Огненный столб - Джудит Тарр

Но алтари были холодны, храмы опечатаны и покинуты. Однако Амон жил. Люди не забыли своего Бога. Его именем клялись на улицах, поминали всуе в притворной ярости базарных перепалок, этим именем или одним из его других имен называли друг друга: Рахотеп, Мерит-Амон, Неферура. Нофрет, из духа противоречия по отношению к царю, купила у разносчика, торговавшего на ступенях молчаливого храма, амулет — изящную вещицу из синего стекла, называвшегося фаянсом, изображавшую человека с рогами барана. Он сделает ее чадородной, объяснил торговец, настороженно поглядывая в сторону царских стражников, даст ей сильных сыновей и защитит от настырных любовников.

— А от крокодилов он меня защитит? — шутливо спросила Нофрет.

Разносчик порылся среди груды амулетов на лотке, поколебавшись, выбрал из двух один, из гладкого зеленоватого камня, с просверленной дырочкой, чтобы продернуть нитку. Это был еще один из египетских людей-богов, но мало похожий на человека, — крокодил, стоящий на задних лапах и оскалившийся удивительно живой усмешкой.

— Это Собек, — сказал он. — Он правит крокодилами. Если тебе будет угрожать крокодил, обращайся к нему.

Нофрет хотела было отказаться от второго амулета, но передумала. Почему бы и нет? У нее еще оставалось немного ячменя. Она собиралась потратить его на хлеб, пропитанный медом, но пока не проголодалась по-настоящему, а улыбка Собека вызвала желание улыбнуться в ответ.

Но девушка все еще колебалась.

— А не приносит ли он несчастья? — спросила она осторожно.

— Может, — ответил разносчик. Он был честным человеком, как и большинство его собратьев. — Но если ты станешь хорошо служить ему, он отплатит тебе добром: будет охранять от тех, кто бродит по ночам, наложит проклятие на твоих врагов, если ты его как следует попросишь.

— Если это обойдется не слишком дорого, — сказала она и взяла в ладонь оба амулета. По-видимому, они не возражали оказаться рядом. Атон был их общим врагом.

Разносчик дал ей шнурок и помог вплести амулеты в волосы. Нофрет не опасалась, что царь может увидеть их. Пусть накажет ее, если захочет. Она только порадуется.

Вооруженная против крокодилов и настырных поклонников, обеспеченная чадородием, если соберется испытать его, Нофрет отправилась дальше по городу. Когда солнце коснется крыши храма Амона, надо будет торопиться обратно во дворец, но до возвращения еще оставалось время. Она только начала изучать старый город. Новый подождет до другого раза, поскольку царь, по-видимому, не собирался в ближайшее время покидать Фивы.

Боги были повсюду. В этом отношении люди вели себя так же вызывающе, как Нофрет, хотя, может быть, и не имели столь веской причины. Она оценила степень их дерзости не то чтобы с признательностью, но с удовольствием.

Дома богов и принцев в этом городе были велики и роскошны, но большинство остальных жилищ — просты почти до убожества. На улице за храмами, где даже храмы представали в виде простой кирпичной стены, кое-где прорезанной низенькими обшарпанными дверями, Нофрет увидела группу людей, подозрительно напомнивших ей головорезов с задворков Хаттушаша. Они были молоды, для египтян крупноваты и выглядели так, что девушка решила побыстрее скрыться.

Прежде чем она успела отступить, путь позади тоже оказался перекрытым. Немного удивившись, она сообразила, что молодые люди впереди были жрецами. Они были чисто выбриты, одеты в полотняную жреческую одежду с золотыми знаками на груди, сильно напоминавшими амулет Амона, вплетенный в волосы Нофрет. В руках были деревянные дубинки, и они явно умели ими орудовать.

Люди позади нее были старше и крепче сложением, в одежде со знаками городской стражи. У некоторых были мечи и у всех — копья.

Нофрет уже приходилось видеть, как завязывается бой. И сейчас она оказалась здесь, одна, с амулетом Амона и соблазнительно женственная.

Бежать было некуда. Судорожно озираясь, она заметила дверную нишу. Не слишком надежное укрытие, но все-таки позволит убраться с дороги.

Нофрет нырнула в свое убежище как раз в тот момент, когда люди царя бросились на жрецов Амона. Никто ничего не говорил, даже не выкрикивал команд. Видимо, такие сражения случались и раньше: меч и копье против дубинок и неукротимой холодной ярости. Треск дерева и тяжелое дыхание заглушили все звуки города.

Это была настоящая война. Нофрет слышала о таком и раньше, видела глаза людей, говоривших, что их боги против Атона. Теперь она увидела и другую сторону.

Людская свалка металась по улице взад и вперед. В поисках пути к бегству Нофрет ощупала дверь сзади себя. Дверь была деревянная, потрескавшаяся, с веревкой вместо запора. Она потянула за веревку, и, к удивлению девушки, дверь подалась.

Нофрет осторожно скользнула в щель и захлопнула дверь. Там оказался засов. Она задвинула его и, наконец, огляделась, чтобы понять, куда попала. Где-то впереди был свет, мерцала лампа, освещая узкий проход, тесный, как вход в гробницу. Она пробралась по нему. Пахло ламповым маслом, давно увядшими цветами.

Все ясно. Это храм. Наружные двери, должно быть, опечатаны, но здесь кто-то жил и пользовался дверью, через которую проникла она. Городская стража недосмотрела, оставив ее незапертой.

Может быть, именно за это бились жрецы Амона. Иначе зачем было так дерзко ввязываться в стычку с людьми царя? Возможно, они защищали это место и кого-то живущего здесь.

В таком случае она подвергается не меньшей опасности, чем на улице. Любая из многочисленных групп городской стражи в любой момент придет на помощь той, что сражается на улице. Жрецов тоже могла собраться целая армия, но, когда драка закончится, кто-нибудь с той или другой стороны непременно зайдет сюда и обнаружит ее. А она служанка молодой царицы.

Выхода не было. Но Нофрет не видела толку и в панике. Чтобы выбраться из переделки целой и невредимой, надо сохранить ясную голову.

Девушка решила, что не повредит вознести молитву Амону, чей амулет она носит. Это был не ее бог, но она же заплатила за его покровительство. Нофрет заговорила едва слышным шепотом:

— Амон, великий Бог, позаботься обо мне. Я слуга слуги твоего врага, но после того, что царь сделал со своими детьми, я не на его стороне. Защити меня, и я дам тебе… — Она задумалась. Вот в чем трудность. Богов надо подкупать, а у нее не было ничего, даже того мешочка ячменя, который дала госпожа на покупку каких-нибудь пустяков на базаре. И Нофрет глубоко вздохнула.

— Я дам тебе мою благодарность, и если когда-нибудь стану главной над всеми слугами царицы, то принесу тебе в дар хлеб и ячменное пиво.