Голливудские жены - Джеки Коллинз

Милли Розмонт проклинала день, когда капитан Лакост разрешил Леону забрать домой папку с делом Эндрюса. Уже две с половиной недели он каждый вечер запирался в своем тесном кабинете, где на столе было разложено содержимое чертовой папки. И просиживал там часами, не делая почти никаких пометок в своем драгоценном блокноте. Она каждое утро проверяла его мусорную корзинку, но находила только страницы с загадочными; «Почему? Где он теперь? Когда он снова убьет?»

Милли решила, что настало время объясниться. Она вошла в кабинет с чашкой кофе и бутербродом.

— Леон! — сказала она резко. — Можно с тобой поговорить?

Он снял тяжелые очки для чтения, потер переносицу толстого носа и посмотрел на нее.

— Если тебе нельзя, то кому можно?

Она поставила чашку и тарелку с бутербродом на стол и поглядела на него очень серьезно.

— Это дело превращается у тебя в манию, что мне очень не нравится.

Он посмотрел на жену с сочувствием и попытался встать на ее точку зрения. Лучше бы объяснить ей все, рассказать, почему он ощущает свою личную ответственность. Но этого сделать он был не в силах. Слишком неловко, слишком стыдно.

Он потянулся, ощущая, как устали его плечи и затекла шея.

— Если ты не хочешь, чтобы я продолжал…

Она беспомощно развела руками.

— Вопрос не в том, чего хочу или не хочу я, а в том, что лучше для тебя.

— Для меня, — медленно сказал он, — лучше разобраться с этим делом.

— То есть как это — разобраться? — сердито повторила она. — Всем известно, кто убил. Сын, и ты это знаешь. И еще ты знаешь, что его обязательно арестуют за что-нибудь еще. Так всегда бывает. Ты мне сам говорил.

Он отхлебнул горячий кофе.

— Я должен выяснить почему, Милли. Мне необходимо это узнать.

— А о чем я говорю? У тебя это навязчивая идея. И не слишком здоровая. — Несколько секунд она смотрела на него, потом повернулась и вышла из комнаты.

Он куснул бутерброд, запил кофе и взял блокнот. «Где родился Дек Эндрюс? — написал он. — В какой больнице? В каком городе? Дата его рождения?»

Возможно, никакой роли это не играло. И все-таки…

В бумагах Эндрюсов не было ничего, что имело бы отношение к их жизни до приезда в Филадельфию двадцать с лишним лет назад. Ни брачного свидетельства, ни метрик, ни писем от родных — никаких указаний, откуда они приехали.

Это тревожило Леона. Почему, ну почему никаких следов их прошлого? Они прятались от кого-то или от чего-то? Дек узнал то, чего ему не следовало знать?

Уже идея.

Аккуратным почерком Леон написал: «Провести компьютерную проверку Уиллиса и Уинифред Эндрюс».

Почему бы и нет? Вреда не будет.

Глава 15

Он выглядел наилучшим образом — то есть сногсшибательно.

Регистраторша внизу вытаращила глаза и даже не заглянула в список на столе перед собой проверить, есть ли он там. Она указала ему на лифт с завороженной улыбкой и сказала:

— Удачи!

Да. Удача ему не помешает.

Удача! Все его тело томилось по ней, как наркоман по наркотику.

Он нажал на кнопку. Двадцатый этаж. Может, двадцатка станет его счастливым номером?

В стенке лифта было зеркало, и он еще раз взыскательно себя оглядел.

Выглядишь ты хорошо… выглядишь ты хорошо… выглядишь ты хорошо — как суперзвезда.

Думай так, только так!

Он вышел из лифта в людское море. Люди сидели, люди прислонялись к стенам, люди занимали каждый дюйм пространства — люди всех типов, всех возрастов, а в центре толпы находился большой стол, за которым сидели делового вида блондинка и рыжая пожилая женщина. Для Бадди сорок был возраст пожилых.

Конечно, не для Джейн Фонды или Рэкел Уэлч.

Он твердой походкой направился к столу, на ходу быстро установив место, где предстоял главный бой. Дубовая дверь. Медная дощечка. «Монтана Грей».

Леди, вас ждет чудный сюрприз. Здесь Дружок Бадди. Дружок.

Бадди явился, чтобы стать звездой вашего фильма.

Он подошел к блондинке. Чудесные зеленые глаза, нежная кожа и скверно подправленный нос.

— Бадди Хадсон, — объяснил он. — Мисс Грей меня ждет.

Блондинка улыбнулась, нацепила очки в нежно-зеленой оправе и заглянула в список.

Зная, что его фамилии она там не найдет, Бадци быстро добавил:

— Боб Эванс договорился обо мне лично.

Блондинка оторвалась от списка.

— Боб Эванс? С кем договорился?

— Э… Он говорил с Монтаной… с миссис Грей. Она сказала, чтобы я сейчас же приехал. Я участвую в программе Эн-би-си и у меня в распоряжении… — он поглядел на свои часы — ., ровно сорок две минуты, прежде чем моя задница должна снова украсить площадку. — А теперь — улыбку, которая говорит: «Я еще не встречал такой желанной женщины, за всю свою жизнь, и я бы затрахал тебя до смерти, потому что ты так беспредельно и неотразимо хороша!»— А потому, — продолжал он, — буду весьма благодарен, если вы пропустите меня следующим. Конечно, если это не нарушит вашего графика или еще чего-нибудь.

Зеленоглазая блондинка знала, что к чему. У нее за спиной было много мужчин и много всякого. Она считала себя крепким орешком. Улыбка никогда не сходила с ее губ. Но Бадди Хадсон был совсем — совсем другое! Она инстинктивно почувствовала, что он хочет ее — и не потому, что в ее власти пустить или не пустить ее к Монтане Грей.

— Хорошо, посмотрю, что можно будет сделать, — сказала она, записывая его фамилию.

Он не спускал с нее прямого, честного взгляда:

— Я буду очень благодарен.

Первое, что бросилось Бадди в глаза, — она не в его вкусе. Абсолютно. Ни с какой стороны. Она сидела за большим столом, невозмутимая, собранная, в жакете с широкими плечами и рубашке в мелкую полоску. Иссиня-черные волосы стянуты на затылке в длинную косу, а всю верхнюю часть лица закрывают огромные тонированные очки для чтения. Кожа оливкового оттенка, рот широкий и ненакрашенный. Нетушки. Совсем не в его вкусе.

Дружку Бадди они нравятся нежные, золотоволосые, хорошенькие и беспомощные.

Она что-то сосредоточенно писала в блокноте и, не поднимая головы, сделала ему знак сесть. Для посетителей напротив нее стояло кожаное кресло. Бадди ожег его неприязненным взглядом.

Зачем садиться? Что это даст? Самое главное — первое впечатление, так пусть она, когда поглядит на него, сразу почувствует всю силу его напора.

Он остался возле двери, чтобы подойти к ней, когда ничто не будет отвлекать ее внимания. Походка тоже важна. Небрежное покачивающееся движение от бедра — часть его личности. Уф-ф!

Он что, нервничает? Дружок Бадди не знает, что такое нервы!

Так откуда мокрые пятна под мышками? И почему верхнюю губу усеяли бисеринки пота?

Стерва! Она так и будет писать весь день? Но до сих пор все шло как по маслу. Кто бы подумал, что пробиться к ней будет так просто? Опередить полную приемную людей, которым, наверное, было назначено! За эту удачу надо сказать спасибо блондинке с испорченным носом.