Три дракона для Снегурочки - Эльвира Осетина

Да и относился он ко мне всегда с негативом и очень предвзято. Но так как давал много знаний и практики, я не роптала и терпела его брюзжание и излишнюю строгость.

С невестками я дружила, но для них я все же была слишком молодой, и если они и не смеялись надо мной, то всё равно редко воспринимали всерьез. Еще и осуждающе цокали, когда я не хотела сидеть с ними в послеобеденное время и заниматься вышиванием.

А Тарок меня внимательно и серьезно слушал, не перебивал и постоянно одаривал кучей комплиментов или задавал наводящие вопросы, то есть всё, что я говорила, он реально воспринимал всерьез.

К тому же для него всё было в диковинку.

К концу недели я осознала, что безумно влюблена.

Вот только о помолвке посол так и не поднял разговор, к сожалению.

И когда делегация покинула наш город, я сильно загрустила.

Но Тарок пообещал перед отъездом, что будет отправлять мне личные послания с помощью своего сокола.

И не обманул.

Спустя месяц мне пришло первое послание, где мужчина рассказывал о своих буднях и очередном путешествии куда-то на юго-запад, в дальний город одного из своих родичей. А еще попросил, чтобы я подробнее описала, чем занималась весь месяц. И чтобы этот обмен письмами остался нашим маленьким личным секретом. Ведь, возможно, мы скоро станем семьей, и не стоит об этом говорить кому-то еще.

Правда, попросил и о помолвке пока ничего не говорить. Расследование еще идет, и его отец сильно зол на наше княжество.

И Тарок хотел, чтобы я набралась терпения. Ведь у нас всё впереди. Я ему очень понравилась, и он готов со мной переписываться и дальше.

Я сразу же подготовила ему ответ, где рассказала о том, что в основном учусь и занимаюсь тем, что лечу горожан. И согласилась хранить наш «маленький секрет».

Так мы и стали переписываться. Раз в месяц отправляя друг другу письма.

Только вот о помолвке речи больше так и не заходило.

Но я особо не переживала, ведь знала, что еще молода. Свадьбы мы всегда гуляли только в восемнадцать лет, не раньше. Да и обучение и целительство занимали слишком много времени и сил, чтобы думать о чем-то еще.

Как-то я спросила у Нико, нашли ли они виновных в пропаже скота и убийстве чабанов, но брат зло отмахнулся, не став ничего рассказывать.

Он вообще после того случая, когда на него наругался отец, практически прекратил со мной общаться.

И если бы не его жена Мика, то я бы вообще не представляла, чем он занимается.

С Микой мы стали почти лучшими подругами. Но даже на неё мне порой не хватало времени. Целитель постоянно находил для меня кучу дел, загружая весь день то учёбой, то работой с пациентами или в его личной лаборатории. И требовал полной отдачи делу, порой посылая за мной даже ночью, если случай был сложным и нужна была срочная помощь кому-то из горожан.

Мне нравилось, но я всё еще иногда грезила путешествиями, особенно когда получала письма от Тарока, а он рассказывал в них, как посещал еще какой-нибудь город, как там встречали их делегацию, и описывал обычаи разных народов.

И иногда говорил о том, что если мы поженимся, то будем путешествовать вместе. Ведь его отец еще достаточно молод и править княжеством ему предстоит не скоро.

Для меня это были самые важные слова на свете.

Ведь это были мои детские мечты, которые могли исполниться в ближайшем будущем.

ГЛАВА 20

Время шло, близился мой восемнадцатый день рождения.

Я родилась зимой – седьмого января. Кажется, мама запланировала грандиозный праздник и приём, на который были приглашены несколько делегаций из-за границы. А заодно решила совместить всё это с Зимним Балом.

Я же аккуратно спросила про делегацию из Григоровского княжества, на что мама ответила, что гонца с приглашением к ним отправили. Но ответа от них пока не было.

К сожалению, мама всегда была в обществе почти всех невесток и личных горничных, и поговорить с ней с глазу на глаз никогда не удавалось. А когда я пыталась ей намекнуть на это, то она либо делала вид, либо реально не понимала, что мне хочется с ней как минимум посоветоваться и просто поговорить.

Поэтому расспросить о том, что случилось три года назад на границе, мне так и не удалось. Мика, к сожалению, ничего не знала, а лезть к мужу она побаивалась с такими вопросами, потому что он всегда реагировал на это крайне агрессивно, сразу же отправляя её заниматься «женскими» делами, а в мужские требуя свой нос не совать.

А для остальных братьев я вообще была почти как невидимка.

Могли поздороваться, перекинуться парой слов и тут же сбегали.

Ощущение было такое, как будто меня уже мысленно выдали замуж и все ждали, когда же я уеду из княжества и перестану мозолить им глаза.

Наверное, только за эти три года я это поняла окончательно.

Было больно и грустно это осознавать, но… все мои родные это показывали мне своим поведением.

А когда я спросила у Мики о том, общается ли она со своими родными из другого княжества, то та всегда отвечала лишь одно: моя семья теперь Нико и все его родные. То есть мы.

А потом просто переводила тему на что-то другое.

Родители вроде бы интересовались моими успехами, но как будто бы вскользь.

Гораздо интереснее им было узнать, каких успехов добились невестки и сыновья. А еще внуки.

Да и раньше у меня, наверное, только с Нико были более-менее близкие отношения, до того самого дня, пока нас не «раскрыли». А после этого он вообще перестал ко мне подходить. И только лишь отмахивался, когда я пыталась хоть о чем-то с ним поговорить, ссылаясь на какие-то дела.

И единственным человеком, с кем я могла общаться и говорить открыто, был Тарок.

Да, мы виделись всего лишь одну неделю три года назад, а потом только общались через письма, но с ним я была близка больше всех своих родных, вместе взятых.

Если бы не он, не представляю, как бы я выдерживала эти три года.

Да, мама разговаривала со мной, но в основном только для того, чтобы чему-то поучать. Постоянно требовала, чтобы я не позорила княжескую семью. Напоминала о том, что, когда войду в чужой дом и там стану хозяйкой,