Гробницы Немертеи - Марианна Алферова

— Кажется, не врет, — сообщил свои наблюдения Чистюля.

— Правда — то, что он говорит? — повернулся Бродсайт к профессору.

Атлантида стиснул зубы.

— Ладно… Эй, Хрустик, прыгай в колодец. Что на Немертее делать — ты знаешь.

Весельчак отпустил руку Платона, вразвалку направился к колодцу, встал на край, поправил игломет на поясе, сказал «хрясь» и браво шагнул вниз. Раздался крик, но не прервался, как там, на Немертее, когда в колодец падал Ноэль. Крик стал удаляться и замер вместе с глухим ударом, донесшимся из жерла. Несколько сотоварищей Хрустика повисли на кольце колодца.

— Ну что? — обеспокоился Ал — Тимур.

— Лежит, — сообщил Чистюля.

— Что?

— Хрустик лежит. Там, на дне. Тихо лежит…

— Да что ж такое! — Бродсайт сорвал с головы шлем и в ярости швырнул на песок. — Невозможно же! Ну и система!.. Дрянь… Та-ак… Парень, ты нас обманул. А я не люблю предателей — я ж сказал. Неясно, что ли? Предателей наказывают…

Ноэль что-то хотел сказать, но лишь беззвучно шевельнул губами.

— Патруль! — заорал стоящий на горбушке дюны парень.

— В укрытие! — приказал Ал. — И готовьтесь, ребята, вы нам за все заплатите. За Хрустика — отдельно.

Находясь в ройкской пустыне, укрыться можно только в песке. Причем копать надо очень глубоко. Люди в белых комбинезонах спустились вниз по лестнице из песчаника, толкая пленников перед собой. У Атлантиды мелькнула мысль — не затеять ли драку. Но от этой идеи тут же пришлось отказаться — дуло игломета уперлось меж лопаток. Пришлось понуро ссутулить плечи и следовать туда, куда ведут, Особенно если учесть, что вел их Чистюля. Говорят, упрочнение черепной коробки почти всегда идет в ущерб ее содержимому. Чистюля явно подтверждал эту гипотезу. Созданный в лаборатории титан привел пленников в комнатушку, вырубленную в песчанике, а дверь запер. Дверь была старинная, из камня. И поворачивалась на крюках. Замок крепился в пороге. Здесь, на глубине нескольких метров, оказалось довольно прохладно, сухо и темно. Количество нор было ограничено, и потому пленников поместили вместе. Если сказать честно, то Платон весьма смутно представлял свои дальнейшие действия. Но надо было что-то делать — не сидеть же в этом песчаной норе и ждать, когда Бродсайт начнет вынимать из них душу. Ясно, что Ноэль предпринимать ничего не намерен: в темноте слышалось его тяжелое частое дыхание. Каждый вдох был скорее похож на всхлип. Судорожные всхлипы длились минуты две или три, пока Ноэль осматривал дверь — нет ли в ней глазка или скрытой камеры слежения. Ничего не найдя, он перестал тяжело дышать и уселся на пол — так во всяком случае послышалось Атлантиде.

— Ты знал, что Хрустик разобьется? — спросил Платон.

В темноте раздался еще один вздох — громче прежних.

— Так знал или нет?

— Знал… — сообщил Ноэль.

— Тогда на что ты надеялся? Что они не пустят в дело сегментика?

— Да…

— Это почему же?

— Потому что пристрелят меня из мести.

— Логично… И что, если бы пристрелили — было бы лучше?

— Да…

— Почему?

— Потому что… если сегментик… снимет кожу… тогда… волосы точно не вырастут.

— Ерунда. Кожу можно вырастить в генетической лаборатории, причем сразу — с волосами. Были бы кредиты. Ты что, не знаешь об этом?

— Это-не то… Не те волосы…

— Если бы тебя убили, то волосы точно бы не выросли…

— Они растут и после смерти, — сообщил Ноэль.

— Ерунда. Это миф.

— Растут, — упрямо повторил Ноэль. — Волосы и ногти растут после смерти. И ты обещал привезти мое тело назад на Немертею.

Ноэль считал, что лучше быть волосатым и мертвым, чем лысым и живым. М-да…

— А ты знал, что твой прыжок включает нуль-портал там, на Немертее?

— Разумеется, знал. Я же не сумасшедший…

Последнее заявление, учитывая только что происшедшие события, было весьма спорным.

— Откуда тебе это известно? — насторожился Платон.

— He важно. Знал — и все.

— А как включить его здесь, знаешь?

— Нет.

— Точно?

— Точно не знаю…

Атлантида не стал настаивать. В подобной ситуации, чем меньше знаешь о своем товарище по несчастью, тем меньше из тебя могут вытянуть пытатели. Итак, Ноэль думал лишь о своих будущих волосах. А вот Платону придется подумать о том, как отсюда выбраться. Легко сказать — подумать. Атлантида обыскал все карманы — ничего. Все отобрали люди Бродсайта. Помнится, из «мастабы» они ловко вылезли через потайной ход. Но во второй раз вряд ли так повезет, как говорится, метеорит два раза в одно и то же место не попадает. На всякий случай археолог ощупал стены — все четыре очень гладкие, без единого намека на какое-нибудь отверстие. Вентиляции здесь явно не было. Во всяком случае искусственной. Воздух кончится, и они задохнутся. Дверь заперта снаружи. Осмотр не давал никаких шансов. Абсолютно. Атлантида в темноте споткнулся о вытянутые ноги Ноэля и едва не упал.

Ноэль неожиданно рассмеялся. И Платону очень не понравился этот смех.

— Что случилось? — Может, его приятель заразился шизофренией от Бродсайта?

Сокамерник продолжал давиться от смеха.

— Так в чем дело?

— А ты знаешь, что мы находимся в ячейке вертикальной гробницы, — сообщил наконец Ноэль. — Судя по размерам, это так называемая боковая камера.

— Если бы у меня была тросточка… — Атлантида представил, как они с ее помощью ловко пробиваются сквозь переборки из песчаника наружу. Мечты…

— Ты что, надеешься тросточкой проткнуть стену?

— В трости у меня есть кое-какие приспособления. Можно было бы попытаться открыть замок. Но эти мерзавцы у меня все отобрали. Даже сервисный браслет…

— Это не главное. Главное, они оставили тебе шляпу.

— Не понял… — Возможно, Ноэль издевается над ним, пытаясь отомстить за насмешку над утраченными волосами. У каждого свои слабости.

— Шляпа ведь на тебе? — Платон почувствовал, как рука Ноэля коснулась его щеки, потом поднялась выше, нащупала обвисшие поля — У тебя в шляпе есть полоска с охладителем?

— Конечно. Мне разонравились вентиляторы.

— Тогда сделай вот что. Распотроши шляпу и обрызгай охладителем потолок. Это поможет…

— Каким образом? Здесь, по-моему, и так не особенно жарко.

— Видишь ли, песчаник вертикальных гробниц создан искусственно. На самом деле это песок, скрепленный специальным клеем. Так вот… состав охладителя сыграет роль катализатора и вызовет в клее реакцию с поглощением тепла… И песчаник вновь станет песком. Спускались мы неглубоко. Над нами максимум три ячейки. Когда переборки превратятся в песок, он дойдет нам лишь до пояса. Раз мы в боковой камере, значит, нам на головы не свалится центральный саркофаг из базальта. Наши тюремщики в нижних помещениях. Их может засыпать с головой. Только брызгай охладитель на потолок, а не на пол.

— Но так могут рассыпаться все вертикальные гробницы Ройка… — Атлантида уже прикидывал в уме, не всучат ли ему иск ушлые археологи, прознав, что причиной гибели ценных археологических объектов стала шляпа Платона Рассольникова, их извечного идеологического врага.

— Между каждой секцией вертикальных гробниц оставлен достаточный промежуток нетронутого песка. Так что погибнет только одна секция.

Атлантида не стал медлить. Зубами он вырвал из шляпы пряжку, пряжкой вспорол подкладку и охладительный клапан и обрызгал содержимым ленты потолок. Часть, разумеется, пролилось на пол.

Поначалу ничего необыкновенного не происходило. Платон даже подумал не обманул ли его Ноэль. Но вдруг почувствовал, что пол расползается у него под ногами. А сверху струйками потек песок.

— Мы провалимся вниз! — закричал он и отскочил к стене. Она подалась под тяжестью его тела. А сверху песок уже струился потоком. Разрушенная стена граничила с лестницей. Атлантида развернулся, ударил кулаком и пробил — стена была уже не из песчаника — из песка.

— Сюда! — Платон выпрыгнул наружу.

Он не понял, выбрался ли следом Ноэль. Ему в ту минуту было не до этого: ступени под ногами проседали. Атлантида кинулся наверх на четвереньках. А ступени уходили вниз. Он бежал и проваливался… Сверху поначалу тонкими струйками, потом все быстрее и быстрее сыпался песок. Платон закрыл полой пиджака рот и нос и помчался наверх, а песчаная лестница рассыпалась у него под ногами. И при каждом шаге он проваливался по колено… Снизу доносились крики. Кто-то яростно рычал. Археологу показалось, Чистюля — только ему мог принадлежать этот низкий звериный рык. Сверху и сбоку неожиданно и ярко ударил луч света. Выход был близок. Внезапно казавшаяся прочной стена рассыпалась, и из нее вывалилась базальтовая балка и упала перед Платоном. Он вцепился в нее, как терпящий кораблекрушение в далеком девятнадцатом веке в рухнувшую в воду мачту. Песок тек уже не струйками — струями. Если стоять ни месте — засыплет с головой. Атлантида вскарабкался на балку… выпрямился… и обнаружил, что пескопад прекратился. Голова и плечи археолога оказались над уровнем песчаного моря. Моря, в котором образовалась глубокая воронка. Платон раскинул руки и закричал. Повсюду был песок — почти белый на солнце, фиолетовый — в тени. И песок медленными струйками стекал в объятия археолога. Вот этого Ноэль не учел: когда пустоты исчезнут, на месте ячейки гробниц образуется воронка и песок начнет ссыпаться в нее и…