”;

12) редакторы газет, журналов и авторы антисоветских статей, опубликованных в печатных органах оккупационных властей;

13) организаторы, экскурсоводы и “активисты-агитаторы” различных антисоветских передвижных выставок и стендов;

14) руководящий состав и активные участники антисоветских националистических организаций: “Железный волк”, “Вольдемаросовцы”, “Вабс”, “Тевияс-Сарге”, “Перконкруст”, “Шаулю-Саюнга”, “Кайтселиит”, “Айзсарги”, отряды “самоохраны”, “Единый фронт активистов”, “Литовская национал-социалистическая партия”, “Гитлер-Югенд”, “Омакайтсе”, “Таутининки”, “Изма-алит”, “Крестьянский союз”, “Партия центра”, “Ляудининки”, “Нео-Литу ания”, “Литува” и др.;

15) участники банд, организованных немцами в первые дни войны, проводившие боевые действия в тылу Красной Армии (“Зеленые братья”, “Батальон Эрна II”, “Лесные братья” и др.);

16) члены немецких националистических организаций (“Культур-фербанд”, “Маншафт”, “Крафт-дурх-фрейде” и др.), а также немцы, записавшиеся в период репатриации на выезд в Германию, но впоследствии отказавшиеся выехать;

17) руководящий и административный аппарат созданных немцами еврейских гетто;

18) командный состав “Русской освободительной армии” (РОА), “Русских отрядов СС” и других формирований, созданных немцами из числа военнопленных;

19) офицеры (от командира взвода и выше) созданных немцами национальных прибалтийских частей, предназначенных для борьбы с Красной Армией.

2. Арест представителей католической, лютеранской, православной церквей, сектантских и других религиозных организаций производить только при наличии проверенных данных об их активном сотрудничестве с немецкими разведывательными и контрразведывательными органами.

Аресты церковных и сектантских руководителей, имеющих большой авторитет среди верующего населения (епископы, видные ксендзы и священники), производить только с санкции НКГБ СССР.

3. Рядовых участников антисоветских организаций, групп и других формирований взять на оперативный учет и обеспечить агентурным наблюдением. Арест их производить в общем порядке при наличии конкретных данных об их антисоветской активности»[395].

Как видим, директива НКГБ СССР от 3 марта 1944 г. не изменяла положений директивы № 494/94. Она лишь конкретизировала их применительно к ситуации, сложившейся в Прибалтийских республиках. Однако когда после освобождения Прибалтики органы НКВД-НКГБ приступили к репрессиям против коллаборационистов, стало ясно, что работа им предстоит весьма масштабная. Возникли даже сомнения: следует ли в Прибалтике придерживаться директивы № 494/94 и не подвергать репрессиям рядовых коллаборационистов, не замешанных в преступлениях против мирных жителей и военнопленных. 5 октября 1944 г. начальник Управления контрразведки «Смерш» Ленинградского фронта генерал-лейтенант Быстров отправил в Москву докладную записку, в которой предлагал провести массовые репрессии против членов эстонской организации «Омакайтсе»:

«1941 год и последующее время со всей очевидностью показали исключительную враждебность организации “Омакайтсе” советскому строю. Наличие большого количества скрывающегося и в настоящее время актива этой организации на территории Эстонии, который лишь в силу сложившейся неблагоприятной для него обстановки временно прекратил свою организованную деятельность, но не отказался от нее и при наличии малейшей возможности, несомненно, явится реальной силой для вооруженных выпадов против Красной Армии и Советской власти.

На основании изложенного полагал бы необходимым проведение органами НКГБ и НКВД массового изъятия членов организации “Омакайтсе” путем ареста активной ее части и административной высылки остальных за пределы Эстонской ССР»[396].

Общая численность членов «Омакайтсе» составляла не менее 90 тысяч человек, причем если в 1941–1943 гг. в формирования «Омакайтсе» входили только добровольцы, то с февраля 1944 г. в эти формирования мобилизовывались все мужчины от 17 до 60 лет[397]. Таким образом, начальник контрразведки Ленинградского фронта фактически предлагал выслать за пределы Эстонии значительную часть мужского населения республики. Подобная акция, по всей видимости, стала бы началом подготовки массовой депортации по образцу депортаций «возмездия» 1943–1944 гг.

Однако в Кремле с подобным предложением не согласились, и репрессии против коллаборационистов на территории Прибалтики осуществлялись исключительно в индивидуальном порядке — в полном соответствии с директивой № 494/94. Репрессиям подвергались преимущественно офицеры, руководящие работники гражданской администрации и те из коллаборационистов, чье участие в преступлениях против мирных граждан было доказано. Последних, впрочем, было достаточно много.

О масштабах репрессий против коллаборационистов в Эстонии можно судить по направленному в Государственный комитет обороны сообщению наркома госбезопасности СССР В. Меркулова от 14 ноября 1944 г.