Химера - Джон Барт

Но я только и мог, что указать ей, как однажды Полиид покойному Де-Де, когда тот ребенком заинтересовался, не бывает ли в команде богов четвертных (как, возможно, он сам?) или трехчетвертных, что наполовину полубогов не бывает, ибо они генетически невозможны.

- Боги от богов рождают только богов, - объяснил я, - от смертных смертные смертных, смертные от богов полубогов. Что касается богов с полубогами, полубогов с полубогами и полубогов с простыми смертными, ожидаемые результаты лучше всего представить диаграммой, в которой через бб обозначается божество, через сс - простой смертный, бс (или сб) - полубог:

Полубожественность наполовину, как отсюда видно, места не имеет. Полагаю, вы замечали, что, в то время как потомство первой или высшей группы спаривании прогнозируется с безоговорочной достоверностью, для второй или низшей группы речь может идти только о вероятностных расчетах, каковые при рассмотрении достаточно большого числа случаев приобретают силу естественного закона, но в частном применении имеют несравненно меньшую предсказательную силу. Если взять, например, наиболее интересующий вас случай случки, полубог плюс смертный, один шанс из двух, что любой произведенный таким союзом ребенок окажется полубогом, но почти с той же вероятностью из этого может выйти четверо смертных и ни одного полубога - как, скажем, вы с Претом прижили четырех дочерей и ни единого сына. В самом деле, поскольку диаграмма построена без учета пола, если мы вправе предположить, что бс с таким же успехом, как полубога, может означать и полубогиню, шансы, что вы понесете от меня полубога, уменьшаются до одного к четырем. Это при предположении, что обе стороны фертильны, что у полубогов, как и у богов, объятия никогда не обходятся без зачатия и что проистекающая беременность благополучно разрешится. Но поскольку ни один из этих пунктов в нашем случае не гарантирован, шансы против того, что вы получите от меня желаемое, будет правильнее оценить в восемь или десять, а то и в двенадцать к одному. Между прочим, меня самого гораздо больше интересует тот факт, что полубог с полубогиней способны вместе достичь того, чего не сможет добиться от простой смертной и сам Зевс, а именно породить полнокровное божество - или, правильнее сказать, полноихорное, нетленнокровное. Эх. Во всей нашей схеме это к тому же единственный пример генетического облагораживания породы - ребенок превосходит по своей природе обоих родителей - и это же спаривание дает единственную возможность разблагораживания. Ни одна из этих гипотетических возможностей, насколько мне известно, не была реализована в отраженной в мифах легендарной истории, но благодаря им совокупление полубогини, например, со мной становится заметно богаче по генетико-драматическому потенциалу, чем ваше с нами, не правда ли?

Две женщины утробно застонали, ибо от сочувствия их пробрало до самых печенок, и бросились вон: Антея из тиринфского храма, Филоноя из нашего ликийского будуара. Третьей, по стонам уже несколько страниц их равноутробной сестре, если бы только она могла записать те слова, которые ей хочется, тоже следовало бы посоветовать сбежать из этого болотистого гнездышка "любви" и "повествования" на Фермодонте. Беллерофон, ты выродок.

Q.E.D. Но я напоминаю последне-спавшей, что неотвязность перво-налегшей опасно подневолила невзгодам мою смертную жизнь, а ее отсутствие у второ- и так дальше - уже бес- и как выше. Если бы я мог записать те слова, которые хочется мне, разве говорил бы я на языке диаграмм и дефисов? Садился бы в лужу, подсовывая сам себе в той же строке билеты-пустышки, - окорокорукий, как Геракл, луженоухий, как Лигия, косолапее доходяги Эдипа? Умри, Полиид, или предоставь мне!

Меланиппа по-прежнему здесь, милый; будь к ней снисходителен; пожалуйста, продолжай.

- Я вернулась, милый, - скажет Филоноя через несколько мгновений, - прости мой утробный стон; уже пронесло, кажется, просто позыв катарсиса, очищение души через привнесенные твоим повествованием эмоции-жалость и ужас. Пожалуйста, продолжай. Моя сестра, думается мне, должна вернуться за большим?

- Она вернется, - сказал мне за завтраком Прет, сообщив перед этим, что Антея ночью исчезла. - Время от времени ее охватывают приступы дикости, и тогда она на день-другой уходит в горы со своими подругами. Я ее ни о чем не спрашиваю. Отчасти счастье в браке приносит понимание, когда не надо проявлять любопытство. Везет ли с лошадьми? - Под этот разговор он очистил от скорлупы сваренное всмятку яйцо и вычерпал его ложкой на ломоть хлеба для стоявшей рядом дочери. Вторая восседала у него на коленях и играла с отцовскими бакенбардами, третья ползала где-то под столом. Слуги прислуживали и убирали ненужное, но не должны были, похоже, вмешиваться в то, как царь собственноручно кормит своих чад. Я куснул хлеб, хлебнул воды, зевнул, покачал головой:

- Не спалось.

Прет, казалось, обдумывал это, стирая варенье с рукава своей пурпурной мантии, который его наколенная дочка использовала вместо салфетки. Потом вздохнул:

- Ты не первый гость нашей державы, который жалуется, что в наших храмах по ночам не так-то просто обрести покой, и, признаюсь честно, то же самое справедливо и для гостевых покоев во дворце. Я к этому уже привык. Но послушай - забудь о всяких сроках в этой лошадиной истории, коли не спишь ночами; казнить просителя - дурная политика. Извини, что упомянул об этом вчера. Мой совет - попробуй другой город, где тебя оставят одного; первоклассный акрополь есть в Афинах, если ты заинтересован, мои люди доставят тебя туда.

Я недостаточно еще разобрался в характере Прета, чтобы с определенностью судить, сколь многое он знает, а также и вправду ли отправилась Антея кутить на лесистых склонах или сидит, например, взаперти в четырех стенах, и не окажется ли на деле предложенная мне свита экзекуционной командой. Не найдя лучшей тактики, я попросил разрешения провести в храме еще одну ночь - с приставленной, чтобы обеспечить мне уединение, стражей. В случае моего успеха с Афиной я сам на разумных началах предложу Его Величеству свои с Пегасом услуги в сфере героических подвигов; если же нет, мне больше нет дела ни до Тиринфа, ни вообще до всего белого света, и мне наплевать на свою судьбу.

Царь опять погрузился в задумчивость. Через некоторое время, нарушив свой обычай, он сдал детей на руки гувернантке, чтобы та спровадила их прочь. Когда детский рев достаточно удалился, он сказал:

- Послушай, Беллерофон: ты волен держать меня за человека презренного, но я отнюдь не туп. Я отлично осведомлен, что две последние ночи к тебе приходила моя жена, как приходила до тебя и к другим; судя по ее расположению духа, догадываюсь, что по той или иной причине ты ее отверг. Теперь давай оставим наивность в стороне: проситель ты или нет, я мог бы при желании в любой момент от тебя избавиться и выдать твою смерть за несчастный случай; что до богов, то я агностик, но если они и существуют, их терпимость к несправедливости достаточно велика, чтобы не слишком меня беспокоить: у меня самая что ни на есть отличная репутация, приобретенная погребальными обрядами и строительством храмов. Но, как я уже отмечал, у меня нет никакого особого резона от тебя избавляться - и не появится, даже если бы ты приспособил мою жену. Кто такая Антея? Девица, которой я однажды, много лет назад, овладел и на которой женился, чтобы выпутаться из более чем затруднительного положения. Я сохраню ее под рукой ради детей, до тех пор, пока ее пьянство и все остальное не выйдет из-под контроля; тогда она исчезнет. Пока же, если ты ее хочешь, - не церемонься, к моим собственным развлечениям все это не имеет никакого отношения. Но смотри не попадись, а то по известным рекламно-информационным причинам мне придется тебя казнить. Более того, учитывая нынешнее состояние духа госпожи Прет, советую быть с ней полюбезнее, если она снова попадется тебе на глаза. Оскорбить Первую Леди - не шутка; ей всего-то и нужно крикнуть: "Насилуют!" - и твоя песенка спета, - у меня не будет выбора.

Я пребывал в глубоком унынии.

- Не будут меня мучить и никакие особые угрызения совести, - продолжал Прет. - Да мне что срать, что пердеть, жив ты или помер. Теперь перейдем к так называемому геройству. Насколько тебе известно, когда-то я и сам питал по этой линии определенные чаяния, то же относилось и к моему братцу, и мне, по правде, кажется, мы оба вполне могли бы в этом преуспеть, если бы междоусобица не поглотила всю нашу энергию. Теперь об этом уже поздно думать. Но я повидал в свое время пару-тройку настоящих победителей, и должен заметить, что ты на их фоне смотришься не очень-то убедительно. Конечно, ты молод, и у тебя все на месте; и я склонен поверить тебе на слово, что ты сынок Эвримеды (что касается всех этих разбирательств касательно полубогов - это же всего-навсего метафорическая туфта, верно?), - но ты слишком много разглагольствуешь; ты недостаточно в себе уверен; тебе не хватает… не знаю, назови это харизмой. Не могу себе представить, например, чтобы ты одолел какое-либо настоящее чудовище, буде таковые, конечно, существуют.