Темный ангел - Салли Боумен

Каждые несколько ярдов она останавливалась, прислушивалась и ворошила носком растительность перед собой, но там ничего не было – только чистотел, запахи дикого чеснока и молчание. И все же Констанца побаивалась: добравшись до поляны, она буквально не могла перевести дыхание. Трава тут была невысокой, и девочка почувствовала себя в безопасности. Отдуваясь, она присела на траву. Придут ли сегодня сюда Гвен и ее отец? Сейчас, должно быть, уже после трех; если они покажутся, то в самое ближайшее время.

Она улеглась ничком на траву, чувствуя, как сырость земли проникает сквозь платье – и тут до нее донеслись какие-то звуки. Шорох веток, молчание, и снова шорох. Встрепенувшись, она села, готовая сорваться с места. Она снова услышала голоса, как раз за собой, и шуршание зарослей ежевики. Она застыла в каменной неподвижности, прислушиваясь к гулкому биению сердца; тут только она поняла, как глупо себя ведет. Никто из людей не может производить такие звуки. Это, должно быть, животное, какой-то небольшой зверек.

Раздвинув листья и ветки, Констанца увидела кролика. Сначала она не могла сообразить, почему он не убегает, почему так дергается, и лишь затем увидела петлю у него на шее, сплетенную из тонкой проволоки. С каждым рывком петля затягивалась все туже.

Констанца разочарованно вскрикнула. Она нагнулась к кролику; тот, полный ужаса, стал биться еще отчаяннее.

– Да тише, тише, – в голос заплакала Констанца. Она никак не могла снять петлю у него с шеи: она была слишком крепкой, и кролик истекал кровью. Первым делом она должна снять ее с ветки, к которой была прикручена проволока, но это было нелегко. Петлю поставили продуманно и умело. Она гнула и ломала ветки. Кролик теперь затих, лишь иногда дергаясь, и Констанца почувствовала прилив надежды и счастья. Кролик все понимает; он знает, что она пришла ему на помощь.

Вот! Она сняла силок. Теперь она может поднять кролика из травы. Она мягко и осторожно взяла его на руки – кролик был совсем маленьким, – принесла его на полянку и положила на солнышке. Встав рядом с ним на колени, она стала гладить его серую шерстку, вытирая с нее кровь оборочками панталон. Кролик лежал на боку, и его миндалевидный глаз смотрел на нее. Сейчас она должна распутать и снять с него петлю, подумала Констанца, распутать ее… Она наклонилась, и крольчонок конвульсивно дернулся.

Констанца отпрянула в испуге. Приподняв голову, крольчонок еще раз дернулся и обмяк. Лапы заскребли по земле. Потекла струйка мочи. В ноздре показалась капелька крови. Затем он застыл на месте. Констанца сразу же поняла, что он мертв. Она никогда раньше не видела ни мертвых животных, ни умирающих, но тут ей все стало ясно. Что-то случилось с глазами крольчонка. Когда она посмотрела в них, то увидела, что зрачки зверька помутнели.

Констанца откинулась назад, ее колотило. Грудь сжало болью. Она не могла проглотить комок в горле, ей хотелось закричать, и она понимала, что могла бы убить человека, который поставил силок.

Внезапно, обуянная яростью, она прыжком вскочила на ноги. Подобрав ветку, она стала кругами носиться по поляне, колотя палкой по траве, по сплетению кустиков ежевики в поисках скрытых силков. Наконец она увидела его – как раз справа от тропки, по которой она явилась, под ветками, которые только что отбросила в сторону. Она остановилась, палка выпала у нее из руки, и она, не веря своим глазам, уставилась на свое открытие.

Это была ловушка на человека, точно такая, как и описывал Фредди. Металлическая пасть, два ряда острых ржавых зубов, взведенная пружина; челюсти злобно ухмылялись ей на солнце.

Несколько мгновений Констанца стояла в неподвижности. Сработает ли капкан? Он может быть старым и сломанным… Констанца присмотрелась к нему. Нет, не похоже, что он сломан. Окружающая трава была несколько примята, словно ставили его недавно; он был прикрыт свежесломанными ветками, и листья на них не успели пожухнуть.

Потрясенная, она долго смотрела на капкан, чувствуя ужас и отвращение, испытывая желание сунуть в него ветку и боясь этого. Но ей хотелось убедиться, что он исправен. Челюсти продолжали скалиться на нее; порывы ветерка покачивали ветки. Почему-то Констанца сразу же потеряла интерес к капкану. Она вспомнила о времени, наверно, не меньше половины четвертого; в лесу стояла тишина, и, должно быть, отец тут не покажется. Она пойдет его разыскивать.

Но первым делом она должна похоронить кролика. Она не может просто так бросить его.

Вернувшись к крольчонку, она погладила его шерстку, которая еще была теплой. Подтеки крови уже засохли. Бедный милый крольчонок. Она сделает для него хорошую могилку. Она снова подобрала палку, выбрала место под березкой и стала ковырять землю. Несколько весенних недель шли дожди, и земля была еще мягкой, но все равно поддавалась с трудом. Отбросив палку, она стала копать голыми руками. Пальцы сразу же стали болеть, она обломала ногти, но все же справилась с задачей. После пятнадцати минут работы она выкопала в земле вместительную нору. Дно ее Констанца тщательно выложила камушками, закрыв их охапками свежесорванной травы. Могилка теперь прямо приглашала к себе, ибо выглядела как гнездышко с ложем. На краю поляны она сорвала пучок диких цветов: желтый чистотел, фиалку и несколько первых примул.

Разложив их вокруг могилки, она присела на пятки, чтобы полюбоваться трудами рук своих, затем осторожно подняла кролика. Она положила его на бок и всунула между передними лапками чистотел, дабы он сопровождал его в дороге к Богу, и засыпала тельце крольчонка слоем травы. Сначала она клала траву так, чтобы голова у него оставалась на виду, словно крольчонок покоится под зеленым одеяльцем. После чего – она не хотела, чтобы земля попала ему в глаза – прикрыла ему и голову. Бросив ритуальный комок песка, Констанца засыпала могилу и утоптала ее, после чего украсила холмик травой и цветами.

Ее крольчонок. Ее тайный крольчонок. Констанца встала на колени рядом с могилкой, склонив голову. И только убрав прядь волос, упавшую ей на щеку, она поняла, что лицо ее влажно от слез. Милый кролик. Только ли из-за крольчонка Констанца, которая никогда не плакала, заливалась слезами?

С высокой ветки дуба перед Фредди открывался отличный вид. В одном направлении перед ним тянулась тропинка, которая вилась через лес к деревне; по другую сторону за лужайками виднелся дом. Его самого совершенно не было видно, почему он сюда и забрался. Откинувшись назад, Фредди прислонился к стволу дерева и устроился на ветке поудобнее. Затем, удовлетворенно ухмыльнувшись, он вытащил из кармана сигарету, которую утром похитил из комнаты Окленда. Он развернул бумагу, в которой хранил ее, закурил и вдохнул дым. Он слегка закашлялся, но не очень, и испытал удовлетворение своим прогрессом.