Палочники - Эдвард Ли

выскользнуть из комнаты, когда зазвонил сотовый телефон, который дал ему Майерс.

- Это ты, Линн? - спросил он.

Голос Линн в трубке звучал взволнованно.

- Харлан, тут что-то безумное произошло...

- Ты говорила с Джессикой?

- Да, и...

- Она собирается провести обследование?

- Мы уже сделали это, Харлан, и-и-и...

- Успокойся, - сказал Гарретт. - Что происходит?

Нечеткая пауза, затем Линн сказала:

- Ты не поверишь в это...

Гарретт вздохнул.

- Поверь мне, Линн, сейчас моя сила веры сильна.

Еще одна пауза.

- Рука, Харлан... кость предплечья...

Гарретт сжался, вспомнив последние слова Убеля. Пуля Сандерса не дала мужчине возможности закончить свое объяснение.

- Я знаю, что в этом есть что-то неладное, - сказал он. - Парень здесь, на посту, один из людей Свенсона, сказал мне, что это была не совсем кость. Но я понятия не имею, что он имел в виду.

- Ну, я знаю, что он имел в виду, Харлан. Это уже не кость.

"Что, черт возьми, это значит?"

- Объясни, - сказал Гарретт, его терпение быстро истощалось.

Голос Линн сорвался в явном расстройстве.

- Джессика попыталась разрезать кость хирургическим лазером, и...

ГЛАВА 13

Джессика много минут сидела у стола для вскрытия в оцепенении, ее лицо было бледным и изможденным от невозможности того, что она увидела своими собственными глазами. Если на то пошло, она выглядела так, будто ее переехал грузовик, а затем она безвольно прислонилась к стулу и непонятно уставилась в стену.

Линн испытала похожую реакцию, но, по крайней мере, сохранила свое потрясенное изумление достаточно, чтобы встать на ноги и поговорить по мобильному телефону.

Гарретт все еще был на линии, и он все еще не до конца понимал, что она пыталась ему сказать. Линн, с другой стороны, не могла понять, как она расскажет ему это, не выглядя при этом совершенно и совершенно безумной.

- Что, Линн? - настаивал Гарретт в трубку. - В чем проблема?

Линн неосознанно прижала телефон к уху до точки дискомфорта.

- Рука, Харлан - кость предплечья. Она... регенерировала.

- Что?! - рявкнул Гарретт.

- Она регенерировала, и она - черт, я не знаю, как это сказать...

- Просто скажи это!

- Она регенерировала, и она все еще жива.

Последовавшая пауза была такой долгой, что Линн испугалась, что связь могла прерваться.

- Харлан? - спросила она. - Харлан, ты там?

Наконец его знакомый голос вернулся.

- О чем ты говоришь? Это была кость, найденная на месте крушения. Она была обугленной дочерна огнем. Линн, она не может быть все еще живой! Это была мертвая, высохшая кость с гребаного 1962 года, и с тех пор она была завернута в пластиковый пакет! Любой клеточный материал, который мог остаться на предплечье после крушения, был сожжен огнем!

Линн понимала неспособность Гарретта полностью осознать ситуацию. Тем не менее, из-за собственных сомнений, она оглянулась на стол для вскрытия, чтобы еще раз взглянуть на "субъекта".

Всего за несколько минут с тех пор, как Джессика попыталась разрезать ее лазером, "кость" не только обросла кожей и вуалью из подлежащих мышечных волокон, но и с тех пор обросла еще бóльшим количеством плоти. Сухожилия и мышечные волокна стали значительно более заметными под блестящей бледно-розовой кожей.

- Ты меня слышала, Линн? - Гарретт продолжал тыкать пальцем по линии. - Она не может быть все еще живой! Это невозможно!

Когда он это сказал, Линн пристально посмотрела на странную многосуставную двухпалую руку, которая тянулась от запястья.

Пальцы сжимались, вытягивались, свободно открывались и закрывались прямо там, на смотровом столе.

- Да, Харлан, - сказала она ему. - Да, это возможно...

* * *

"Регенерировала. Все еще живая".

- Невозможно, - была первая реакция Гарретта, но тогда это была основная реакция, ожидаемая.

Реакция, рожденная тем же линейно мыслящим, методизированным, объективированным и полностью демифологизированным современным обществом, против которого Гарретт часто чувствовал, что он существует, чтобы восстать. Работа его жизни была сосредоточена, по сути, на полной противоположности социальной машинерии, которая побуждала его отвергать утверждения Линн как "невозможные". Гарретт верил в жизнь во многие вещи, которые большинство людей осудили бы как невозможные, и он видел невозможные вещи.

"Нет ничего невозможного, - вспомнил он после нескольких мгновений саморефлексии. Он не мог позволить себе впасть в ту же чувствительность, которая ослепила мир. - Просто потому, что я чего-то не понимаю... это не значит, что этого не может быть".

У Линн не было причин лгать, не так ли? И Гарретт знал ее, жил с ней и был женат на ней. Страдание - полное и чистое изумление - в ее голосе было настоящим. Гарретт не сомневался в этом ни секунды.

"В морге произошло что-то, чего я не понимаю".

Он успокоил себя открытой логикой, которая теперь выковывала все его самые страстные стремления. Он горячо верил, что наука может объяснить все, но он также верил, что есть много аспектов науки, которые он и остальное человечество еще не могли постичь, и что некоторые из этих аспектов, несмотря на масштаб сложности человеческого разума, просто никогда не будут поняты.

Вот во что верил Гарретт. Это было кредо, по которому он жил, и вот почему он отверг так много "нормальных" возможностей, чтобы вместо этого жить как нищий и быть осмеянным, высмеянным и лишенным всякого доверия почти каждым, кого он когда-либо встречал.

Мертвые кости не возвращаются к жизни - но мертвые кости инопланетян?

Это все, что нужно было Гарретту, чтобы снова начать действовать. В бессмысленные минуты, которые только что прошли, все снова обрело смысл.

Он курил одну за другой, щурясь на черно-белые уличные знаки базы, пока полная темнота опускалась на небо.

"Чертова карта могла бы немного помочь", - пожаловался он себе.

Он не осознавал, что арсенал Эджвуда такой огромный, с таким количеством разных квадрантов. Там были административные зоны, зоны обслуживания, учебные и снабженческие зоны - все это существовало для поддержки единственной функции поста: правильно и надежно хранить оружие и взрывчатые вещества, которые армия должна была иметь в своем инвентаре. Однако прямо сейчас Гарретт медленно ехал на этом гладком, блестящем "Бьюике" по жилой части базы.

"Господи, это место похоже на крысиный лабиринт", - подумал он и выкинул еще один окурок в окно.

Телефонная книга базы, конечно, была бесполезна: любой, у кого был высокий уровень допуска к секретной информации на этой базе, не был