Мимоходом - Дмитрий Борисович Осипов

– Что за хрень? С Лубянки меня предупреждают, анонимно. Очень странно. Видно спекся Толян, жировать по уму надо не на территории государства, где бабло стрижешь, а там где дом, где счета в банке, где Родина, которая называется Амстердам, -Усиков вернулся к своему занятию, взяв лупу, стал рассматривать любимые участки тела обнаженных красавиц.

Солодин только со второго раза получил удовольствие. Его любовник отправился в душевую комнату. А Владимир Артурович нежился в постели. Из блаженного состояния его вывел телефонный звонок.

– Здорово конфидент! Не буду отрывать тебя от гнусного дела, советую с Суррогатовым прекратить близкое общение, он под колпаком! А, в принципе, как пожелаешь. Моё дело тебя предупредить.

В трубке послышались короткие гудки.

Солодин понял, что звонок исходит от его куратора, и это предупреждение вызвано какими-то серьезными интригами вокруг Суррогатова.

– Что он мне брат, отец, мать? Пошел к черту, дурак! Хапать меньше надо и жировать, отсидишь, поумнеешь, – подумал Солодин, а вслух громко крикнул:

– Эрнест, мы тебя заждались!

В дверном проеме появилась обнаженная мускулистая фигура Эрнеста, он, нагло улыбаясь, приближался к кровати, в которой лежал Владимир Артурович.

– Что ты хочешь сделать со мной, разбойник? – хихикнув, спросил Солодин надвигающуюся фигуру…

Антон Павлович, был удивлен звонку с Лубянки. Со своим куратором они встречались на конспиративной квартире, по роду деятельности его министерства с ребятами, отвечающими за безопасность страны, не пересекались.

– Послушай Министр, советую с Суррогатовым прекратить общение, отмени поездку в Губернию, он в оперативной разработке.

Последовавшие за этой фразой короткие гудки, привели Юланова в ступор.

– Как так? Только сейчас замутили строительство Дисней Лэнда на 4 миллиарда евро. Хозяин дал добро! И на тебе, в оперативной разработке! – подумал Антон Павлович.

– Досадно! Черт побери! Но, кто предупрежден, тот вооружен, пошлю я этого провинциального борова к ядреной матери со своим проектом…

Мария Ивановна не удивилась звонку с Лубянки.

– Алло! Гнусенко слушает!

– Мурка, есть вводная, Суррогатова посылай от себя подальше, ему плетут лапти.

Дальше следовали короткие гудки.

Мария Ивановна, она же по оперативному псевдониму, полученному еще в студенческие годы, «Мурка», все понимала с первого раза. Только иногда со второго и очень редко с третьего. Сказывался большой опыт в советско-партийных органах.

Анатолий Дмитриевич Суррогатов после конфуза с приездом Президента совсем озверел: разгоны, перестановки, увольнения участились. В один момент подзаборный чиновник становился министром. В другой момент министр становился безработным с ярлыком неблагонадежного.

Даже его друг Конфидентов удивлялся, как понесло Суррогатова.

– Да, нельзя же так с людьми Толя! Ты себе врагов наживаешь, а вдруг власть поменяется? – пытался вразумить Конфидентов.

– Шиш она поменяется! Росгвардия, полиция, водометы, огнеметы, испепелим быдло! Своего не отдадим! – пылко возражал Суррогатов.

– Ага, не отдадим! – соглашался Конфидентов, и хитро улыбался.

За год прошедший со дня приезда Президента в его вотчину, произошли некоторые личные перемены.

Руфина Иосифовна нашла утешение в вине. Иногда просыхала, но, только иногда, и не на долго. Анатолий Дмитриевич было хотел развестись, но, вспомнив, что он православный христианин. Отправился к своему священнику отцу Николаю. Поведав свою проблему с Софьей Иосифовной, он рассказал своему исповеднику и о своей Мусечке. Отец Николай его не корил, а сказал, что его ведет Бог, а всевышний не ошибается, значит, путь тернистый, мучительный ему предназначен, а грехи надо замаливать. Бог добр к своим почитателям и конечно простит. Пряча в карман стодолларовый денежный билет, отец Николай добавил:

– Держись сын мой, Бог с нами грешными!

После этого Анатолий Дмитриевич принял решение на назначение Мусеньки на должность министра культуры. Муся была рада, она прыгала на кровати, срывая с себя предметы одежды. Ночь была волшебной.

После очередного разгона правительства Губернии, Суррогатов испытав очередной раз, сладкий вкус превосходства над быдлом, вернулся в свой рабочий кабинет. В приемной секретарша с большой грудью, с круглыми ягодицами и широкими бедрами, но, с довольно длинными ногами, сообщила Анатолию Дмитриевичу, что ему уже раза четыре звонили из столицы.

– Я у себя, будут звонить, сразу соедини, – бросил Суррогатов открывая дверь своего кабинета.

Он успел только разместиться в кресле, как раздался телефонный звонок.

– Здравствуйте Анатолий Дмитриевич! Вас беспокоит следователь по особо важным делам следственного комитета федеральной службы безопасности, полковник юстиции Разгонщиков Эдуард Павлович. Вы не намерены в ближайшее время посетить столицу. У меня есть несколько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Нет, я не настаиваю на срочном приезде к нам. Если планов на Москву в ближайшее время нет, то я могу сам навестить Вас. Когда Вам будет удобно?

У Суррогатова сперло дыхание.

– Я завтра должен быть в Москве. В 10 часов у меня встреча с министром экономического прогресса и нанотехнологий. Я полагаю, что к 12 часам освобожусь, и могу приехать к Вам на Лубянку.

– Замечательно Анатолий Дмитриевич, я буду Вас ждать, пропуск будет для Вас заказан, но, только не на Лубянку. У нас много зданий в Москве, наше подразделение расположено на Перова 26. Запомнили, Перова 26, дежурному скажете, что Вас ждет Разгонщиков, следователь по особо важным делам. До встречи!

Суррогатов окаменел, на лице окоченели все мышцы, зубы стиснулись, раздался скрип.

Встреча с министром экономического прогресса и нанотехнологий Юлановым не удалась, прежде улыбчивый и доброжелательный Антон Павлович был не узнаваем. Говорил сухо, о строительстве Дисней Лэнда заявил, что в стране кризис и если мы будем тратить такие деньги на аттракционы, когда население ежемесячно нищает, нас никто не поймет. А потом заявил, что у него нет времени, его ждут у премьер-министра.

Суррогатов вышел огорченный, затем огорчение плавно перешло в недоумение, почему так всё изменилось. Причина в чем? Четыре миллиарда, даже по скромным подсчетам в их карман могло попасть по полмиллиарду, что так могло насторожить человека прошедшего огонь, воду и медные трубы.

– Черт побери! Звонок из ФСБ, я же должен ехать на Перова 26, – вспомнил Анатолий Дмитриевич.

На проходной был пропускник, который обслуживали два офицера.

Суррогатов представился, майор посмотрев журнал регистрации, посмотрев паспорт Анатолия Дмитриевича передал пропуск и предложил подняться на второй этаж.

– Кабинет 201, пояснил он.

Старший следователь по особо важным делам Разгонщиков был относительно молод и хорош собой, изысканный костюм, пошитый где-то в Европе, элегантный галстук, приличные наручные часы. Впечатление на Суррогатова произвела заколка для галстука. Бриллианты сверкали, в разноцветных искорках четко просматривалась стоимость такой безделицы.

– Не меньше десяти штук евро, – подумал Суррогатов.

Два интеллигентных человека всегда найдут способ создать необходимую обстановку для общения, обменявшись приветствиями, поговорив об особенностях провинциальной жизни. Суррогатов поинтересовался у Разгонщикова, чем вызван интерес такой серьезной организации к его неприметной на политической арене фигуре.

– На политической сцене Ваша Ататолий Дмитриевич фигура действительно неприметна, однако, она приметна на сцене теневой экономики России и на поле, где мы ведем бой с коррупционными проявлениями государственных служащих,