Бордель: Призови мою боль - Lion_official

с Эмили, и вот малышка вместе с отцом встречала каждого с улыбкой. До тех пор пока девочке не захотелось уже поиграть с «маленькими гостями», которых привели родители. Под недовольное ворчание он на руках понёс маленькое создание, расцеловывая пухлую щёчку.

— Ну, пап! — возмущённо отозвалась, — Я уже взрослая!

— Для всех других ты взрослая, а для меня ты всегда будешь моей крошкой.

Ему казалось, что ещё вчера она появилась на свет, затем всем наглядно показала, чей характер она унаследовала. Ещё вчера она делала свои первые шажки, произносила слова, знакомые всем новоиспечённым родителям. Сейчас ей уже четыре года, ещё немного и она потопает в школу. Это разбивало его сердце, и он прижал дочь крепче.

— Отпусти, я пойду сама! — любой каприз сегодня ей прощён, и, когда он был выполнен, заливисто смеясь, девочка помчалась к бассейну, наполненному белыми шариками. Мужчина хотел было крикнуть, чтобы аккуратнее была и под ноги смотрела, как послышался не менее строгий тон.

— Ханна-банана, куда ты так мчишься? — на пути малышки встала грациозная Тереза, у Гарри челюсть отвисла.

Красивая, нежная и такая хрупкая. Она наклонилась вперёд, чтобы поднять девочку, представляя, казалось, только ему глубокий вырез. Кадык дёрнулся. Ему стало сразу жарче. Образ красивой груди, которая так хорошо раньше умещалась в его ладони, застыл перед глазами даже тогда, когда девушка, усадив на бедро Ханну, направилась к бассейну. Она была мамочкой. Знойной.

— Гарри, — рядом послышался остужающий горячий пыл голос. Рука мягко легла на плечо, и он, дёрнувшись слишком резко, его спалили на преступлении, повернулся лицом к маме.

Ничего не сказав, мужчина улыбнулся и обнял маму крепко-крепко. Тереза заранее позаботилась, чтобы её телохранитель, который сегодня не нужен, привёз Энн из аэропорта.

— Я так рад тебя видеть, — он разомкнул свои руки и выпустил женщину.

— И не только меня, — усмехнулась в ответ, — Впечатляющий вид? — качнув в сторону играющей с детьми Терезы, она не стала скрывать, что всё поняла.

— Я уже взрослый, мам.

— А ведёшь себя, как мальчишка. — Приструнила быстро, — Ты пытался извиниться?

— Да, уже много раз, но она слишком холодна.

— Не подпускает совсем?

— Я не хочу это обсуждать с тобой, — неловко усмехнулся.

— Как хочешь, Гарри, но дам совет. Послушаешься или нет, твоё решение. Вспомни, за что она тебя полюбила однажды, и подойди с этой же стороны. Поговори, но ничего не обещай.

— Если только после вечеринки.

— Не отступай от своей цели, я всегда тебя этому учила, — напомнила с чего началась его любовь к спорту. Целеустремлённость и азарт, — Где моя любимая именинница?

Гарольд простоял ещё минут пять, обдумывая то, что хотел бы искренне сказать Терезе, и, в чём признаться. Это не были пустые обещания, которых Гарднер теперь боялась, и не слова любви. В громогласных фразах он не нуждался, нужны только настоящие чувства.

Гости были приветливы к нему, интересовались здоровьем после произошедшего в прошлом, даже не представляя масштабы на деле. Он отвечал с улыбкой, которая привычно скрывала истинные чувства к происходящему. Не будь сегодня День Рождения его дочери, он бы ни за что не надел этот белый костюм и не вышел из своей конуры.

На детской барной стойке, где могут заказать даже дети, он выбрал просто воду. Из-за шныряющих в голове мыслей он и не заметил человека рядом.

— Секунду, — мило отозвалась бармен, а затем обратилась к другой даме, — Вот ваш молочный коктейль.

Изумруды невольно обратились к девушке. Тереза. Уже немного вымотанная всем праздником. Но её глазки тут же загорелись при виде коктейля. Розовый. С клубникой.

— Привет, — наконец они начали за сегодняшний день свой первый диалог.

Потягивая напиток, Гарднер посмотрела на него невинно исподлобья. Сейчас для него ей снова семнадцать, и она слишком наивна для всего.

— Угу, — промычала, не в силах оторваться.

— Вкусно? — не сдержал усмешки, но тут же стал бесстрастным. Не хотелось спугнуть своими шуточками.

— Прости, — Гарднер поняла, как это некультурно, и поспешила оторваться от коктейля, — Я очень хотела пить.

— Всё в порядке, — списал всё на неловкость и не удержался вновь, спросив, — Так, вкусно или нет?

— Я с четырнадцати лет не пила молочные коктейли. А здесь они без наполнителей, с настоящей клубникой и без сахара. Не хочешь? — Незаметно, пока девушка разглядывала крошечные кусочки ягоды в коктейле, мужчина сделал пару шагов, облокачиваясь на стойку. Снова предстала ему задумчивой, но внезапно появилась на её розовых губах улыбка. Девушка подняла со стойки стакан и, схватившись за трубочку, протянула ему.

— Если только совсем чуть-чуть, — не отрывая свой взгляд от её серых глаз, он видел, как заставлял Терезу краснеть. Щёчки порозовели.

Обхватив своей кистью стакан, мужчина нарочно коснулся своими пальцами её тыльной стороны ладони. Отвёл изумруды к напитку, а рука абсолютно уже естественно легла на талию девушки. От розового они дошли до пунцового. Она краснела всё сильнее.

— В порядке? — заботливо прошептал, чтобы это осталось между ними, слишком интимно, но эта фраза… Фраза стала чем-то личным, что означало пересечением черты.

— Да, — боязливо пролепетала, скрывая настоящие чувства и желания. Она хотела быть той милой и наивной Терезой, но это будет притворство. Пусть правила игры не поменялись, но она претерпела многое.

— Хотел сказать, что ты очень красиво выглядишь. Платье к лицу.

— Ты умело выбрал, — наконец она повернула голову, не ожидая, что он находится в такой близости. Всего пара сантиметром.

— Мне нравится свой выбор.

Их прервала бармен, сказав:

— Мистер Стайлс, ваша вода. — Вся магия поутихла, и ему пришлось сделать шаг в сторону, а она, тяжело сглотнув, попыталась наверстать между ними мили, чтобы разрубить эту прочную связь.

— Спасибо, — сухо произнёс, смотря на выточенную фигуру Гарднер, удаляющуюся в, Бог знает, каком направлении.

* * *

На автомате, чтобы занять руки, темноволосая стояла, облокотившись о кухонный островок, и поедала оставшийся кусочек торта. Последние гости разъехались только ближе к десяти, когда уже Ханна уехала вместе с бабушкой три часа назад. Они направились в Сан-Диего. Там малышка должна провести добрую неделю, как поняла Тереза, праздновать ещё. Энн баловала её и любила, как единственную внучку.

Но девушка думала не об этом. В голове застрял другой эпизод сегодняшнего дня. Фотограф застал её врасплох, когда она потеряла наблюдательность. Парень работал весь день, фотографировал именинницу, но сейчас, когда его подослал Гарри, обязан был довести всё до конца. Попросил всего парочку кадров с Ханной, которая прилипла к ней, держась одной рукой за край платья. Только темноволосая хотела поднять малышку и повернуться с усталой улыбкой к камере, как девочка вскрикнула:

— Папа!