Конструктор живых систем: Красный лед - Алексей Птица

и увидел, как к нам бегут уже трое полицейских и кто-то с ними, но им ещё долго бежать. Надо торопиться, а то убийцы уйдут. «Ух, я щас их», — вспыхнул во мне глупый азарт, и я бросился искать чёрный выход.

Дверь, ещё, подсобка, короткий коридор, и вот очередная дверь. Она оказалась не заперта, и я рывком распахнул её, чтобы буквально вывалиться в узкий колодец двора, из которого вёл только один выход в сторону низкой арки ворот, закрытой железной решёткой.

Во дворе никого не оказалось, но в последний момент я рассмотрел, как кто-то мелькнул с той стороны ворот и сразу же скрылся за поворотом. Не мешкая, я бросился вслед и уже перед воротами почувствовал, как говорится, спиной, что мне грозит опасность, и оглянулся.

На козырьке первого этажа чёрного входа стоял человек, одетый в короткое шерстяное пальто и кепку, так глубоко надвинутую на лицо, что рассмотреть его не представлялось никакой возможности, даже если бы я стоял намного ближе. И этот человек целился в меня из какого-то оружия, больше всего напоминающего обрезанную винтовку.

Одного мимолётного взгляда хватило понять, что жизнь моя висит буквально на волоске, и ещё мгновение, и её смогут оборвать. Осознание грозящей опасности подстегнуло организм и, отчётливо понимая, что не успеваю, я не нашёл ничего лучшего, чем свалиться резко на землю, одновременно поднимая силой своего дара завесу из снега, грязи, мелких камней и осыпавшейся за зиму стенной штукатурки.

Грохот выстрела всколыхнул воздух мёрзлого внутреннего двора, отдался эхом от стен, вернулся, оглушив всех, кто его услышал, и второй волной проник через тоннель под аркой выхода. Пуля просвистела гораздо раньше, разметав в клочья весь собранный мною снежно-грязевой щит и, немного изменив направление, ударила в стену арки, раскрошив штукатурку. Отбив от массивного кирпича изрядный осколок, она успокоилась внутри стены, застряв в ней.

Убийца понял, что пуля не достигла цели, тут же рывком передёрнул затвор, дослав патрон в патронник, и вновь вскинул ствол, направив его на меня. Я лежал, затаив дыхание, считая мгновения своей жизни, время для меня почти остановилось, мелкие снежинки и пыль от развеянного пулей щита ещё не успели осесть на стены и землю, когда я медленно, как мне казалось, поднял револьвер и, отведя курок назад, нажал на спусковой крючок.

Грянул выстрел, барабан прокрутился, подставляя очередную камеру с зажатым в ней патроном под удар бойка, и я вновь нажал на спуск. Короткое дуло содрогнулось и выплюнуло вторую пулю, которая так же, как и первая, попала неизвестно куда, отрикошетила от стены и, взвизгнув, умчалась в сторону, но я этого не слышал, а нажал третий раз на спуск.

Убийца после первого выстрела машинально пригнулся, после второго — отшатнулся и нажал, в свою очередь, на спуск, но третий выстрел из револьвера сбил ему прицел, и пуля, чиркнув возле меня, умчалась в арку, всколыхнув воздух тёплой волной. Счёт пошёл буквально на секунды, и тут мой противник принял другое решение: он спрыгнул с козырька и, на ходу передёргивая затвор, открыл дверь чёрного входа и исчез за ней.

Глава 13

Развязка

Как только убийца исчез в проёме, я вскочил на ноги и бросился к двери, сжимая в руках револьвер, но как только я до неё добежал, мужество покинуло меня. Я только сейчас осознал: у меня есть только три патрона в револьвере и одна жизнь, и я совершенно не знаю, что мне делать дальше. Пётр остался рядом с князем, наверное, он принял полностью правильное решение, а я погнался невесть зачем, не понимая, что ставлю под угрозу свою жизнь и, по факту, ничем не смогу помочь, потому как бесполезен.

Нет у меня ни нужных умений, ни хороших навыков стрельбы, да и морально я оказался не готов, что понял только сейчас. Страх холодным душем обрушился на мою голову, мигом остудив и отрезвив, заставив посмотреть на произошедшее совсем с другой стороны. Несколько секунд назад я был буквально на волосок от гибели, и снова подвергать опасности свою жизнь я решительно не хотел. Но что же делать, ведь я не трус, а городовой остался один наедине то ли с одним убийцей, то ли с двумя. Убежать — значит бросить его на произвол судьбы.

Я оглянулся на задний двор, пытаясь принять единственное правильное решение. Пока мы здесь разбирались, первый из нападавших уже давно скрылся и бежать за ним бессмысленно, оставалось только одно: либо уходить, либо помогать городовому, если того ещё не убили. В подтверждение моих мыслей в доме грохнул выстрел, но не рядом с дверью, а в глубине здания и, кажется, где-то сверху.

Страх ледяной хваткой сжал моё сердце. Ну, нет, не получится! Решившись, я распахнул дверь, одновременно отпрыгивая в сторону. За ней никого не оказалось, и я ринулся внутрь, пытаясь на ходу сообразить, куда бежать дальше.

Сверху послышались ещё два выстрела, судя по всему, стреляли из револьвера. Я хоть и не слышал, как стреляет револьвер городового, но судя по звукам, это не оружие убийцы, значит, стрелял городовой или кто-то другой.

Выставив револьвер прямо перед собой, я стал осторожно идти вперёд. На лестничной клетке оказалось пусто, а вот с последнего этажа бухнул ещё один выстрел, и тут же послышался досадливый возглас.

— Не попал, но ничего, сейчас тебя всё равно прищучат.

Голос принадлежал городовому, его я сразу узнал и, уже не таясь, побежал наверх. Это действительно оказалось так: городовой стоял у окна лестничной площадки и, раскрыв его, палил с револьвера, целясь в кого-то. В кого именно, я со своего места не видел.

Заслышав мои шаги, городовой оглянулся.

— А, это ты, студент⁈ А я думал тебя того, убили уже, дурака, а ты жив, оказывается.

— Меня дар спас.

Слово дурак я пропустил мимо ушей, так как и сам это сознавал.

— Ааа, понятно. Повезло тебе. Это он от тебя бросился обратно? А я в квартиру одну как раз ворвался в это время, хотел проверить, может, кто есть, оказалось — никого, а тут он мимо меня и пробежал. Выстрелы услышал, да не понял, откуда, пока смотрел в окно, пока выскочил из квартиры, а он за это время на чердак взобрался и через него ушёл.

— А в кого вы сейчас стреляли?

— Так в него и стрелял, отсюда видно крышу соседнего здания, там он мелькнул, но далеко, промахнулся я, наверное.