Хранительница тайн - Кейт Мортон

– Твоя подруга пришла в гости. Мы весьма мило поболтали о вашей работе в благотворительной столовой.

Вивьен моргнула.

– Я не знаю этой женщины.

У Долли перехватило дыхание. Комната завращалась перед глазами.

– Не может быть, дорогая, – сказал Генри, – она принесла тебе вот эту вещь. – Он вложил медальон в ладонь жены. – Ты где-то его оставила.

Вивьен перевернула медальон, щелкнула крышкой, всмотрелась в фотографию.

– Где вы это взяли? – строго спросила она у Долли.

– Я…

Голова у Долли пошла кругом. Она не понимала, что происходит, почему Вивьен так холодна с ней после всего, что между ними было: коротких, но дружелюбных взглядов в столовой, долгих разглядываний из окна – после всего, что успела навоображать себе Долли? Неужели Вивьен не понимает, как нужны они друг другу?

– Вы забыли медальон в столовой. Миссис Хоскинс нашла его и попросила меня вернуть его вам, зная, что мы… – родственные души, лучшие подруги! – что мы живем по соседству.

Ровные брови Вивьен поползли вверх, она пристально вгляделась в Долли. Наконец ее тонкие черты разгладились.

– Кажется, понимаю. Эта женщина служит у леди Гвендолен Колдикотт.

Вивьен многозначительно взглянула на мужа. Манеры Генри изменилась мгновенно. Долли вспомнила горничную, уволенную за воровство.

Бросив тревожный взгляд на медальон, Генри Дженкинс спросил:

– Выходит, она не твоя подруга?

– Конечно, нет, дорогой! – возмутилась Вивьен. – У меня нет подруг, о которых ты бы не знал.

Он недоуменно уставился на жену, затем кивнул.

– Я тоже поначалу удивился.

Генри Дженкинс с хмурой гримасой обернулся к Долли. Она его разочаровала, хуже того, была ему неприятна.

– Мисс Смитэм, – произнес он, – я благодарю вас за то, что вернули медальон, но сейчас вам пора идти.

Долли не находила слов для ответа. Наверное, все это сон. Разве она заслужила такое обращение, разве о таком мечтала? Сейчас она проснется и обнаружит, что они втроем сидят на диване и мило болтают за стаканом виски. Вивьен и Долли хихикают над миссис Уоддингем, а Генри качает головой и говорит, что они неисправимы.

– Мисс Смитэм?

Долли кивнула, прижала сумочку локтем и бросилась к выходу.

Генри Дженкинс распахнул перед ней дверь. Его рука загораживала проход, и Долли ничего не оставалось, как ждать, когда он позволит ей выйти. Кажется, он хотел что-то сказать ей на прощание.

– А теперь, мисс Смитэм, бегите домой и будьте хорошей девочкой, – сказал он ей, словно капризному ребенку или прислуге, забывшей свое место.

У Долли кружилась голова.

– Присматривайте за леди Гвендолен и не ищите на свою голову неприятностей.

Долли едва стояла на ногах. В довершение всего из-за поворота показались Китти и Луиза. Ротик Китти удивленно округлился. Долли была не в состоянии улыбнуться, махнуть рукой. Какая разница, если все кончено? Все ее мечты разбиты, все надежды растоптаны.

17

Дождь закончился, и сквозь разорванные облака проглянула полная луна. После визита в библиотеку Лорел сидела на скамье под вишней рядом с церковью Клэр-колледж в ожидании, когда на нее налетит велосипедист. Причем не какой-нибудь, а совершенно определенный. Вечерняя служба близилась к завершению, последние полчаса она сосредоточенно внимала хору и органу. В любую минуту двери распахнутся, слушатели вывалят наружу, отцепят велосипеды от стойки и покатят в разные стороны. Лорел надеялась, что одним из велосипедистов окажется Джерри. Они с братом разделяли любовь к музыке – той, что дает ответы на вопросы, которые лишь зреют в душе. Поэтому, заметив объявление о вечерней службе, Лорел решила, что лучшего места для поисков Джерри не найти.

И действительно, стоило отзвучать последним впечатляющим аккордам бриттеновского «Возрадуйтесь Агнцу» и на пороге парами и компаниями стали возникать слушатели и прихожане, как в дверях показался одинокий силуэт. Эту тощую и долговязую фигуру Лорел узнала бы где угодно – простое счастье ощущать с человеком такое родство, что безошибочно узнаешь его с другой стороны неосвещенного церковного двора.

Человек взобрался в седло и, вихляя, пока велосипед не набрал скорость, двинулся в ее сторону. Лорел вышла на середину дороги и замахала руками. В последний момент, едва не врезавшись в нее, велосипедист затормозил. Его лицо расплылось в широкой, обезоруживающей улыбке, и Лорел спросила себя, почему они так редко встречаются.

– Лол, что ты здесь делаешь?

– К тебе приехала. Я звонила, оставляла сообщения…

Джерри потряс головой.

– Эта машинка все время бибикала, а жуткий красный огонек все мигал и мигал. Я решил, что она сломалась, и выдернул ее из розетки.

В этом объяснении весь Джерри. Лорел невольно улыбнулась. Она нисколько не злилась и сейчас не мучилась подозрениями, что брат нарочно ее избегает.

– Неважно, – сказала она, – зато у меня появился повод тебя навестить. Ты ужинал?

– Ужинал?

– Еда. Весьма раздражающая привычка, но извини, я привыкла.

Джерри задумчиво провел рукой по волосам.

– Пошли, я угощаю.

Они брели, разговаривая о музыке, к маленькой пиццерии у театра. Того самого, в котором юная Лорел смотрела пьесу Пинтера «День рождения».

Маленькие свечи в стеклянных колбах освещали красно-белые клетчатые скатерти. Ресторан был переполнен, и Лорел с Джерри с трудом отыскали свободное место в конце зала, у самой печи для пиццы. Лорел сняла пальто, юный блондин с роскошной челкой принял заказ. Минуты через две он вернулся с графином кьянти и бокалами.

– Итак, – промолвила Лорел, разливая вино, – над чем ты работаешь?

– Как раз сегодня дописал статью об особенностях питания галактик-подростков.

– Прожорливые?

– Невероятно.

– И всем уже исполнилось тринадцать?

– Чуть больше. От трех до пяти миллиардов лет.

Лорел слушала взволнованный рассказ брата о крупнейшем в мире чилийском телескопе («Для нас он все равно что микроскоп для биологов»), о дальних галактиках – крошечных кляксах на небе; о том, что обнаружились такие галактики («Это невероятно, Лол, ни в одну теорию не вписывается!»), в которых газ не вращается. Слушала, кивала, но думала о своем. О том, что когда Джерри волнуется, его речь путается, не успевая за полетом мысли, а он так увлечен, что забывает набрать воздуха в рот. О том, как экспрессивно и в то же время плавно движутся его крупные кисти, словно на подушечках тонких пальцев повисли звезды. А ведь у Джерри отцовские руки, подумала Лорел, отцовские скулы и добрые глаза за стеклами очков. Брат – вылитый Стивен Николсон, только смех унаследовал от матери.

Джерри замолчал, отхлебнул вина. Лорел тревожил предстоящий разговор, но ей было так уютно с братом, что она тянула время. Она еще помнила, как близки они были, и не хотела своим признанием разрушать идиллию.

– А что дальше? Что сравнится с пищевым рационом юных галактик?

– Я работаю над полной картой Вселенной.

– Выбираешь задачки себе по плечу?

– Ничего сложного, я же не собираюсь описывать весь космос, только пятьсот шестьдесят миллионов звезд, галактик и прочих небесных объектов.

Пока Лорел пыталась представить себе число, принесли пиццу. Ароматы чеснока и базилика напомнили ей, что с утра во рту у нее не было маковой росинки. Она набросилась на еду с аппетитом молодой галактики, чувствуя, что сроду не едала ничего вкуснее. Джерри спросил о ее работе, и Лорел с набитым ртом рассказала о документальном фильме и предстоящей постановке «Макбета».

– Пока я взяла отпуск.

– Ты? Отпуск?

– Да.

Он покачал головой.

– Что случилось?

– Почему все меня об этом спрашивают?

– Потому что ты не берешь отпусков.

– Глупости.

Джерри поднял бровь.

– Шутишь? Впрочем, говорят, я тоже этим грешу.

– Нет, не шучу.

– Должен сказать, эмпирические доказательства расходятся с твоими утверждениями.

– Эмпирические доказательства? – хмыкнула Лорел. – Кто бы говорил! Ты хоть помнишь, когда последний раз был в отпуске?

– В июне восемьдесят пятого, в Бате, на свадьбе Макса Сирджея.

– Вот именно.

– А я и не утверждаю, что отличаюсь от тебя. Работа для нас все равно что семья, поэтому я и спрашиваю: что случилось?

Джерри вытер рот салфеткой и оперся спиной об угольно-черные кирпичи.

– Аномальное решение взять отпуск, аномальное решение навестить младшего брата. Должен ли я предположить, что эти события связаны?

Лорел вздохнула.

– Глубокий вздох. Последнее доказательство. Что происходит, Лол?

Лорел нервно теребила салфетку. Сейчас или никогда.

– Помнишь то время, когда ты жил у меня в Лондоне? Перед поступлением в Кембридж?

Вместо ответа Джерри процитировал «Монти Пайтон и священный Грааль»:

– «Смотрите, кто пришел!»

– «И нечего ворчать, что кто-то кого-то убил», – улыбнулась Лорел. – Обожаю этот фильм.