И грянул гром - Уилбур Смит

Последней уходила самая молодая и симпатичная жена Мбеджана. Большой узел на голове, прямая спина. Она ушла с такой королевской грацией, что Син тут же вспомнил Рут.

Его радость угасла. Он встал и медленно вышел на улицу. Без Рут этот дом не будет домом.

Он сидел один на склоне холма. Это место было очень похоже на их тайную просеку. Именно там они любили друг друга. Хотя здесь не росли австралийские акации.

Глава 34

— Австралийская акация! — воскликнул Ронни Пай и посмотрел на сестру и ее мужа. — Он выращивает австралийскую акацию!

— Зачем? — спросил Деннис Петерсон.

— Из-за коры, дурак. Из-за коры. Она приносит доход. Двадцать фунтов за тонну!

— А что с ней делают?

— Экстракт используют для дубления кож.

— Но если она так полезна, то почему же другие… — начал было Деннис, но Ронни взволнованно перебил его:

— Я основательно все изучил. На Львином холме идеальная земля для акации. Другие подходящие места лишь в районе ранчо Магобо-Клуфа и Теунискраале. Слава Богу, что ты — хозяин Магобо-Клуфа. Именно там мы и будем сажать нашу акацию. — Он смотрел на Денниса, но не видел его. — Я говорил с Джексоном из компании по разведению акации в Натале. Он продаст нам те же семена, что и этому ублюдку Коуртни. И будет покупать всю нашу кору до последней горсточки за двадцать фунтов за тонну. Я нашел двух управляющих. Большая проблема будет с рабочими, Син нанял всех в округе. У него там целая армия. — Вдруг Ронни замер, увидев выражение лица Денниса.

— Магобо-Клуф! — простонал Деннис. — О Боже!

— Что ты хочешь сказать?

— Син приходил ко мне на прошлой неделе… Он хотел взять его в аренду. На пять лет.

— И ты отдал? — закричал Ронни.

— Он предложил три шиллинга за акр. Это в шесть раз больше, чем платил я. Разве можно было отказать?

— Ты дурак! Слепой идиот! Через пять лет земля принесет целое состояние. — Ронни задыхался. — Она будет стоить десять фунтов.

— Но никто не предупредил меня. — Деннис застонал от отчаяния.

— Но и Сина никто не предупреждал. — Одри впервые заговорила мягким голосом, но в нем было что-то такое, что заставило Ронни дико наброситься на сестру:

— Ладно, мы все знаем о тебе и Сине. Не рассчитывай, что он задержится здесь и тебе удастся подцепить его. — Ронни запнулся и виновато посмотрел на Денниса.

Год назад Одри потеряла всякую надежду на возвращение Сина в Ледибург и поддалась на нежные, но настойчивые ухаживаний. Деннис закашлял от неловкости и уставился на свои руки.

— В любом случае Син владеет землей и мы бессильны что-либо изменить.

— Ну это мы еще посмотрим. — Ронни открыл записную книжку. — Он занял десять тысяч у матери — помните те, которые мы пытались уговорить ее вложить в сделку с Бурлеем. — Они все отлично помнили эту сделку и казались слегка-сконфуженными. Ронни затараторил: — Если он займет еще пять у компании по разведению акаций Наталя, Джексон легко пойдет на это. Тогда мистеру Сину Коуртни придется так затянуть ремень, что недолго и пополам переломиться, пусть только он допустит ошибку, всего одну ошибку… Мы подождем, торопиться некуда.

Он выбрал сигару из кожаной коробки, заменяющей серебряный портсигар, и прикурил.

— Кстати, его никто не освобождал от армии? Похоже, этой войне нужны хорошие солдаты. Мне кажется, с ногой у него все в порядке. — Ронни довольно ухмыльнулся. Сигара была просто замечательна.

Глава 35

Врачи в госпитале Грейс последний раз осматривали Сина за неделю перед Рождеством. Они решили, что он недееспособен где-то на один процент, так как слегка прихрамывает, когда устает. Из-за этого ему отказались платить военную пенсию за ранение, признав, что он немедленно должен приступить к своим военным обязанностям.

Через неделю после празднования Нового 1901 года пришло первое письмо из армии. Ему предписывалось немедленно явиться в штаб горных стрелков Наталя, в войска, где порядок был совсем не тот, что у старых добрых разведчиков.

Война в Южной Африке достигла нового витка. Пройдя Трансвааль и Оранжевое свободное государство, буры начали партизанскую войну, потрясающую по размаху.

Война была далеко не закончена, и присутствие Сина было крайне необходимо, дабы укрепить армию, имеющую в своих рядах четверть миллиона бойцов.

Он просил об отсрочке, но получил ответ, где сообщалось, что его будут считать дезертиром, если он не явится в Йоханнесбург к первому февраля.

В последние две недели скопилась куча дел. Надо было окончательно засеять десять тысяч акров земли акаций, посадки которой начались в мае, договориться о долговременной ссуде, чтобы заплатить рабочим, ухаживающим за деревьями. Ремонт и восстановление дома на Львином холме были завершены, и Ада должна была перебраться туда из коттеджа на улице Протеа, чтобы присматривать за поместьем.

Теперь, когда он в одиночестве ехал по своей земле, прощаясь с ней, пришла пора подумать и о других вещах. Главное — это дочь. Первая и единственная. Ей было уже два месяца, ее звали Темпест, и он никогда не видел ее. Соул Фридман написал ему длинное, веселое письмо с фронта, и Син должен был скоро присоединиться к нему. Син послал сердечные поздравления и попытался связаться с Рут. Он написал ей, но безрезультатно, потом, оставив дела на Львином холме, поехал в Питермарицбург. Он прождал ее четыре дня в особняке Голдберга, но Рут так и не появилась, ей нездоровилось.

С печалью в сердце он медленно ехал по плантации. Молодые деревца бесконечными рядами покрывали Львиный холм. Деревья, посаженные десять месяцев назад, уже начали подстригать. Это были высокие акации с зеленой развесистой кроной. Все это достигнуто ценой нечеловеческих усилий двух тысяч местных работников, которые трудились, не разгибаясь, много месяцев. Теперь машина запущена. Син нашел пять — десять зулусов, они будут работать под присмотром Ады, расчищая почву между рядами и следя, чтобы не возник пожар. Это все, что входило в их обязанности. Надо было ждать четыре года, пока деревья не достигнут стадии зрелости и с них можно будет снимать кору.

Но теперь Син был так поглощен своими мыслями, что ехал, ничего не замечая, по меже и далее к подножию холма. Он пересек дорогу и железнодорожную линию. Впереди на Белых холмах ветер что-то шептал траве, и он мельком заметил, как сверкает водопад в лучах солнца. Цвели акации, их кроны словно были окутаны золотым туманом.

Он пересек реку у водопада. Над ним возвышался крутой склон, рядом в глубоких оврагах рос темный кустарник, туда не проникало солнце.

У водопада росли папоротники и зеленые лишайники, а скалы были черными и скользкими от водных брызг. Холодное место, без солнца. Мириады крошечных капелек, рассеянных в воздухе, создавали подвижную пелену, похожую на дым.