Войны былинных лет - Валентин Леженда

С другой стороны, трудно было предсказать, как поведет себя бомба с полным зарядом. Левша, правда, обещал все высчитать, но с волшебными силами любые расчеты — пустая трата времени. Одно дело порох и уж совсем другое дело военная магия.

«Кроху» осторожно погрузили на горынычеплан, затем на борт взошли князь Всеволод и оба изобретателя, чье детище, возможно, было способно изменить ход изнуряющей Русь войны.

— Утро доброе, князюшка, — приветствовал Ясно Солнышко Иван Тимофеевич.

— И тебе день добрый, оружейный затейник, — кивнул Всеволод, с сомнением поглядывая на бомбу.

Круглый ладный «Кроха» покоился в прочном коробе на мягкой пахучей соломе.

Отец Ильи Муромца сделал неуловимое движение руками, и бомба со щелчком раскрылась. Внутри князюшка с удивлением обнаружил тонкий проволочный каркас. Еще там было маленькое шестиконечное зеркальце, напротив которого висел угольно-черный кристалл, заключавший в себе разрушительное проклятие.

Иван Тимофеевич вытер руки куском рогожи и с удовольствием принялся объяснять.

— Вот здесь вы видите самое сердце бомбы. Енто, как вы уже, наверно, догадались, и есть носитель ядреной силы — «сторожевой» камень, способный хранить в себе от двух до десяти всевозможных проклятий разной силы. Сегодня мы ограничимся двумя небольшими проклятиями типа: «чума на оба ваших дома» и «чтоб тебе косым уродиться». У «Толстопуза»же, напротив, заряд будет значительней, в восемь с половиной раз больше, нежели у «Крохи». Там будут заключены уже более мощные родовые проклятия, кои и вслух-то лучше не поминать.

— Гм… — заинтересованно кашлянул Всеволод, склонившись над бомбой.

Князь Осмомысл на его месте уже бы давно валялся в обмороке.

— Далее вы видите волшебное зерцало односторонней направленности. Оно специально размещено точно за «сторожевым», который прочно закреплен на маленькой наковальне.

Ясно Солнышко узрел и наковальню. Магический кристалл и впрямь лежал на чем-то очень схожем.

— Теперь о принципе действия! — повысил голос оружейный затейник. — Как только я произнесу простую колдовскую формулу, вот отсюда выскочит небольшой молоточек и ударит по наковальне, разбивая «сторожевой» и высвобождая ядреную силу. Зерцало же концентрирует заряд в нужной нам точке боевого удара.

— Славно придумано! — похвалил Всеволод. — Смекалисто.

— Рады стараться, — расплылся в улыбке Иван Тимофеевич.

— Ну что ж, — расправил плечи князюшка, — готовьте бомбу. Сейчас, значитца, взлетаем.

— А что с мишенями? — забеспокоился отец Муромца. — Что вы с ними решили?

— Поначалу я думал использовать в качестве мишени провинившихся дровосеков из штрафной роты, — задумчиво изрек Ясно Солнышко, — но впоследствии передумал. Дровосеки, конечно, мерзавцы, но сбрасывать на них ядреную бомбу в качестве експеримента… Это будет, пожалуй, слишком.

— Но нам же необходимо ее на кого-нибудь сбросить, дабы проверить магическое воздействие, — в отчаянии всплеснул руками Иван Тимофеевич. — Ну хоть бы на какого пленного мериканца.

— Всех пленных мериканцев мы отпускаем. — Всеволод сделал неопределенный жест в сторону заснеженного леса. — Даем на посошок кружку лыкового первача и поминай как звали. Но ты, Тимофеич, не переживай, мишень будет, вернее, она уже на месте. Просто отличная мишень, уверен, тебе она понравится…

По палубе горынычеплана тут же засуетилась летная команда. Горыныч в трюме был разбужен, механические крылья раскрыты, стрельцы на всякий случай у бортов выстроены.

Заметно поправившийся за последнюю неделю Змей недовольно взрыкнул, ибо снилась ему в этот момент симпатичная двухголовая дракониха по имени Эльза. Дракониха была иностранкой из далекой Скандинавии. И три головы Горыныча, которым снился один и тот же сон, жутко поссорились, так как у прекрасной дамы голов было на одну меньше.

Ссора из сна тут же перешла в реальность. Но подраться меж собою шипящим головам Горыныча не позволили трюмовые, вылившие на проснувшегося Змея несколько ведер холодной воды.

— Небольшие технические неполадки, — успокоил Всеволода воротившийся из трюма оружейный затейник, и горынычеплан наконец благополучно взлетел.

— Наша цель с обратной стороны Лысой Горы! — предупредил князюшка, и воздушный корабль стал неспешно разворачиваться, плавно огибая огромную, занесенную снегом гору.

Через несколько минут летающая ладья зависла над тщательно расчищенной поляной, кое-где уставленной образцами захваченной в боях вражеской машинерии.

Прямо по центру поляны в землю был вбит крепкий столб.

У столба корчился и извивался странный мужик в собольей шапке. Узрев зависший над головою горынычеплан, он злобно скривился и попытался плюнуть в корабль, заплевав, однако, при этом самого себя.

Видя, что ладья висит достаточно высоко, странный мужик принялся неистово ругаться, но за гулом дышащего огнем Горыныча ничего не было слышно.

Иван Тимофеевич перегнулся через правый борт:

— Батюшки светы, так енто ведь…

— Правильно, хан Кончак! — поспешил подтвердить догадку оружейного затейника Всеволод.

— Так значит мы его… того.

— Половецкий пес заслуживает и худшей участи, — презрительно скривился князь. — За предательство у нас на Руси вообще-то на кол осиновый сажают, в особенности половцев. А так… пущай вероломный изменник послужит научному експерименту.

— Но как вы его изловили?

— Витязи дозорные его схватили на самой границе удела краинского, — пояснил Ясно Солнышко. — Он в бабу переоделся и через лес средь бела дня драпал. Но по-глупому погорел, дурень степной, усы сбрить забыл. Вот витязи его сразу и вычислили.

Иван Тимофеевич удовлетворенно кивнул и громко скомандовал:

— Набор высоты — триста локтей!

— Есть набор высоты, — донеслось из трюма, и горынычеплан стремительно пошел вверх.

Фигура половецкого хана внизу постепенно уменьшалась в размерах.

Оружейный затейник вынул из ящика ядреную бомбу и осторожно подкатил ее к особому люку в носовой части летающего корабля.

— Проблема в том, — проговорил он, — что мы с Левшой до сих пор точно не знаем, как ядреная сила влияет на обыкновенного человека.

— Сейчас узнаем! — рассмеялся Всеволод. — На примере хана Кончака.

— Но я клоню к тому, — продолжал отец Муромца, — что на разных людей бомба может действовать по-разному. Мы-то с Левшой по большей части мастеровые, не ведуны, не волшебники какие, так что, как получится, один Велес ведает…

— Ты это… давай, испытывай, — распорядился князь, которому, как и Ивану Тимофеевичу, было страсть как интересно, чем же все это закончится.

Оружейный затейник кивнул, открыл деревянный люк, основательно прицелился, прищурив левый глаз, и метнул ядреную бомбу вниз. Посчитал до трех и тихо произнес:

— Ядрить запалить, силу камня разъярить!

Далеко внизу у самой земли что-то глухо бухнуло.

— А теперь полный трехголовый! — выкрикнул Иван Тимофеевич, и горынычеплан тут же устремился куда подальше от эпицентра магического взрыва.

Князь Всеволод только успел заметить яркую вспышку и волну зашевелившегося снега, словно там, у земли, вдруг закружилась внезапно налетевшая метель.

— Ну и что далее? — несколько разочарованно спросил Ясно Солнышко.

— Ждем-с, — пожал плечами Иван Тимофеевич, переворачивая стоящие на мостике песочные часы, — от десяти до тридцати минут.

— И зачем?

— А мал чего?

— Ну, тогда ждем…

Прошло около получаса, когда горынычеплан лег на обратный курс.

Всеволод достал было из-за пазухи дозорную трубу, но тут же ее спрятал, решив немного потомить себя интригующей неизвестностью.

И вот воздушный корабль торжественно сел на подвергнутой ядреному удару полянке.

Русичи не поверили своим глазам.

Полянки не было.

Впрочем, как и доброй части зимнего леса. Судя по следам, оставшимся на вспаханной земле, большая часть уснувших до весны деревьев ожила и, самостоятельно выбравшись из стылой земли, ушла куда подальше от места недавнего буйства магических стихий.

Стянутая на испытательный полигон вражья машинерия оплыла, словно от невыносимо высокого жара. Теперь трудно было узнать, на что первоначально походила эта груда расплавившегося железа. Но самое интересное поджидало русичей у по-прежнему врытого в землю столба.

Столб также пытался самостоятельно выбраться из земли, но, поскольку он не был полноценным деревом, то успел лишь отрастить корявую сучковатую ногу. Дальше, как видно, дело не пошло.

Но и не это было главным чудом.

У изувеченного магической силой столбика сидел опутанный крепкой веревкой здоровый рыжий пес.

— Тестюшка, неужели это ты? — неуверенно спросил Всеволод, выбираясь из опустившейся ладьи.

— Князь, не подходите к нему слишком близко! — предупредил Иван Тимофеевич. — Он наверняка бешеный…