Крым - Александр Проханов

Две бабочки-крапивницы кружились над дорогой. То сливались в темно-красный вихрь. То разлетались в разные стороны, садились на палые листья, сливаясь с коричневой землей. И снова взлетали, находили друг друга, мчались в весеннем солнце, ликующие и счастливые.

– Что за вихри должны пронестись над землей, ради которых мы строим сокровенную партию? И как она выглядит? Где будут проходить ее заседания? На этой безлюдной дороге? – Лемехов усмехнулся, глядя, как удаляется дорога в солнечной дымке и по ней несутся велосипедисты, похожие на миражи.

– Русская история – это горы и пропасти. Цветущие вершины, когда русская цивилизация достигает могущества и красоты. Обвалы во тьму, когда цивилизация испепеляется почти дотла. Но она сохраняется и снова выныривает из бездны для нового взлета и цветения. Богословы называют это «Русским чудом», совершаемым по Божьему промыслу. Но это заслуга «тайных партий», которые невидимо существовали рядом с очевидными. Царства, династии, уклады сгорают в пожарах, гибнут в революциях и смутах. Но «тайные партии» сохраняются. «Большие проекты» сберегаются и ложатся в основу возрожденного Государства Российского. Именно это имел в виду Иван Калита, когда молился, чтобы «свеча не погасла». Свеча Государства Российского.

– Я не очень силен в истории. Какая свеча? Вот эта? – Лемехов, улыбаясь, протянул руку к цветущей иве, на которой, как на чудесном подсвечнике, горели золотые свечи цветов. Пальцы, скользнувшие по цветам, оказались в золотистой пыльце.

– Когда рушилось первое русское государство, Киевско-Новгородское, когда оно начинало дробиться, мельчать, погружалось в междоусобицу и распри, перед тем как пасть под копыта монгольской конницы, Андрей Боголюбский ушел из Киева во Владимир и унес с собой икону Богородицы. Он был членом «тайной партии». Днепровская дубрава была вырублена и сожжена, но он унес во Владимир желудь русской цивилизации. Посадил в новую почву. Из него выросла новая дубрава, Московское царство.

Лемехов уже был в плену колдовских слов Верхоустина. Синеглазый странник, ударявший посохом в землю, знал о жизни такое, что было неведомо Лемехову. История, о которой он говорил, подчинялась другим законам, протекала в другом времени, была населена другими героями. Верхоустин помещал в эту историю Лемехова, и тот, не находя вокруг знакомых и понятных персонажей, уповал на одного Верхоустина. Вверял ему свою судьбу, был от него зависим, не мог без него обходиться.

– Смута сгубила Московское царство, пресеклась династия Рюриковичей. Но князь Пожарский пересадил желудь Московского царства в почву Романовской империи, и русская цивилизация была спасена. Князь Пожарский был членом «тайной партии» Ивана Грозного, тайным его опричником.

Лемехова убеждали, что существует потаенная история, тайное человечество, которое, словно невидимая солнцу река, течет в глубинах истории. Тайно управляет ее ходом, сберегает божественные смыслы и заповеди. Не дает им кануть в замутненных воронках времени. Лемехов верил этой сокровенной науке, которой не найти ни в одном учебнике и которая отпечатана на дороге ударами чудесного посоха.

– Когда пали Романовы и Государство Российское уподобилось фабрике пушечного фарша для мировой революции, граф Игнатьев, член «тайной партии», внес свечу в черные казематы, где томился русский народ. Передал эту свечу Иосифу Сталину, и «свеча не погасла». Превратилась в бриллиантовую звезду Победы. Желудь русской истории превратился в могучую дубраву сталинской эры.

Все, что Лемехов узнавал от Верхоустина, было пленительно. Напоминало лунатический сон, когда идешь по карнизу с закрытыми глазам. Тебе снятся прекрасные сады и озера, восхитительные дворы и праздники. Ты блаженно улыбаешься, чувствуя ароматы сирени и запахи дивных духов. И вдруг просыпаешься, видишь у ног черную пропасть, ржавый карниз и в небе – синюю кладбищенскую луну, летящую сквозь осенние тучи.

– А кто передаст свечу теперь, когда рухнул Советский Союз? Кто явится в нашу горемычную жизнь, как член «тайной партии», держа в руках желудь? – Лемехов чувствовал, как кружится голова, словно он опьянел от запахов цветочной пыльцы, солнечных вод, пения одинокой невидимой птицы. – Кто он, несущий желудь?

– Это я, – сказал Верхоустин.

Они молча шагали. Обочина была в ярко-желтых цветах мать-и-мачехи, которые, словно цыплята, сбегались и разбегались веселыми стайками.

– Я не мог сказать вам об этом раньше. Это отпугнуло бы вас, выглядело неправдоподобно. «Тайная партия», которая направила меня к вам, – это группа лиц, в основном офицеров военной разведки. Она сложилась после войны вокруг Судоплатова, по настоянию Сталина, который в своем ясновидении предчувствовал грозящую стране катастрофу. Эта тайная группа получила название «Желудь», и по сей день сохраняет свое название. После развенчания Сталина группа ушла в глубокое подполье, сохранив влияние в партии, в армии, в органах безопасности, в культуре и в экономике. Старики умирали, и их место занимали другие. Когда началась перестройка и стало ясно, что страна погибает, «Желудь» перебрался в Австралию и увез с собой громадные деньги, разместив их на счетах европейских, американских и азиатских банков. С этих пор люди «Желудя» внимательно следили за событиями в России, наблюдали обвал «красной цивилизации», контуры черной дыры, в которую кануло Государство Российское. Дожидались момента, когда случится удар о дно и начнется медленное всплытие. Оценивали всех видных российских политиков, стараясь угадать, кого из них выберет Провидение и сделает лидером русского возрождения. Пришли к выводу, что этим лидером являетесь вы. И решили послать меня к вам. У «Желудя» есть колоссальные ресурсы. Есть «Проект» новой русской цивилизации. Есть разветвленные связи с закрытыми структурами мира, от старой европейской аристократии до параполитических кружков в транснациональных корпорациях. «Желудь» готов предоставить вам свои ресурсы для «русского рывка», для воплощения «русского чуда». Вас просят поторопиться. Многие из членов «Желудя» умерли, другие глубокие старики, некоторые не покидают инвалидных колясок. Они хотят, чтобы вы создали партию и в этой партии свили гнездо, в которое они положат яйцо будущей русской цивилизации. Передадут «Проект» великого возрождения. Вот об этом я и хотел вам поведать.

Лемехов слушал, как в прозрачном лесу звонко, словно ксилофон, стучит дятел. Музыкальная дробь летела среди гулких стволов. Лемехов старался поместить услышанное в тот огромный объем представлений, которыми пользовался, создавая новые вооружения. Разведдонесения о секретном оружии противника. Доклады научных институтов о мировой экономике и политике. Досье на видных мировых лидеров. Труды по новейшим политическим технологиям, поднимающим на дыбы целые континенты. И нигде, даже намеком, не говорилось о «Желуде». Об экзотической группе советских разведчиков, которые, как катакомбные христиане, унесли в глубину потаенных пещер сокровенное знание.

Но это известие не ошеломило его. Их общение с Верхоустиным проходило за пределами рационального знания. В зыбких потоках предчувствий, воспоминаний и грез, среди которых рождается миф. То возвышенное знание, достоверность которого таится в мерцающих глубинах сознания, в снах, в лучезарных видениях, что озаряют мечтательный разум. Лемехов создавал ракеты и аппараты, направляя их в глубины дальнего Космоса, в сгустки темной материи, стремясь разгадать тайны мироздания. Но эти тайны витают здесь, в звонах весеннего дятла, в желтых цветках мать-и-мачехи, в лазурных глазах колдуна, чей посох стучит о камни.

– Но как же я начну возрождение? Я еще не стал президентом? Есть действующий президент Лабазов.

– Его дни сочтены. Он неизлечимо болен. От него отвернулись элиты. От него отвернулся мир. «Замковый камень» Государства Российского начал крошиться, и свод вот-вот упадет. Вы должны заместить пустоту. Стать «замковым камнем». Мы построим партию «Победа», и в ее недрах поместим катакомбный штаб, куда австралийские соратники передадут свой «Проект», свои финансовые и организационные ресурсы.

– Но кто эти люди? Откуда вы их взяли? – вырвалось у Лемехова.

– Многих из них вы знаете. Здороваетесь с ними на совещаниях, приемах, великосветских встречах. Некоторых считаете своими противниками. Эти люди не обнаруживают свое родство, принадлежность к тайному ордену.

– Когда я смогу их увидеть?

– Как только вернетесь из Сирии. Теперь же я вас оставлю. Вам нужно все это обдумать.

Верхоустин поклонился и пошел по дороге. Лемехов смотрел, как он удаляется в солнечной дымке, и вслед ему пролетела желтая бабочка.

Лемехов медленно шел по дороге. Вдалеке за спиной маячили охранники. Проносились редкие шелестящие велосипедисты. Он вдруг подумал, что стал заговорщиком, плетет заговор против президента Лабазова, который благоволит ему, доверяет, поручает, как никому другому, сверхсложное государственное дело. А он уверовал в свое мессианство и предает президента. Надо как можно скорее им встретиться, объясниться. Пусть президент не видит в нем врага, а, напротив, – защитника, друга, который не отдаст Лабазова на растерзание кровожадных элит. Возьмет под защиту его репутацию, благосостояние, саму жизнь. Лемехов попросит президента о встрече во время кремлевского приема в День Победы. После парада в Кремлевском дворце сойдутся именитые чины государства, президент Лабазов поднимет бокал, станет обходить сподвижников. И тогда, чокаясь с президентом, Лемехов попросит о встрече.