Услышь голос сердца - Лиз Карлайл

Его мысли прервал звон металла о каменные плиты. Подойдя к приоткрытой двери, Эллиот увидел Тесс, одну из служанок, которая принесла ведро с мыльной водой. Достав из кармана тряпку, она принялась смывать пролитую краску с поверхности стола. Тем временем Полли, самая сварливая из служанок, как успел заметить Эллиот, опустилась на колени и начала соскребать краску с пола.

— Проклятый чертенок! — злобно шипела она под столом, остервенело шаркая щеткой по каменным плитам. — Да при этом еще мерзкая иностранка! Нельзя заставлять честную английскую служанку убирать за…

— Замолчи, Полли! — прервала ее Тесс. — Не лезь на рожон! Девочка сделала это нечаянно. Она еще маленькая.

— Ну как же, как же! — не унималась взбешенная Полли. — Побочный ребенок какого-то дворянина! Осиротевший в войну проклятый португальский ублюдок!

Ослепленный гневом Эллиот резко шагнул в комнату.

— Полли? — окликнул он служанку и с холодным удовлетворением увидел, как она так и подскочила от испуга. — Скажите, Полли, с каких это пор вы считаете себя вправе судить о происхождении мисс д’Авийе?

— Я… я… — промямлила служанка, неуклюже поднимаясь с колен. Тесс тем временем, схватив ведро, выскочила из комнаты.

Эллиот, стряхнув воображаемую соринку со своего рукава, холодно уставился на нее.

— Вы уволены, Полли.

— Как так? — ушам своим не веря переспросила служанка.

— Уволены. Собирайте свои вещи, и чтобы через полчаса в этом доме духу вашего не было!

— А что вы мне сделаете, если я не подчинюсь? — с воинственным блеском в прищуренных глазах спросила Полли, уперев в бока руки.

— Я сделаю все возможное, чтобы вы никогда и нигде не получили работу.

— Вы не имеете права увольнять слуг! — не сдавалась толстуха. — Здесь вы всего-навсего…

— Гость? — подсказал ей Эллиот.

— Да. И нечего вам увольнять служанок ни здесь, ни в каком-нибудь другом доме, — сказала она, презрительно окинув взглядом его простую одежду.

— Посмотрим! — заявил Эллиот таким тоном, от которого обычно дрожали в страхе провинившиеся слуги.

Полли тоже не избежала подобной участи и, взглянув на внушительную фигуру Эллиота, стремглав бросилась вон из комнаты.

Услышав, как за ней захлопнулась дверь черного хода, Эллиот постепенно остыл, сам не понимая, почему рассвирепел, и поднялся в башенную комнату, чтобы переодеться к ужину. Не успел он застегнуть сорочку и повязать галстук, как в дверь громко постучали. Подумав, что это, должно быть, Гас пришел сказать, что его зовет Эванджелина, он открыл дверь.

Он ошибся. На пороге стояла хозяйка. Сделав глубокий вдох, она без приглашения вошла в комнату.

— Мистер Робертс, — начала Эви без преамбулы и замолчала, увидев его незастегнутую сорочку. Она вдруг смутилась и покраснела. — Ох, извините меня…

— Входите, пожалуйста, и садитесь, — сказал Эллиот, торопливо застегиваясь и жестом указывая ей на стоявшие возле узкого окна кресла с высокими спинками.

Эванджелина прошла в комнату и опустилась в одно из них.

— Мистер Роб… Эллиот! Я не могу понять… Объясните мне…

— Почему гость в вашем доме берет на себя смелость уволить одну из служанок? — закончил за нее фразу Эллиот.

— Да, — согласилась Эванджелина. — Именно так. Но здесь наверняка было какое-то недопонимание?

— Только не с моей стороны. Просто я услышал, как ваша служанка оскорбительно высказывается о происхождении вашей маленькой кузины. Полли возмутилась, что ей приходится убирать за мисс д’Авийе, и она грубо назвала девочку ублюдком.

— Как ни печально, но я должна признаться, что это правда.

— Это я давно понял, Эванджелина, — сказал он резче, чем намеревался. — Не такой уж я глупый.

— Извините, — напряженно сказала Эванджелина, — я совсем не это хотела сказать.

— Я понимаю. Это я вел себя неправильно. Я забылся. Мне следовало бы сразу же прийти к вам и рассказать обо всем. А уж вы решили бы, что делать.

— Вы привыкли брать на себя командование в критической ситуации? — лукаво спросила она.

— Я бы сказал: привык поступать по-своему, мисс Стоун. Вы слишком любезны. Тем не менее я понимаю, что вел себя непростительно. Но я не выдержал, услышав, как о невинном ребенке говорят гадости. Я решил, что наказание должно быть немедленным.

— И справедливым?

— Я считаю, что оно было справедливым, мисс Стоун.

— Знаете, я склонна согласиться с вами. Полли уволена. Я доверяю вашему мнению, Эллиот. Вы здесь почетный гость, и, я надеюсь, будете по-прежнему часто бывать у нас, так что я не могла отменить ваше решение, не поставив под угрозу ваш авторитет.

— Благодарю вас, — просто сказал Эллиот, привыкший самовластно и не всегда справедливо распоряжаться судьбами слуг.

— Я давно заметила, что Полли не всегда добра к Фредерике, но у меня не было никаких конкретных доказательств. А Фредерика такой тихий ребенок и всегда благодарна за любое проявление доброты.

— Она чудесный ребенок, — тихо согласился Эллиот — Вам не кажется, Эви, что, учитывая нашу… дружбу, вы должны мне рассказать кое о чем. Расскажите, например, о происхождении Фредерики.

Эванджелина печально взглянула на него.

— Здесь нет особой тайны. Фредерика — дочь моего дяди, он был в союзных вооруженных силах во время войны на Пиренейском полуострове, и его гарнизон в течение некоторого времени был расквартирован в Фигуэйре. Там он встретил мать Фредерики. Она была вдовой атташе при посольстве принца-регента. Они подружились, а со временем полюбили друг друга. Дядя был ранен в бою при Бусако и умер через два дня. Несколько месяцев спустя родилась Фредерика. Роды были тяжелыми, потому что мать Фредерики была уже немолода. Она вскоре умерла. Они собирались пожениться, но судьба распорядилась по-своему. Друзья дяди решили, что лучше всего привезти ее ко мне. Так она и появилась у нас в Чатеме.

— Очень печальная история, однако со счастливым концом, — заверил ее Эллиот. — Уверен, что вы об этом позаботитесь.

Эванджелина улыбнулась.

— Спасибо за вашу уверенность, Эллиот. Хотела бы я ее разделять, но жизнь в Англии трудна для тех, кто родился в другой стране, тем более если он при этом имеет несчастье быть незаконнорожденным.

— Кому, как не мне, шотландцу, знать это, — усмехнулся Эллиот, — так что вы совершенно правы. — Он взял ее руку и легонько прикоснулся к ней губами. — Кажется, я обязан извиниться не за один, а за два случая своего предосудительного поведения.

Эванджелина внимательно посмотрела на него:

— Что касается вашего второго проступка, то извинения приняты, сэр. А в первом случае я, откровенно говоря, не почувствовала себя оскорбленной.