Железный герцог - Евгения Лифантьева

Одновременно маг успевал расспрашивать своего "временного" слугу Гриди:

— Так говоришь, ты — из Белок?

— Да нет, это маменька из Белок. А батя — из подгорных мастеров. О них тогда много сплетничали. Дескать, клановая, а решилась — и в гору ушла… А чё такого? И в горе живут, как везде, только вместо неба над головой — своды каменные, а вместо солнышка — поганки-светлячки. Я плохо помню. Так, куски отдельные. Но маменька говорит — хорошо жили. Батя рудознатцем был знатным, и она ни в чем недостатка не знала. Я родился, потом сестра… А потом батю в шахте задавило. Видать, прогневались на него за что-то черные та-ла. Маменька нас забрала да к Зеленому камню подалась, к своим, в клан. Да только что ей там делать? И вот тогда старый Лин нас в замок забрал. Маменьку в прачечную пристроил. Она работящая у меня. И сестра теперь с ней. А меня Ильд-кузнец в ученики взял. Говорит, дескать, коли кровь у тебя, парень, подгорная, то металл должен слушать тебя, как хозяина.

— И как, слушает?

Гриди отцепил от пояса кинжал и гордо подал его магу. Титус осторожно вытянул клинок из ножен, повертел в руках. Глянул повнимательнее — так и есть. По всей длине кинжала дрожат-переливаются силовые линии. Металл пронизан чистой земной магией, да и сама его структура определяется ритмом узора текущих по клинку энергий.

— Заклинания читал?

— Да что вы, господин магмейстер! Я — как батя учил — услышать, что сталь поет… А знал бы я заклинания — давно бы сам мастером стал, в Ааре кузню поставил бы! Деньги у маменьки есть, от бати остались. Да только она прижимистая. На жизнь не тратит. Приданое Ольветте обещала. Но на кузню даст. Могли бы свой дом построить…

И Гриди заискивающе взглянул на мага. Титус мысленно ухмыльнулся, а вслух ответил:

— Если вернемся в Вельбир, напишу тебе грамотку, друзья у меня в Келе остались. В гильдии стихиальщиков. Ладно, парень, собери кости да отдай вон тому зверю, — и маг махнул рукой себе за спину.

На границе света и тени, поблескивая глазами, лежал огромный черный пес.

— Ой, — невольно воскликнул Гриди. Что ж это, егеря собак без сворок держат! А если загрызут кого?

— Да не бойся ты! — хохотнул маг. — Егерские псы знают, где свои, а где чужие. Ну-ка, подмани его!

Гриди осторожно протянул в сторону собаки оленью лопатку с остатками мяса. Пес поднялся, но под взглядом мага не решался вступить в круг света.

— Чего это он? — удивился Гриди.

— Меня любое зверье боится, — ответил магмейстер. — Покорми его сам.

И отвернулся, делая вид, что не обращает внимания на происходящее у него за спиной. Гриди бросил кость в траву. Пес сделал несколько напряженных шагов и аккуратно ухватил лакомство зубами. Так же напряженно, но сохраняя видимость спокойствия, пес отошел за кусты и захрустел там.

— Вот это громадина! — проводил глазами пса Гриди. — С годовалого теленка, чай, будет!

— Увидишь их в бою — порадуешься, что они с нами…

Воодушевленный словами мага, Гриди собрал остатки ужина и отнес туда, где расположилась собака. Пес милостиво принял приношение, и подручный кузнеца решился аккуратно дотронуться до его бока. По ощущению кудрявая черная шерсть напоминала стальную проволоку.

— Эй, парень, давай спать ложись, — услышал Гриди голос мага. — Завтра начнется — не поспишь.

Глава 18

Для Антери Двальди-Ааре оказалось полной неожиданностью то, что келенорцы заняли Старую Заставу. Он думал, что встретит организованное сопротивление лишь на подходе к Вельбиру.

Первой у перевала появилась конная дружина, которую послал к Двальди граф Лехерт. Потомки славных рыцарских родов, цвет вассального дворянства Лехерта — блестящие кирасы, плюмажи на шлемах, на пиках вьют разноцветные вымпелы.

Командовал дружиной средний сын графа Тинт, будущий герцог Логунский. Но тогда этому великому в будущем человеку было лишь двадцать лет. Как и большинству из его воинов — половина из них не разменяла еще и третий десяток.

Юный Тинт из Лехерта всецело поддержал решение Двальди идти на Альву. Его люди хотели сражаться с настоящей армией, а не гоняться по трущобам за всяким мужичьем. И на марше тяжелая рыцарская конница далеко обогнала основную массу пехотинцев.

Зная характер сына, граф подстраховался и послал с сыном старого капитана Мейнартса. Но за день до этого опытный воин поймал вылетевшую из леса стрелу и сейчас лежал в лазаретном фургоне. А таинственного лучника так и не нашли, да и не стали за ним гоняться по-настоящему. Слишком уж круты склоны гор вдоль Железного тракта. Зачем калечить лошадей, если впереди ждут подвиги более славные, чем поимка одинокого стрелка?

Отправив изрядно надоевшего ему "дядьку" в лазарет и освободившись от опеки, Тинт прикрикнул на своих людей, чтобы те поторапливались.

Когда Тинт Лехерт увидел, что Старая Застава занята и готова к обороне, он сразу, не раздумывая, приказал атаковать ее. Несколько более здравомыслящих его товарищей попытались остановить юного безумца, говоря, что не надо лезть напролом. Ведь неизвестно, что приготовили келенорцы для встречи.

Но Тинт остался непреклонен: атаковать — и весь разговор!

Дружина поддержала своего вождя. Каждый из рыцарей уже возомнил себя непобедимым воином, о котором завистливые потомки будут слагать восхищенные песни.

Но атака конницы окончилась полным разгромом. Да и ничем иным она кончиться не могла.

Железный тракт по всей его ширине, захватывая и участки на месте разобранных стен, перегораживала жидкая баррикада. Если бы Тинт имел хоть чуть-чуть воинского опыта, он сообразил, что ни один здравомыслящий военачальник не станет и пытаться удержать атакующую конницу кое-как набросанными бревнами и досками. Но блестевшие из-за баррикады шлемы келенорских солдат подействовали на молодого командира, как капли крови оленя-подранка — на охотничью свору.

В один миг гнилые деревяшки разлетелись с дороги. Как и те келенорцы, которые оказались на пути железной лавины. Дружина Тинта Лехерта ворвалась на территорию Старой Заставы — и подготовленная старым Мором ловушка захлопнулась.

На тот случай, если на них пойдет конная лава, герцог приказал приготовить широкие доски с набитыми остриями вверх гвоздями. Эти доски и упали перед всадниками Тинта, когда они ворвались на Старую Заставу.

Образовался затор из покалеченных коней и вылетевших из седел всадников.

Первый же залп келенорцев хорошо проредил дружину Лехерта.

Пушечная картечь вязла в трупах, арбалетные болты летели без промаха, пробивая всадников насквозь. Из шести сотен молодых дворян назад вернулось около сотни. Самого Тинта, израненного, еле увезли с поля боя двое друзей, которых он не послушал.