История тела сквозь века - Жаринов Евгений Викторович

Любые лечебные процедуры антонитов не следует рассматривать с сугубо естественно-научной, медицинской точки зрения, поскольку они всегда осуществлялись в контексте религиозных убеждений. Путем соприкосновения вина с реликвиями монахи пытались увеличить его целительную силу (например, вино, настоенное на реликвиях св. Антония, давалось больным на второй день после их прибытия в госпиталь). В то же время ученые признают слабительное, мочегонное и сосудорасширяющее действие «вина св. Антония».

Средневековым врачам были неизвестны истинные причины болезни, и у них были свои объяснения: слишком сильный холод или чрезмерная жара, отравление организма из-за гнойников, закупорка вен и пор из-за нарывов или слишком тугих повязок и многое другое.

Несмотря на врачебные успехи и попытки облегчить мучительные симптомы, зачастую не оставалось другого выхода, кроме как ампутировать отмирающую конечность. После Четвертого Латеранского собора 1215 года всем членам монашеских орденов и священнослужителям было запрещено делать медицинские операции. Антониты прибегали к услугам хирургов, с которыми заключался договор. Так, известно, что в одном только 1480 году в Изенгейме работали четыре таких врача.

До изобретения надежных средств анестезии хирургам оставалось лишь полагаться на опыт, сноровку и быстроту действий (у больных эрготизмом конечности становились нечувствительны к боли, так что ампутация порой переносилась сравнительно легко). Для многих пациентов госпиталя в Изенгейме второй день их пребывания у антонитов становился днем ампутации – и зачастую последним днем жизни. Местом упокоения не переживших ампутацию больных становилось кладбище перед главным западным порталом церкви, и покойный оставался таким образом связан с общиной и после смерти.

В то же время бывали случаи поразительно успешного лечения. Нередко врачам удавалось значительно облегчить мучения пациентов. За больными, которых отправляли в палату, хорошо ухаживали, стараясь уменьшить их страдания, и в конце всех мучений их ждала достойная смерть.

Медицина Средневековья развивалась в основном вокруг гуморальных патологий, то есть «теории четырех жидкостей». Учение о гуморальных патологиях обычно приписывается Гиппократу. Но впервые об этом писал зять Гиппократа Полибий, который тоже происходил с острова Кос. Вот что он писал в трактате «Природа человека»: «В теле человека содержатся кровь, слизь, желтая желчь и черная желчь. Они и составляют природу тела, они и определяют болезнь и здоровье. При этом полное здоровье возможно тогда, когда жидкости, как в качественном, так и в количественном отношении, пребывают в верной пропорции между собой и смешиваются наилучшим образом. Болезнь наступает, если одной какой-нибудь жидкости становится слишком много или слишком мало и она отделяется от остальных. Больным становится не только то место, от которого она отхлынула, – страдание и боль ощущаются и в том месте, где она задерживается и накапливается, вследствие слишком сильной закупорки».

Медаль с портретом Алкмеона Кротонского. 1832

Традиция рассматривать болезнь как нарушение взаимодействия между четырьмя жидкостями распространилась на всю европейскую медицину. Достаточно вспомнить авторитетный текст Алкмеона Кротонского (ок. 500 г. до н. э.), врача и философа, происходившего из Южной Италии. Он утверждал, согласно свидетельствам панегиристов, что «здоровье поддерживается равным соотношением характеристик: влажности, сухости, теплоты, горечи, сладости и других. А вот слишком сильное преобладание какой-нибудь из них приводит к болезни. Если говорить о том, что непосредственно вызывает болезнь, то это избыток теплого или сухого. Если говорить об условиях ее возникновения, то это избыток или недостаток пищи. А если говорить о том, где она гнездится, то это кровь, костный мозг и мозг. […] Болезни возникают иногда из-за внешних причин, таких, как вода, место, усталость, тоска и подобные вещи. Здоровье, – заключал он, – это (надлежащее) смешение».

Новое «врачебное искусство» состояло в том, чтобы «помогать человеческой природе в ее усилиях по сохранению и восстановлению надлежащих пропорций и равновесия как внутри тела, так и в его отношениях с внешним миром», – заключает хорватский историк медицины Мирко Д. Грмек.

В VII в. Исидор Севильский (560–636) утверждал в «Этимологиях», что все болезни «порождаются четырьмя жидкостями» и «здоровье есть целостность тела и надлежащее смешение теплого и влажного, главных черт человеческой природы».

Медицинское понятие «надлежащего смешения», распространенное в средневековой медицине, восходит к учению о четырех жидкостях Галена и в метафорической форме «воспроизводит четыре аристотелевские причины. «Действующей причиной становился процесс лечения или сам врач; материальной причиной – человеческое тело; формальной причиной – ланцет, скальпель или любой другой медицинский инструмент; конечной – восстановление здоровья», – резюмирует Даниель Жакар. Толкованием этой идейной мешанины постоянно занимались средневековые университеты, в особенности университет Салерно.

Отличительные черты медицины Средневековья

Медицина в средневековой Западной Европе почти не получила дальнейшего научного развития. Христианская церковь, провозгласившая примат веры над знанием, канонизировала учение Галена, превратив его в непререкаемую догму.

Молитвы считались более эффективными средствами лечения, чем лекарства. Процветала мистика. Лечебные свойства приписывались драгоценным камням и всевозможным раритетам (печень жабы).

Крестовые походы, сопровождавшиеся миграцией огромных людских масс, способствовали опустошительным эпидемиям, смертность достигала 70–97 %.

Испытанный рецепт: Cito, longe, tarde – бежать из зараженной местности скорее, дальше и возвращаться позже.

В крупных портовых городах средневековой Европы (Венеция, Генуя и др.) возникли особые противоэпидемические учреждения: карантины (дословно «сорокадневие» – срок изоляции и наблюдения над экипажем прибывших судов).

Хирургия долгое время была под запретом. Только в XIV–XV веках произошло внутрицеховое расслоение хирургов по уровню профессионализма: «длиннополые», «короткополые» (цирюльники).

Неизвестный художник. Портрет Жака Дюбуа. Гравюра. XVI век

Самое почетное положение занимали «длиннополые», получившие прозвище благодаря специальному костюму. Длинное платье обязывало врача владеть техникой исполнения сложных операций, – таких, как ампутация, грыжесечение или дробление камней в мочевом пузыре. Немного ниже по рангу стояли «короткополые» (цирюльники), которым поручаласьмалая хирургия: удаление зубов, лечение небольших ран, кровопускание.

К последней категории относились банщики, умевшие выполнять простейшие процедуры, например, избавлять пациента от мозолей или бородавок.

Оперативное лечение проводилось без наркоза, и больные испытывали невыносимые мучения. Гюи де Шолиак одним из первых среди коллег пытался применять местное обезболивание, употребляя для этого губку, пропитанную смесью опия, сока паслена, белены, мандрагоры, болиголова и латука. В качестве общей анестезин доктор предлагал больному вдыхать испарения соков перечисленных растений.

Французский «цирюльник» Жак Дюбуа (1478–1555) одним из первых начал вскрытия человеческих трупов с диагностической и научной целью. Он заслуженно носил звание профессора медицины Парижского университета и латинское имя Якобус Сильвиус. Столетие спустя его имя получило известность благодаря сочинениям голландского анатома Франсуа де Бое, частично описавшего полушария головного мозга и присвоившего некоторым частям названия «Сильвиевы».