Бордель: Призови мою боль - Lion_official

Фотография! — Гарольд искусно улыбнулся и подмигнул своему маленькому агенту, прийдя якобы на помощь.

Ошеломлённая Тереза только и хлопала глазами, наблюдая, как спокойно к ним подходит Гарольд. Белая рубашка на несколько пуговиц расстёгнута, оголяя татуировки на груди. Рукава закручены. Вид расслабленный.

— Встаньте немного ближе, — глядя в фотоаппарат, парень сближал их.

Усевшаяся на бедре Терезы, Ханна даже не смотрела объектив. Зато Гарольд воспользовался всей предложенной ситуацией и аккуратно закинул тяжёлую руку за шею Гарднер. Немного приложил силы, и она уже оказалась прижата к нему. Ему хватило всего секунду до череды щелчков камеры, чтобы обратиться губами к её виску.

Фотография получилась нежной и окружённой любовью. Но самое необычное — это обласканная улыбка Терезы, когда он её поцеловал. Навсегда останется на том снимке.

— Думал, ты уже спишь. — Внезапно рядом послышался его хриплый, но такой тихий голос. Она сразу повернула голову.

— Нет, потянуло на сладкое. — Взглядом она указала на десерт.

— Это хороший намёк.

— На что? — устало выдохнула и выпрямилась, заметив сразу же нотку недовольства. Ему нравился вид.

— На твоё хорошее настроение, — он в свою очередь сделал шаг навстречу.

— Это не влияет на моё настроение.

— Я знаю, что обычно его улучшает, — и на губах проплыла пошлая улыбка.

— Только похабных шуток мне сейчас не хватает, — без всякой злости ответила девушка, но не остановилась и добавила, — И если мне понадобится подобный способ повышения настроения, у меня есть люди на примете.

— Ты ведь ни с кем не встречаешься, — усмехнулся в ответ, зная прекрасно, что сказанное — ложь.

— И это не мешает мне «улучшать настроение».

— Но при этом ты живёшь со мной, не забывай это. — Собственнический тон, который раньше она слышала постоянно, сейчас сквозил в его голосе.

— Ты перепил? — попыталась уколоть его в ответ, но через его толстую кожу не пробилась, Гарри продолжал держать довольную улыбку.

— Мой психолог говорит мне, что я должен быть более позитивным.

— О чём вы ещё говорите? — попыталась увести тему от направления, которое он задавал.

— Об отношениях, о любви, о дружбе, о проблемах, о тебе. — С каждым перечисленным объектом мужчина делал шаг за шагом, приближаясь к Терезе, пока не осталось меньше метра.

— Приятно быть темой твоей терапии, — съязвила в ответ совсем неумело.

— А мне приятно, что ты живёшь со мной и ни с кем больше не проводишь время, — нагло усмехнулся. Его руки потянулись к столешнице кухонного островка. Он приблизился, она попыталась отстраниться назад и была зажата. Он пах прекрасно.

— Ты думаешь в этом большом городе я всё ещё одна? — попыталась отбиться от очередной атаки, заставив его ясную голову задуматься, — Тем более многие парни согласны не спекулировать об отношениях и не клеить лейблы.

— Возможно ты не одна, но ты одинока. — Не покупаясь на пущенную дымку лжи, Гарольд склонил голову, вглядываясь в помутнённые серые глаза.

— Думаешь, я лгу тебе?

— Ты отказываешься принимать правду, которая очевидна всем. — Он всматривался в переливающиеся глаза и выводил понемногу наружу ту Терезу, которую знал. Доверяющую только ему, — А причина, почему ты не полюбила любого другого парня, кроется в том, что в твоём сердце кое-кто другой.

— Ты? — шёпотом произнесла.

— Разве ты не видишь конец этой истории? — его будто забавляло её непонимание и неведение, будто разговор вёлся с маленькой девочкой, — Мне плевать, будешь ли ты жить в другом доме, в другом городе, попытаешься трахнуться с другим, перейдёшь на девочек. Правда одна. Ты — моя. Без вопросов, — Стайлс протянул одну руку к её лицу и утонул в нежности кожи. Щека её горела. Одно прикосновение — и Тереза вновь теряет голову.

Всё было предрешено. Она сдалась, когда Гарри лёгким нажимом на выступающую косточку челюсти заставил её приоткрыть рот. Рваный вздох, и он с превеликим удовольствием накрывает послушные губы. Нет ничего приятнее, когда она не идёт в бой, стоит по одну сторону баррикад, рядом с ним, и позволяет языкам медленно, но нежно сплетаться воедино. Ничего сейчас её не отрезвляло. Душно в кухне. Объятья горячи. А ненасытный голод просил, чтобы всё прошло успешно. Но только его ладонь крепко вжалась в её ягодицы, чувствуя кружево под платьем, Тереза опомнилась.

— Хазз… — ей хотелось всё остановить и не быть у него на поводу.

— Нет, — сразу пресёк все попытки достучаться до его мозга, включая сердце и то, что ниже пояса, — Сегодня ты в моей кровати.

Шатен сжал ягодицы сильнее и одним ловким движением, поднимая аккуратные ступни с пола, подхватил её на руки. Щёки сильнее залились краской от мысли, какой он сильный, и, что сегодня будет. Но ей в это же мгновение стало так тоскливо, что вся власть будет навязана им. К моменту, когда он, расцеловывая её щёки и скулы, подошёл к двери, она приняла решение.

— Хазз, стой… — пальчики сжали волосы у корней в попытках обратить голову к себе. Ей нужны его глаза сейчас.

— Не смей меня останавливать, — бурным порывом он залетел в спальню и тут же прижал тело девушки к закрывшейся двери.

— Я хочу кое-что сделать для тебя. — В доказательство того, что она не сбежит, Тереза аккуратно поддела пуговицу его рубашки и расстегнула. Следом другую. Не верил. Ещё минуту, сгребая её в своих объятьях, он пытался поймать взгляд и прочитать, что лежит на дне этих мыслей.

— Не забывай, что я не люблю игры. — Звучало угрожающе, но он всё же опустил её на пол.

— А теперь… — мучительным, сладким тоном Тереза ввела всё же правила игры, — Не двигайся, — хитро она подтолкнула его к двери и заблокировала собой пути отхода. Он оказался прижат.

— Тереза, — послышался возмущённый тон, пока она откинула сначала одну туфлю в сторону, а следом полетела и вторая. Пожалела темноволосая моментально, ведь теперь, чтобы поцеловать его губы, пришлось встать на носочки.

— Не говори. — Играючи Гарднер провела по его вишнёвым губам язычком, оставляя горящий след, — Пусть работают чувства восприятия. Ощущай происходящее… — Она не стала церемониться и дразнить дальше, поэтому сразу подарила глубокий поцелуй.

Комната была наполнена полумраком. Солнце почти село за горизонт, и чувства разжигались от неизвестности. Он действительно хотел соблюдать правила, но руки сами поползли по гладкой спинке, расстёгивая замок платья. Сразу попался, но Тереза позволила одной лямке упасть с плеча, чтобы грудь слегка обнажилась, а затем в виде наказания она начала опускаться ниже, ускользая из его рук. Молния зажужжала, пуговица расстегнулась, темноволосая с удовольствием уставилась на боксёры, стягивая брюки до самого пола.

Ему не верилось. Всё казалось неправильным. Это он должен стоять сейчас