КАПУСТА БЕЗ КОЧЕРЫЖКИ - Евгений Лукин

И однажды я не выдержал. Позвонил старому знакомому еще по «универу» (он окончил химфак) и попросил сделать — не для себя, конечно — максимально полный анализ одного порошка. Передал ему крохотную горсточку. Он обещал звонить и пропал надолго. Я успел забыть о своей просьбе, когда он внезапно объявился.

— Старик! — орал он в трубку. — Где ты взял этот порошок?!

— А что такое? — спросил я невозмутимо.

— Понимаешь, вообще-то это двуокись тория, но не совсем двуокись тория. У нее совершенно немыслимая кристаллическая структура.

— Ну и что?

— А то, что она, например, оказалась уникально эффективным катализатором (при слове «катализатор» я вздрогнул) в реакции окисления… (тут я ни черта не запомнил — какого-то альфа-минус-хренатина в бета-плюс-хренатан).

— А для чего это нужно? — поинтересовался я.

— А тебе зачем? — агрессивно откликнулся он.

— Вот как. Ты где работаешь-то?

— Извини, старик, не имею права разглашать.

Кисло мне стало, братцы, от этого разговора. А он спросил:

— Слушай, не можешь еще достать порошочка? Спирту нальем один к одному. Годится?

— Нет, не смогу, — отозвался я глухо.

— Так, может, мы сами? Ты только адрес дай.

— Не знаю я никакого адреса. Друг на одном «ящике» спер из буржуйской установки — вот и все.

— На каком «ящике»-то? — продолжал он допытываться. — Назови хоть что-нибудь: открытое название, номер… Я же их знаю все.

— Не имею права разглашать, — сказал я и повесил трубку.

Порошочек ему! Катализатор. Шиш тебе, а не катализатор!

Он для прогресса предназначен, а вы там из него химическое оружие сляпаете. Нет уж, дудки.

И больше я ни к кому не обращался. Но почему-то именно тогда меня осенило. Я даже удивился, что раньше не догадывался. Ведь эта дурацкая плитка — она и есть ноу-хау, про которое талдычил мой пришелец. Он только объяснить не успел, как с ним работать. Точно, точно. А заказать ноу-хау успел — вот оно и свалилось в мое кресло. Обидно, братцы, до соплей. А уж ему-то как обидно! Сидит небось на своей Альфа Центавра за решеткой и плачет. Не представляю, впрочем, какие должны быть решетки для этакой зеленой размазни.

А еще, братцы, я начал много читать. Особенно фантастику. Ведь у фантастов подобных случаев сколько хочешь описано. И так все по-умному получается, и все-то проблемы у них решены, и все они знают, как вести себя. Впрочем, не всегда. Бывают и дураки вроде меня. Но это в юмористических рассказах. А мне сейчас не до юмора. Я же, выходит, сорвал грандиозную программу ускорения прогресса. И все из-за того, что не читал раньше фантастики. Ведь если бы читал, разве бы я так себя вел?.. Эх, братцы!

А над этим ноу-хау я долго голову ломал, но так и не понял. Теперь на вас вся надежда, читатели. Ищите меня, поговорим, может, и доверю вам штуковину эту. Только имейте в виду, если вы на каком «ящике» работаете или, не дай бог, из органов ко мне явитесь — лучше не приходите: сразу пойму, у меня на эти дела нюх, не обманете. Дурачком прикинусь — дескать, вот так мы глупо шутим — и провожу вас до дверей. Да, и обыск у меня не надо делать, граждане сыщики, потому что давно уже нет ничего в моей квартире.

Вот так, братцы. Мне ведь в самом деле помощь ваша нужна. Вы только не обижайтесь, если кто-нибудь из вас разгадает ноу-хау и сделает мультипликатор, а я ему все равно катализатор прогресса не дам. Вы понимаете, в чем дело, я очень много умных книжек прочел, но так и не знаю до сих пор, хорошо ли это — внезапное изобилие и ускорение прогресса. Лично по мне — так, пожалуй, хорошо. А вот что другие скажут? Вон эти-то, краснопузые, вылавливают самовольных миссионеров, мешают им делать их доброе дело. Почему? Я-то этих «стражей» не очень жалую, даже инопланетных. Но черт их знает, может быть, правы-то как раз они? Может быть, вовсе и не нужен слаборазвитым планетам катализатор прогресса? Как вы полагаете?

НЕТ ПРАВДЫ НА ЗЕМЛЕ

Андрей Васильевич Тимохин садится к телефону. Начальник попросил остаться в ночную смену (идет очень важный эксперимент), а он ответил уклончиво:

— Не обещаю пока, Петр Кузьмич.

Теперь он снимает трубку, слушает гудок и думает:

«Главное — ничего не перепутать. Надо же, год уже прошел, а я все никак не привыкну. Значит, так. Матери нельзя говорить о работе. Она будет нервничать. Жене нельзя говорить, что еду к матери. Обидится, скажет, дома совсем не бываешь. Начальнику нельзя говорить о жене. Он ее слишком хорошо знает, не поверит ни одному слову, Паше Мельникову нельзя говорить ни о жене, ни о матери — только о бабах. Лучше всего приплести Татьяну, это понятнее всего. Татьяне нельзя говорить… Боже, как я устал!»

Дома к телефону подходит Алешка. Приходится сделать ему выговор за вчерашнюю двойку.

— Вот, — канючит сын, — а говорил, что за отметки ругать не будешь.

— А я за двойку и не ругаю, — говорит Андрей Васильевич. — Я за вранье ругаю. Зачем было говорить, что ничего не задали?

— Так все же врут, — рассудительно отвечает Алешка.

— Что значит — «все»? Я, например, разве вру когда-нибудь? Ну ладно, мать позови.

У Анюты очень усталый голос, и она просит прийти пораньше.

— Не получится, малыш, — прерывает ее Андрей Васильевич. — Я ж как раз и звоню, чтобы предупредить. Как назло, меня сегодня в ночную оставляют…

— Мамуля, — говорит он через минуту, — это я. Просто кошмар какой-то! Опять не смогу приехать. Да, да, Алешка заболел. Да и Анюта что-то неважно себя чувствует…

— Петр Кузьмич, — с начальником он связывается по селектору, — только что матери звонил. Ей очень плохо. Вот такие дела получаются… Я уж поеду. А ты запиши меня на любой день, какой надо…

— Видал, как крутиться приходится? — подмигивает он с улыбкой Мельникову, сидящему рядом. — С Татьяной на сегодня договорился, у нее квартира свободна.

Но и это неправда. Вместе с Татьяной, секретаршей Петра Кузьмича, Андрей Васильевич выходит из института, но на улице говорит:

— Подожди, я позвоню из будки. Это очень срочно. Из будки он никуда не звонит — просто вертит диск и прижимает к уху трубку. Потом возвращается очень довольный. Именно в этот момент он вдруг понимает, что сделает нечто, не предусмотренное заданием. Ему делается страшно. И потому он врет уже совершенно беззастенчиво, не задумываясь о последствиях:

— Танюшка, у меня сюрприз! Я договорился насчет твоей шубы. Только ехать надо прямо сейчас.

— За шубой?

— Да нет, за деньгами. И еще в одно место… В общем, ты поезжай домой и, пожалуй, не жди меня сегодня…

Татьяна расстраивается не слишком. Он подбрасывает ее до метро. Потом долго крутит по переулкам и, лишь убедившись, что «хвоста» нет, выруливает на шоссе.

Из телефонной будки возле стадиона звонит шефу:

— Иван Иванович? Сергеев. Хочу увидеть вас сегодня. Есть идея.

Это означает, что майор Сергеев, работающий завлабом Тимохиным, готов доложить строго конфиденциально полковнику Н. свои соображения о личности резидента Икс, для выяснения которой он и внедрен в НИИ «Кирпич». Встреча должна состояться в условленное время и в условленном месте на только им двоим известном километре шоссе Энтузиастов.

Но и это неправда. Выехав за черту города, майор Сергеев сворачивает в лес, по узкой заросшей дороге едет к полю, засеянному рожью, у опушки выходит из машины, садится в траву и, достав из внутреннего кармана сигаретную пачку с передатчиком, выходит на связь:

— Генерал Бирс? — говорит он по-английски. — У меня все готово.

— Отлично, Макмиллан. У нас тоже все в порядке.

Это означает, что ровно в 22.00 над той самой точкой встречи возле шоссе, куда Джо Макмиллан как бы случайно опоздает, будет проходить стратегический околоземный спутник, и остронаправленный высокоэнергетический импульс, выпущенный с него, уничтожит полковника Н. Потом начнется сильная гроза, которая и подскажет всем причину смерти.

Но и это неправда. Не сходя с места, из другого внутреннего кармана Джо достает небольшой черный шарик, кладет его на ладонь, и шарик начинает раздуваться. Достигнув размера теннисного мяча, вспыхивает ярким желтым светом, а когда свет гаснет, внутри шара появляется изображение — лицо немолодого и очень усталого человека. Звучит голос:

— Привет тебе, Тсирх. Я слушаю тебя. — Голос звучит в сознании разведчика.

И так же молча он отвечает:

— Привет, Талип.

Потому что на самом деле он не агент ЦРУ, а особоуполномоченный сотрудник галактической разведки Звездного Содружества с центром на планете Куарга и находится на Земле для изучения и контроля развития цивилизации.

На Куарге уже много столетий не знают, что такое ложь. Когда-то давно она считалась самым тяжким преступлением. Теперь с этим древним грехом высшего разума во всем Звездном Содружестве соприкасается лишь одна служба, работа в которой окутана ореолом романтики и зловещей тайны. Эта служба — галактическая разведка. Ее посланцам порою приходится иметь дело с ложью в других мирах, они исследуют ее, с тем чтобы искать пути искоренения. Обработкой полученных данных занимаются только машины. Люди планеты Куарга и всего Звездного Содружества не должны знать о лжи ничего. Таков замысел. Таковы условия игры.