Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

Она хотела уйти, но Закери схватил ее за руку, повернув лицом к себе.

– Речь не о том, чтобы выиграть или проиграть. Речь идет о моей сестре. Будь немного осторожнее, Нелл. Я не хочу видеть, как ты выходишь замуж за какого-нибудь безмозглого клоуна, только потому, что Себ думает о том, чтобы усилить свое влияние или что-то еще.

Элинор застыла.

– Он уже выбрал кого-то, не так ли?

Лицо ее брата вспыхнуло, и он резко отпустил ее руку.

– Нет. Я просто говорил…

– Кто это, Закери?

– Это не будет ничего значить, если ты прекратишь носиться, одетая как куртизанка, и займешься выбором собственного супруга.

– Я даже еще не начала носиться, – солгала она, послав гневный взгляд в направлении Мельбурна. – И все из нас помнят о соглашении. Никто не сказал ни одного слова о том, что я дурно вела себя. Следовательно, я все еще держу поводья своей собственной судьбы.

– Нет, если ты убьешься завтра на Темзе.

– Это будет лучше, чем выйти замуж за любого старого козла, которого вы все отыщете на пастбище для меня, – Элинор повернулась вокруг своей оси. – Желаю хорошо провести время.

Пока она следовала через зал, чтобы присоединиться к Барбаре и другим своим друзьям, Нелл думала о том, что, только благодаря любезности Деверилла, о ее надвигающемся замужестве еще не было напечатано в лондонской «Таймс». Если он не сможет сделать что-то, чтобы Стивен Кобб-Хардинг придержал свой язык, то она может с таким же успехом броситься завтра в Темзу.

Однако, как странно, что она попросила одного повесу защитить ее от шантажа другого. Этим вечером Элинор помолится за то, чтобы Деверилл, самый невероятный из всех героев, оказался достоин ее доверия.

Глава 10

Пятый день подряд Валентин выходил из своей парадной двери до полудня. На самом деле, даже намного раньше полудня. Но не только по этой причине изменилось его привычное время отхода ко сну. Дьявол знает, что у него было достаточно секса в жизни, чтобы он смог протянуть без него неделю или две. Кроме того, любая другая женщина, кроме Элинор, не сможет удовлетворить это его странное новое желание.

Маркиз проглотил свой завтрак и вышел на улицу. Вода не спадет до одиннадцати часов утра, но ему нужно было завершить еще несколько дел до того, как отправиться к Темзе на состязания по гребле.

Штат прислуги, привыкший к позднему пробуждению маркиза, выглядел так же растрепанно, как и сам Валентин, при неожиданном изменении расписания. Однако если ты хочешь охотиться за певчими птицами, то нужно вставать вместе с ними. И то же самое можно утверждать по отношению к охоте на шакалов.

Клуб «Иезавель» еще не открыл свои двери для посетителей, скорее всего потому, что закрылся только два или три часа назад. Тем не менее, Диккен, владелец клуба, впустил его, быстро кивнув в знак приветствия.

– Что привело вас сюда в такой ранний час, милорд? – спросил он, тщательно выговариваемые слова все еще выдавали его происхождение из Ист-Энда любому, кто знал, к чему нужно прислушиваться.

– У меня есть к вам вопрос, Диккен, – ответил Валентин. – Даже несколько вопросов. И они могут послужить к вашей денежной выгоде.

Лицо бывшего боксера растянулось в ухмылке.

– Я всегда рад помочь постоянному клиенту моего заведения.

Валентин сел за один из игорных столов, с циничным интересом разглядывая изношенную ткань, покрывающую стол, и пятна на темно-красном ковре. Когда окна открыли, и дневной свет попал внутрь, стала видна убогая обстановка «Иезавель», которую он раньше никогда не замечал при свете канделябров.

– Вы храните расписки нескольких своих клиентов, не так ли?

Диккен сплюнул в стоящее рядом ведро для уборки.

– Ага. Есть несколько, которые не так прилежно стараются удержаться от долгов, как вы, милорд.

– Долги за выпивку или карточные долги?

– Большей частью и то, и другое, – на крупном лице владельца клуба снова появилась усмешка. – Кажется, одно следует за другим.

– Да, в этом есть смысл, – Валентин наклонился ближе, заметив и проигнорировав слабый, кисловатый запах рвотных масс и мочи, который девушки Диккена по ночам обычно заглушали своей дешевой французской парфюмерией. – У вас случайно нет каких-нибудь расписок мистера Стивена Кобб-Хардинга?

– Это – конфиденциальная информация, милорд.

Валентин вытащил свой бумажник из кармана.

– Дело в том, что Стивен – мой друг, и чтобы спасти его семью от неловкой ситуации, я желал бы выкупить у вас его долги. За разумную цену, разумеется.

Диккен встал.

– Подождите здесь минуту.

Владелец «Иезавель» исчез в маленькой комнате, примыкающей к основному помещению, и появился несколько мгновений спустя с гроссбухом и деревянным ящичком под мышкой. Он сел напротив Валентина, открыл книгу и пролистал несколько страниц, перед тем, как нашел запись, которую искал.

– Мистер Кобб-Хардинг не садился за столы более месяца, но я бы поспорил, что это только потому, что он проиграл нашему игорному дому семьсот восемьдесят шесть фунтов в фараон. И это еще не считая тридцати семи фунтов за выпивку. Мистер Кобб-Хардинг любит бренди.

– Как и все мы, – Валентин никогда не позволил бы Диккену узнать об этом, но цифры удивили его. Если уж на то пошло, то из всех игорных клубов «Иезавель» большей частью обслуживал менее состоятельных джентльменов, которые развлекались небольшой игрой с какой-нибудь девицей, сидящей на коленях. Восемьсот двадцать три фунта были огромной суммой для этого клуба, чтобы можно было хранить на нее расписки, а не заставлять кредитора возмещать деньги.

– Я вижу, о чем вы размышляете, милорд, о том, что я был терпеливым с этим джентльменом. Я мог бы быть более убедительным, но он заскочил сюда неделю или чуть больше назад, чтобы сообщить мне, что поймал на крючок богатую наследницу и уладит все свои дела с процентами до конца месяца.

Предполагать такое было чертовски оптимистично со стороны Кобб-Хардинга.

– У меня есть сведения из авторитетного источника, что наследница перенесла свои интересы в другое место, – ответил маркиз, стараясь сохранять спокойный тон и не сжимать челюсти.

– Ну и ну, чтоб мне пропасть. Если кто и знает что-то, так это вы.

– Так и есть. И что вы скажете, если я дам вам значительное возмещение за ваши благожелательные инвестиции, и мы предоставим урегулирование долгов Кобб-Хардинга мне?

Диккен прищурил один глаз.

– Насколько значительное?

– Скажем, пять сотен фунтов?

– Восемь сотен позволят мне спать спокойно.

– Шесть сотен фунтов в руках позволят вам спать еще лучше, чем восемь сотен, которые вы, скорее всего, никогда не увидите.