Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник

— Правда? Ух ты! — подпрыгивает от счастья.

А я снова жму кнопку звонка и пытаюсь прислушаться к звукам за дверью.

МиЮ: Лариса, если ты дома, открой мне дверь.

Отправляю сообщение. Хотя опять же понимаю всю провальность этого действия.

Проторчав под дверью минут десять, в итоге уезжаем с дочерью ни с чем.

Но чем дальше я удаляюсь от ее дома, тем больше ловлю, как внутри меня рвутся тоненькие ниточки. Одна, две, три… Кажется, еще немного и наша связь окончательно оборвется.

Это ж надо быть таким тупым бараном и такой херни натворить. Еще раз убеждаюсь, что я конкретно так поплыл с нее. По полной, а потому и взорвался. Вспыхнул, как охотничья спичка. Мгновенно и очень ярко.

В рекордное время доезжаю до дома. Юля продолжает то и дело на меня коситься с недоверием. Еще бы, не каждый день отец сходит с ума на ее глазах.

— Я играть, — оглашает она и скрывается в своей комнате, пока я нарезаю круги по гостиной.

Дурак. Идиот. Имбецил.

Точно! Мирон!

— Здоров, — бросаю в телефон. — Это, конечно, тупо, но Лариса не у тебя?

— Крен, ты совсем долбанулся? — с сомнением в голосе спрашивает он. — Просто, с хера ли?

— Понял.

Скидываю звонок и понимаю: ну да, долбанулся, раз решил, что она может быть у Мирона, вместо своих подружек. Это ж так логично!

Телефон оживает, и на этот раз уже он сам звонит.

— Да, — бросаю усталым голосом.

— Я правильно понимаю, ты снова накосячил и теперь твоя задница полыхает?

— Если кратко: я ее послал. Но, там мой косяк. Я не так понял ситуацию.

— Даже не сомневаюсь. Помощь нужна?

— Нет. Хотя… Слушай, ты можешь приехать ко мне и побыть с Юлей? Не парься, нянчить ее не надо, я знаю, что ты бревно в этом плане.

— Мне кажется, твоя дочь меня боится.

— Это потому что ты вечно угрюмый. Еще раз тебе говорю, ты просто побудешь с ней вместе, пока она спит.

— Ну супер! А если она проснется и тут я — монстр из-под кровати. О, идея! Я Дамирку с собой прихвачу.

— Ну, давай тогда уж Бессонова и старика Шмелева сразу, чтобы, так сказать, полной семьей.

— Отличная идея. Валу и старику Юля точно обрадуется, ну я с Артом в уголке посидим.

— Миронов, ты реально страшный человек. Ладно, бери с собой Дамира, чтобы вам не скучно было и ко мне.

— Алкашку брать, на случай если ты придешь, как побитая сучка?

— Лучше завались.

Прощаемся, откладываю телефон на стол и иду рассказывать дочери о гостях, которых мы ждем.

— А дядя Глеб обязательно должен приехать?

— Малыш, Глеб очень добрый, почему ты его боишься?

— Он всегда сердитый и грустный, и никогда не улыбается.

— А вот это неправда, дядя Глеб еще как улыбается. Нечасто, но бывает.

— Я все равно не буду с ним играть. Только с дядей Дамиром.

Парни приезжают ближе к девяти вечера. Мирон на удивление подготовился и притащил от себя пакет подарков для Юли. Подкупить решил, хитрый бес. Ну ладно, значит не так уж он и безнадежен.

Около часа мы играем с моей дочерью, в ее любимые пони и единорогов, затем я веду ее в душ и укладываю в кровать.

— Юльчонок, а сказку тебе почитает дядя Дамир хорошо?

— Угу и дядя Глеб, — смотрит на Мирона, который застыл с немым вопросом в глазах и просто тычет себе в грудь пальцем.

— Ты, ты, — киваю я. — Давай, шуруй сюда. Вот тебе книжка, про червячка. Дамир будет читать про божью коровку.

Оставляю ребенка на двух нянек, сбегаю из квартиры и уже через полчаса, стою с букетищем цветов под дверью Мурашки, выжимая звонок.

Глава 34

Миша

Пять минут беспрерывного звонка в дверь. Не открывает. Оседаю на ступеньки с огромным веником в руках. И так некстати вспоминаю, что стало с прошлым букетом. Может, ну его? Не к месту… Выбросить, пока не поздно?

Встаю и уже реально собираюсь пойти и избавиться от букета, как лифт неожиданно открывается и из него выходит Лариса с полным пакетом зеленых яблок.

— Миша? — поднимает брови в удивлении.

Бедный букет летит в сторону, а яблоки беспорядочно рассыпаются по площадке, потому что я буквально набрасываюсь на Мурашку. Сгребаю ее в свои руки, отрываю от пола и нагло врываюсь в ее губы, рот. Ворую поцелуй. Стону, как щенок недоделанный. Внутрянка вся ходуном ходит. Ладно, стыдиться буду позже. А сейчас хочу максимально взять свое, то, что мне и положено. Поддеваю ее поудобнее и прижимаю к стене, продолжая поглощать каждую клеточку во рту, сминая ее теплые, мягкие и такие податливые губы. Не сдерживаюсь и прикусываю нижнюю. Выдаю хриплый рык и снова ныряю языком внутрь. Моя она. Не Максимки, не чья-то еще. Моя вся. Сама признала в том сообщении.

— Мур… — хриплю, отрываясь от ее умопомрачительных губ, которые сейчас до звона в яйцах и члена колом, выглядят еще сексуальнее и желаннее. — Я дурак.

— А я дура, — выдает со слезами на глазах.

Стыкуемся лбами и тихо посмеиваемся.

— Дура? — с улыбкой спрашиваю ее.

— Дурак? — зеркалит меня.

И снова сливаемся в поцелуе. До дрожи в теле, до сбившегося пульса, до щекотания разгоряченной крови в венах. В себя прихожу, только в квартире, когда Мурашка уже буквально умоляет отпустить ее, чтобы сделать глоток воды. Выпил ее всю.

Возвращается со стаканом прохладной жидкости.

— Вот, охладись тоже, — подает его, а сама уползает на другой уголок дивана и подтягивает к себе ноги. — Где ты была весь день? — У Женьки. — Жаловалась на меня? — смотрю на пустой стеклянный сосуд и веду по краю большим пальцем. — Угу, она сказала, что ты козел. — Ожидаемо, — усмехаюсь, ставлю стакан на пол у дивана и придвигаюсь ближе к Ларисе. — Почему не сказала сразу, где ты была с утра?

— Миш, тема отца, мое личное, очень болезненное. Я вообще никогда и ни с кем этим не делилась ранее. Сегодня просто… наплакалась, как обычно, и не готова была к тому, что меня вообще будут расспрашивать, где, да что… Есть какие-то темы из моего прошлого, которые до сих пор тяжело переживаю внутри себя и знаешь, мне так проще. Не знаю, может, просто не хочу вызывать жалость у окружающих и тому подобное… Такие вот загоны.

— Ты была маленькой, когда он умер?

— Угу, даже в школу еще не ходила. Я очень плохо его помню. Лишь какими-то фрагментами, обрывками, — делает паузу. Встает и